Предать нельзя Любить (СИ) - Лина Коваль
Он недолго рассматривает моё лицо и качает головой. Отмечаю заметную бледность на усталом лице.
— Простите, — опускаю глаза.
— Ладно, — тяжело вздыхает и пробегается взглядом по моей юбке. — Тебя подвести?!
— Я…, - собираюсь отказать ему, но с ужасом наблюдаю, что на встречу к нам торопится Тёма.
Мы не виделись несколько дней, и я даже впервые за долгое время соскучилась. Мой парень в легкой тенниске и джинсах, волосы чуть отросли, на лице легкая ухмылка.
— Привет, — Тёма здоровается со мной и награждает поцелуем в щеку.
— Привет, — говорю чуть скованно, поправляя сумку на плече.
Арсений осматривает нас попеременно. Немного хмурится.
— Артём, — тянет мужчине руку и на вопросительный взгляд адвоката сразу отвечает. — Брат Арины. Двоюродный.
Прикрываю глаза, чтобы не видеть, как они здороваются. Под замедляющим ритм сердцем возникает неприятное саднящее чувство, которое не дает спокойно дышать.
Боже.
Как же сложно оказывается врать. Надо срочно что-то придумать, чтобы поскорее закончить этот фарс.
— Арсений, — отвечает Долинский хладнокровно. — Всего хорошего. До завтра, Арина.
Глава 10. Арина
— Поедем? — спрашивает Тема.
— Да, — пытаюсь улыбнуться. — До свидания, Арсений Рудольфович и извините еще раз.
— До завтра, Арина.
Долинский хладнокровно кивает Тёме и уходит в сторону служебной парковки. А я пытаюсь успокоить гнетущее разочарование в груди. А еще раздражение на Тёму за то, что появился совершенно не вовремя.
— Соскучился по тебе, малыш, — говорит мой парень, слегка приобнимает и уводит руку чуть ниже поясницы. — Выглядишь круче суперзвезды.
— Тёма, — шиплю озираясь. — Зачем ты сказал ему, что мой брат?!
— Дядя Витя предупредил, лучше не отсвечивать пока. Машина за углом.
Приехав домой, отправляю Тёму гулять с собаками. Сама же освобождаюсь от ненавистной юбки и встаю под душ. Напевая при этом хит любимого Макана, который в последние недели разрывает все чарты.
Помывшись, выхожу из ванной комнаты в плюшевом теплом халате. Обычно я одеваюсь в спальне, но сегодня даже трусы заранее нацепила.
Знаю, что Тёма приставать будет.
Секс — моя больная тема.
Я его не понимаю. Мне двадцать четыре. Конечно, я не девственница. Было бы максимально странно ею являться, будучи в отношениях длиной в шесть лет. Но и прошаренной в области второй чакры я себя не считаю.
Наш секс с Тёмой всегда стремительный и максимально странный. Кроме неприятных ощущений там внизу, я неизменно испытываю что-то вроде брезгливости и позора. Не знаю, возможно, так и должно быть. Близких подруг, чтобы обсудить щепетильную тему у меня нет, а с Надеждой Георгиевной такие разговоры вести мне совесть не позволяет. Умру ведь со стыда.
Пыталась читать в интернете. Даже порноролик однажды смотрела, но там девушка так закатывала глаза и вопила… создалось впечатление, что мужчина своим… хмм… членом раскалывал её надвое, но барышня от этого была в экстазе.
В общем, неправдоподобно, поэтому я закрыла страницу и больше не включала.
Наш с Тёмой секс случается раз в две-три недели. Сначала он психовал, злился, умолял. Даже напрашивался жить вместе, но, слава богу, Виктор Андреевич был категорически против, поэтому я с облегчением выдохнула. Потом как-то привык и теперь, как только приближается негласно установленный срок, я всегда ощущаю раздражение.
— Кисуль, помылась уже? — спрашивает Тёма.
Притягивает меня к себе и вжимается пахом. Целует.
