Один шаг до перемен (СИ) - Клара Колибри
— Ну вот. Теперь снова будешь срывать злость на мне, — голос Ткачева звучал будто издалека.
— Пропадите вы все пропадом, — сжала я свой мобильный двумя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону.
Очень хотелось разрыдаться. Зареветь белугой. Но на меня пристально смотрели серые глаза. Я их не видела, так как выбрала для своего внимания какую-то точку на спинке переднего машинного кресла, но ощущала жжением на виске. А потом у меня из глаз полились слезы, сами по себе и нескончаемым потоком. Как подъехали к моему дому, не заметила. Даже удивилась, когда с моей стороны открылась дверь, и Дмитрий потянул за руку на выход. Подчинилась. Выбралась из такси и с недоверием обвела глазами собственный двор. Пока Ткачев расплачивался с таксистом, направилась в подъезд. Он догнал меня возле лифта.
— Не ходи за мной, — сказала ему вполне четко.
Только слушать кого-либо он не привык. Вот и теперь проигнорировал слова и зашел в кабину лифта следом за мной, пока не успели двери закрыться. Поднимались на этаж, молча. Когда я копалась в сумке в поисках ключей, столбом стоял за спиной. Еще открывала замок, но чувствовала, что, если зайдет за мной в квартиру, не знаю, что ему сделаю: покусаю, исцарапаю, обзову самыми последними словами. Ткачев порог переступил. И тут же перехватил мои вскинувшиеся, было, руки.
— Уймись, женщина! — зарычал на меня.
А потом перехватил поперек туловища, поднял и понес в комнату. Там тряхнул меня так, что клацнули зубы. Дальше опустил на диван и отступил на пару шагов.
— Насиловать не в моих правилах. Но ты мне понравилась. Очень. У нас с тобой могло бы что-то получиться, — помолчал немного, потом осмотрел себя, заметил, как странно застегнута его рубашка и навел порядок с пуговицами. — Больше навязываться не собираюсь. И вообще, мне давно пора было быть в Москве. Так что…завтра улетаю. Но телефон мой у тебя есть. Если в течение недели не позвонишь, то можешь совсем удалить его из памяти. Я тогда уже не отвечу. Поняла?
Подняла голову и уставилась в его внимательные серые глаза. Странно, но они смотрели вполне нормально: без прищура, без насмешки. Но мне было все равно, как они смотрели.
— Не позвоню.
А он развернулся на выход. Потом я слышала, как щелкнул дверной замок. После этого повалилась на бок, обхватила диванную подушку, притянула к себе, сжала крепко. Хотела зареветь, раз теперь никто меня не видел. Дудки! Ничего не получилось. Слез не было, рыдания застряли где-то глубоко в груди. Только и получилось, что вздохнуть. Тяжко!
Утром меня разбудил телефонный звонок. Я вскинула голову и удивилась сначала, что это я делаю на диване и одетая. Потом все вспомнила. И как меня предал Глеб. И как на замену ему себя предложил Ткачев. Пока вспоминала, телефон продолжал звонить. Встала, прошла в прихожую, нашла сумку, а в ней мобильник.
— Да, — голос здорово сел, был как не моим.
— Это я, — звонил Дмитрий. — Как себя чувствуешь? Алло! Ты слушаешь? Молчишь. Ладно. На том и порешим. Жду тебя неделю.
Дальше я отправилась в ванную. Пора было приходить в себя. Ведь жизнь на этом не заканчивалась. У меня была работа. На ней решила сконцентрироваться в ближайшем будущем. Еще у меня была квартира. В ней решила сделать капитальную уборку. А что? Физический труд отвлекает. А сегодня был выходной, времени вагон. Так я и порешила: займусь делом.
— Ирочка! — это через пару часов звонила знакомая, через которую я сняла эту квартиру. — У меня к тебе разговор. Да. Насчет хозяев квартиры. Так получилось, что они возвращаются в страну. К сожалению, очень скоро. Со дня на день. Просят войти в положение. Да, понятно, что должны были предупредить заранее. Но, что же теперь делать…
Вот так и вышло, что в ближайшие шесть дней концентрировалась я на поиске нового дома, а не на своей работе, как планировала чуть ранее. Позвонила начальнице, сообщила о внезапно возникшей проблеме и отпросилась на некоторое время. А потом плотно засела со своей записной книжкой и на разных сайтах с предложениями найма жилья. Обзвон знакомых, к сожалению, ничего не дал. Я на них очень надеялась, и спокойнее было бы снимать квартиру у своих, но не судьба была. А вот по объявлениям в интернете смогла выбрать один неплохой вариант, только в той квартире шел ремонт, и надо было ее немного подождать.
— Сколько? — задала я этот вопрос хозяйке, когда приехала взглянуть на двухкомнатную квартиру на окраине города.
— Через неделю строители обещали закончить, — я задумалась и подсчитала, что успевала съехать с прежнего жилья вовремя, если бы заминки никакой не случилось. Поэтому и кивнула даме утвердительно. Что, мол, согласна подождать. — Только стоить будет немного больше, чем в объявлении, — всматривалась она в мое лицо со вниманием и настороженностью. — Расходы, знаете ли, превысили мои возможности. Вот и пришлось влезть в долги…
— Сколько? — сумма была явно завышена для подобного жилья, да еще и на окраине, но другой вариант искать не хотелось, и моя зарплата, все же, была немаленькой, легко могла все вынести. — Согласна. Когда подпишем договор?
Сговорились встретиться через два-три дня. Это устраивало и ее и меня. А пока, надо было заниматься упаковкой вещей, которыми успела обрасти за последние годы беспечной жизни. И еще пора было возвращаться на работу, и так я там отсутствовала довольно долго.
— Ирина Николаевна, зайдите к директору, — встретило меня распоряжение главного администратора на пороге собственного кабинета. Делать было нечего, пришлось быстро развернуться и отправиться на другой этаж.
А там, уже в директорском кабинете, «грянул гром с ясного неба». Высшее руководство встретило меня, мягко говоря, неласково.
— Полякова, пишите заявление об увольнении по собственному желанию.
— Ничего не понимаю… — от нахлынувшей растерянности без предложения со стороны хозяина кабинета и спросу опустилась на ближайший ко мне стул. — Почему так? И, главное, совершенно неожиданно…
— Вот и я не понимаю, почему вы позволили себе не являться на работу неделю?!
— Но…я же предупреждала…я с Юлией Евгеньевной говорила… она…а разве, нельзя теперь все уладить… — покаянно опустила голову.
— Нельзя! Совершенно никак! И вы знаете, почему.
— Нет, —
