Вирджиния Эндрюс - Ангел тьмы
Но Логан остался в прошлом, и, как мне казалось, нам уже никогда не суждено было увидеться. Поэтому я продолжала разглядывать незнакомого молодого человека, более чем удивленная странными ощущениями, охватившими меня. Даже не взглянув в мою сторону, он притягивал к себе, и я чувствовала, что нужна ему, а он нужен мне. Но сила, исходившая от незнакомца, в то же время как бы предупреждала, что я должна быть осторожной, не торопить события и соблюдать дистанцию. На данном этапе своей жизни я действительно пока не хотела заводить любовную интригу. И все же не могла унять необычный трепет во всем теле и не была уверена, как поведу себя и что почувствую, когда увижу лицо молодого человека, если один лишь его профиль вогнал меня в дрожь. Я даже цинично подумала, что и он сам боится не сдержать эмоций, увидев меня, и поэтому прячется в тени, страдая от переполняющего его желания. Незнакомец продолжал сидеть в прежней позе, слегка повернувшись ко мне. Он излучал чувственность, словно какой-нибудь романтический поэт или даже скорее трепетная дикая лань, чутко прислушивающаяся к обманчивой тишине и готовая исчезнуть при малейшем неверном моем движении.
«Так вот в чем дело, — подумала я. — Он боится меня! Он не хочет, чтобы я здесь осталась. А вот мужчина типа Тони не стал бы так долго рассиживаться, он давно вскочил бы на ноги, улыбнулся и взял инициативу в свои руки. Но этот ведь всего лишь слуга, садовник или его подручный!»
Весь вид незнакомца говорил о том, что он выжидает, заметив меня боковым зрением. Вот он повел густой темной бровью, но остался неподвижным. «Что ж, — решила я, — пусть сидит и теряется в догадках, а я пока получше разгляжу его».
Молодой человек слегка повернулся, и я увидела у него в руках молоточек, занесенный для удара. Но, главное, заметнее стало его лицо с широко раздувающимися чувственными ноздрями, он дышал так же часто и тяжело, как и я. Но почему все-таки он молчит? Может быть, он слеп и глух?
Губы незнакомца искривились в улыбке, когда он ударил молоточком по тонкой пластине серебристого металла, выпрямляя ее блестящую поверхность. Меня просто затрясло от негодования: отчего он даже не поздоровается со мной? Да, собственно, кто он такой, чтобы не замечать меня? Интересно, как поступила бы в такой ситуации Джиллиан? Она наверняка не позволила бы этому мужлану игнорировать себя! Но я была всего лишь провинциалкой из нищего семейства Кастилов и пока еще не научилась казаться высокомерной и уверенной в себе. Набравшись смелости, я кашлянула, но и после этого хозяин коттеджа не обратил на меня внимания. Это был самый странный молодой человек из всех, кого я знала.
— Извините, — негромко сказала я, подражая проникновенному шепоту Джиллиан. — Я просто заблудилась в лабиринте и вышла на звук вашего молоточка. На улице уже темно, и я не уверена, что мне удастся найти дорогу к дому.
— Я понял, что вы не Джиллиан, — не глядя на меня, произнес незнакомец. — Она бы уже давно болтала без умолку, рассказывая мне массу вещей, которые меня совершенно не волнуют. А раз вы не Джиллиан, вы не из этого дома. Извините меня, но я очень занят и не могу уделять время незнакомым, к тому же непрошеным гостям.
Меня поразило, что он выпроваживает меня, даже не посмотрев в мою сторону! Что же это за человек? Я с трудом сдержалась, чтобы не накричать на него. Да взгляни же наконец на меня! Я далеко не уродка, хотя и не Джиллиан. Поверни свою голову и поговори со мной, хотя бы немного! Иначе убегу и забуду даже думать о твоем существовании. Я люблю Логана, а не тебя, бесчувственный незнакомец! Логан, рано или поздно, простит меня за то, что я однажды не воспротивилась кое-чему.
Незнакомец нахмурился.
— Прошу вас, уйдите. Просто повернитесь и молча уйдите, — произнес он.
— Нет, я не сдвинусь с места, пока вы не скажете, кто вы такой!
— А вы кто такая, чтобы задавать вопросы?
— Сперва скажите мне, кто вы!
— Вы отнимаете у меня время. Уходите немедленно и позвольте закончить работу. Это мое частное жилище, и служанкам из усадьбы Фартинггейл здесь нечего делать. Брысь отсюда! — Он бросил на меня короткий взгляд, даже не стремясь оценить мою фигуру, как это делают обычно мужчины, и повернулся ко мне спиной.
У меня перехватило дыхание! Меня гнали, словно кошку, отшвыривали самым грубейшим образом! Какая же я дура, со всей своей чрезмерной провинциальной гордостью! Из-за нее я и страдала так часто, упрямо не желая уступить даже в каком-то пустяке. И все же эта гордость перерастала в негодование всякий раз, когда какой-то гадкий тип, вроде этого, пытался унизить меня. Да кто он такой? Наверняка просто заурядный работник, которого наняли, чтобы он починил старинную посуду. И, сделав такое поспешное умозаключение, я выпалила, позабыв о манерах Джиллиан, которым подражала:
— Так вы один из слуг? Садовник или его помощник?
Я подошла ближе и встала так, чтобы он видел мое лицо.
— Прошу вас, не забывайте, что вы в моем доме, — не поднимая головы, проговорил мужчина. — Это не я к вам пришел, а вы ко мне, так что я не обязан отвечать на ваши вопросы. Для вас не имеет никакого значения, кто я такой. Уходите и оставьте меня наконец в покое. Вы не первая женщина, которая говорит, что заблудилась в лабиринте. Почему-то все выходят именно к моему дому! Если вы пойдете по дорожке вдоль лабиринта, то попадете к его входу. Здесь и ребенок не заблудится — даже в тумане.
— Так вы видели, как я вошла?
— Я слышал, как вы вошли.
— Да будет вам известно, — взвизгнула я, вздрогнув от собственного крика, — что никакая я не служанка! Фартинггейл — дом моей бабушки, то есть тети и дяди, они пригласили меня пожить с ними. — Выкрикнув все это, я испугалась да смерти, готовая как можно быстрее убежать.
Незнакомец наконец обернулся ко мне, и я ощутила такую мощную волну мужественности, какая не исходила ни от одного из знакомых мне мужчин. Его темные глаза, скрытые полумраком, медленно скользнули по моему лицу, шее и груди. Затем взгляд опустился по талии и бедрам к ногам и вновь впился в лицо и, задержавшись немного на губах, пронзил мои зрачки. Меня охватила истома от этих подернутых поволокой глаз. О, я определенно произвела на мужчину впечатление! Ведь не случайно же у него сжались губы и кулаки. Он отвернулся от меня и снова взялся за свой проклятый молоточек, словно бы намереваясь как ни в чем не бывало продолжить свою работу. И тогда я закричала — громко и яростно, как кричат все Кастилы в минуту гнева:
— Прекратите! Ведите себя со мной прилично! В конце концов, я только сегодня приехала, и тут же меня оставили одну. Хозяин с хозяйкой уехали на прием, а я должна была сама развлекаться в пустом доме. Но я не знаю, чем заняться, мне хочется с кем-нибудь поговорить, с вами, например, но они не сказали мне, что вы живете в усадьбе. Так скажите на милость, кто вы такой?