Поцелуи — это единственное в сексе, что более или менее для меня приятно. Но сейчас, когда Темины сухие губы вминаются в мой рот, мне и это уже не нравится.
Возможно, всему виной один-единственный поцелуй с Долинским.
— Будем спать? — шепчет, развязывая пояс на халате.
— Тё-ма, — морщусь и отбираю у него из рук плюшевую ткань. — У меня месячные.
— Я осторожненько, — проговаривает он. — Сейчас только в душ тоже сгоняю.
— Тёма, пожалуйста, давай не сегодня. Я плохо себя чувствую.
— Кисуль…
— Тёма, блин, — шиплю, превращаясь в злобную фурию.
Сваливаю с головы полотенце и тянусь за расческой.
— Всё, лады, — поднимает руки Тёма. — Не дуйся только. Я тогда домой поеду.
— Хорошо, — отвечаю, закрываясь волосами. — Захлопни дверь за собой, пожалуйста.
Он еще пару минут наблюдает за тем, как я готовлюсь ко сну, а потом разворачивается и отдаляется.
Совершенно не хочется сгладить собственную грубость и становиться милой. Я так устала притворяться на работе, что дома мне хочется просто быть собой.
На следующее утро собираясь в адвокатскую контору, получаю сообщение от отчима:
В.А.: «Как у тебя дела? Шацкая приходила, знаю.»
Нервно перевожу дыхание и отвечаю:
«Доброе утро, Виктор Андреевич. Приходила.»
В.А.: «Какие запросы по ней отправили? Жду копии.»
«Пока не знаю. Меня до этого не допускают»
В.А.: «Значит, сделай так, чтобы допустили. Я тебя неоднократно просил быть с Долей поласковее.»
Злость застилает глаза, а то, о чем пишет отчим, выбивает из привычной колеи. Мы так не договаривались. В бешенстве наколачиваю большим пальцем ответ:
«Виктор Андреевич, я не буду этого делать. Он мне даже не нравится»
«И вообще, вы хоть понимаете, о чем меня просите?»
В.А.: «Ну-Ну, Аришка. Не передергивай. Работай пока. Будем на связи.»
С облегчением убираю телефон и пытаюсь успокоиться.
Нужно срочно что-то выдумать, чтобы выкрутиться из этой истории.
Возможно, если бы Долинский оказался каким-то озлобленным дядькой без принципов, я вникла бы в их вражду с отчимом. Но Арсений… совершенно не выглядит таким.
За то время пока я тружусь в офисе он ни разу не совершил ничего предосудительного ни в мою сторону, ни в сторону своих доверителей.
Ну разве что из машины меня выпроводил… Сама виновата!
Натянув ту же юбку с рубашкой, еду на работу. Там, как обычно, проветриваю помещение и наполняю вазочку для клиентов свежим печеньем.
Лариса Леонидовна приезжает чуть позже.
— Ариша, — с порога обращается ко мне. — Арсений Рудольфович сегодня будет работать удалённо. Так что мы с тобой за старших.
— Ого, а что произошло? — спрашиваю обеспокоенно.
— Он не поделился со мной, как обычно. Но голос странный. Может, приболел? — предполагает секретарь.
— Возможно, — пожимаю плечами и припоминаю вчерашние таблетки на столе, плюсом непривычную бледность на безупречном лице.
Завершаю работу с папками, состоящими из различных судебных справок и документов. А позднее отправляюсь на прием к нотариусу.
На обратном пути попадаю в дикую пробку и, как только высаживаюсь из маршрутного автобуса, замечаю слабую вибрацию в сумке. Пока разыскиваю телефон среди беспорядка, который, как правило, ношу с собой, ответить не успеваю.
Ого, десять пропущенных с незнакомого номера.
Перезваниваю и лечу сломя голову в сторону офиса.
— Арина, — слышу в трубке зловещий голос. — Где ты?!
Тут же угадываю своего
