Падший враг - Л. Дж. Шэн
Грейслин тоже не было бы.
Для папы и Миранды существовала альтернативная утопия. Версия реальности, которой им почти удалось достичь. И это ваш покорный слуга обгадил все это.
Слуги постоянно говорили об этом. Перешептываясь, они взбивали подушки, готовили для нас питательную еду, возили нас с Грейслин на тренировки по теннису и балету.
Как гласит история, Миранда и папа встречались на протяжении всего колледжа. Она не обращала внимания на неосмотрительность Дуга — что бы ни значило это слово — и не выпускала его из виду. Когда одиннадцать лет назад папа был на свадьбе друга в Париже, Миранда захотела присоединиться к нему. Но это было частное мероприятие, в котором участвовало пятьдесят человек, без приглашений плюс один.
Там он и познакомился с Патрис. Гламурная актриса из Ренны и подружка невесты. У них было рандеву (опять же, без понятия, что это значит), после чего отец вернулся в Америку.
Дугу и в голову не приходило, что Патрис постучит в его дверь два месяца спустя с положительным тестом на беременность, белая как полотно. Легенда гласит, что ее вырвало на его туфли, чтобы доказать свою точку зрения, прежде чем он даже закончил спрашивать, что она там делает. И что Миранда была в его квартире в то время, в менее чем приличном состоянии, ехидно сказала одна экономка.
Отец отца — мой дедушка — заставил себя поступить правильно. Так папа женился на Патрис, совершенно незнакомой ему женщине.
Слуги всегда говорили, что мой дедушка никогда не любил Миранду.
Слишком требовательная. Слишком уж она была социальным альпинистом.
Ответ Миранды на публичное унижение был хладнокровным. Вскоре после этого она забеременела от папиного лучшего друга. Человек по имени Лео Тайер. Австралийский наследник империи по экспорту говядины. Ее ответное предательство было настолько тщательным, что Грейслин родилась так похожей на Лео, что тест на отцовство, который Миранда прислала отцу, подтверждающий, что Грейслин не его, был не нужен.
Версии о том, что произошло потом, разошлись. Я слышал несколько историй от нескольких слуг. Но самой популярной была история о том, как мой отец и Миранда возобновили свой роман до того, как мы с Грейслин перестали питаться молоком наших кормилиц.
Только теперь Миранда была не любимой девушкой, а любовницей. Пока не умерла Патрис, и ее повысили до жены.
Миранда, как и ее дочь, не могла никому проиграть. Особенно десятилетнему ребенку.
— Я поговорю с ним, — пробормотал отец. — Заставлю его понять, что он сделал неправильно.
— Этого недостаточно. Думаешь, я могу спать по ночам, зная, что твой сын находится через холл от моей дочери после того, что он с ней сделал?
— Мы не знаем точно, что произошло, милая.
Меня удивило, что папа заступился за меня, но я знал, что он не собирается долго стоять на своем. Она утомит его. Она всегда так делала. И он, ослепленный своими грехами, ее красотой, покорится.
— Что ж, мне неприятно это делать, но либо он, либо мы.
— И куда мне его девать? — Папа нетерпеливо выплюнул. — Он ребенок, Миранда. А не чертова ваза!
— Недалеко отсюда есть школа-интернат. Академия Эндрю Декстера. Туда ходит сын Элейн. Тот, кто был в той одаренной программе? У меня есть брошюра. . . — Я услышал шорох бумаги.
Конечно, брошюра у нее была под рукой.
— Ты хочешь, чтобы я отправил его в частную школу на другом конце штата? — прорычал он. — Господи, Миранда, послушай себя.
— Да ладно, Дуг, — успокаивающе сказала она. — Это хорошее место. Мы оба знаем, что он застрял здесь в учебе. Ты сделаешь ему одолжение. Он мог бы реализовать свой потенциал вместо того, чтобы скучать здесь и ввязываться во всевозможные неприятности. Мы бы с удовольствием брали его на каникулы и летние каникулы. Он был бы гораздо более управляемым.
И так я стал управляемым.
Изгнан из собственного дома за то, что моя сводная сестра солгала, чтобы избавиться от меня.
Из-за ее ревности. Из-за ее жадности.
Грейслинн получила свою русскую пачку. Они положили ее за стекло, как в Оружейной палате Кремля. Драгоценная и недостижимая. Как и ее балетные устремления.
Она также привлекла все внимание наших родителей.
С этого и началась моя одержимость Грейслин Лэнгстон. Дикая жажда завоевать ее любой ценой.
В тот исторический момент, когда она завоевала единственное, что имеет значение, — общественное мнение.
Но это был марафон, а не забег.
Грейслин собиралась усвоить урок на горьком опыте.
Мы, Корбины, в конце всегда побеждали.
Даже если это означало, что нам нужно играть грязно.
ГЛАВА 4
Арсен
— Притормози, — инструктирует Грейс, когда мы приземляемся в Ньюарке через несколько часов.
Шофер щелкает поворотником, снижает скорость и подъезжает к обочине дороги. Она толкает дверь, вываливается наружу, и ее рвет на кусты.
Она плакала весь полет сюда, разговаривая с матерью по телефону. Ни разу Грейс не спросила меня, как я справляюсь. Может быть, она предполагает, как и ее мать, что я социопат, неспособный на чувства.
А может ей просто все равно.
Что характерно, она не эмоциональный тип. Разваливаться не в ее стиле.
Спотыкаясь обратно на свое место, она прикладывает руку ко вспотевшему лбу.
— Это так больно, Арсен. Ты не поймешь.
Не так ли?
Ее абсолютный эгоизм лишает меня дыхания. В детстве у нее были они оба. Миранда. Дуглас. Она ни разу не извинилась за то, что сделала со мной.
И именно поэтому ты так сильно хочешь ее. Потому что она одержимость. Недостижимая фантазия. Ее собственный класс.
— Он был и моим отцом, — категорически замечаю я.
— Но он был мне ближе, — по-детски ноет она.
Переведя взгляд в окно, я прикусываю язык, пока металлический привкус крови не покрывает мой рот.
— Слушай, я просто устал. — Она качает головой, из ее глаз течет еще больше слез. Кажется, я впервые вижу ее плачущей. Даже когда она упала с крыши, она держалась жестко. — Я просто хочу уже добраться туда.
В ответ я щелкаю пальцами в сторону водителя.
— Газуй.
Десять дней спустя особняк Корбинов кишит людьми. Не так многолюдно, когда мой отец устраивал эпические вечеринки в стиле Великого Гэтсби, когда мы с Грейс были детьми.
Поминальная служба была элегантно спланирована и безупречно проведена. Официанты плавают среди гостей, неся тарелки с закусками и алкоголем. Пианист принимает заказы за золотым роялем. Старая классика, которую слушал мой отец, — «Богемская рапсодия», «Представь себе», «Твоя песня».
Я стою в углу комнаты со своими друзьями с подросткового возраста — на самом деле моими единственными друзьями — Кристианом и Риггсом. Кристиан - адвокат, владеющий фирмой "Белые ботинки», а Риггс — профессиональный фотограф и, возможно, плодовитый создатель
