Беременна не от того босса (СИ) - Хард Софи

Раздаются гудки громкой связи.

— Ма-а-а-амусик, — с притворным радушием говорю я.

Волков заметно зеленеет.

— Чего тебе? — вместо приветствия сухо спрашивает мама.

Она знает меня как свои пять пальцев. И что сама я просто так почти не звоню — только когда мне что-то нужно. И что ничего хорошего я обычно не прошу.

Мама недавно вышла на пенсию, но картины она пишет до сих пор. Даже умудряется их как-то продавать. Какие-то уходят за такие хорошие суммы, что живет мамуля получше, чем ее дочурка-дизайнер.

На этом фоне папа, учитель музыки, в нашей семье выглядит каким-то странным отростком. Своей небольшой зарплатой он доволен и изысков никаких не признает. Вот и ходит на работу, как мать оденет, даже если это костюм от «Дольче Габбана».

— Мамулечка, у меня тут один знакомый, ему ночевать негде. А у тебя такой большой и просторный дом…

— Тот самый, который ты называла пылесборником? — напоминает родительница.

Я терпеливо вздыхаю.

— Да-да, мамулечка, тот самый. Красивый, с твоими гениальными картинами на стенах и где как раз есть свободная гостевая комната…

— Мужчина или женщина? — жестким тоном допрашивает мама.

— Мужчина. Мамулечка, он очень чистый и приличный мужчина. Образованный, тебе будет с ним о чем поболтать. Это всего на одну ночь. Завтра он поедет смотреть себе квартиру.

— Так к себе и клади. У тебя диван, — сдает меня мать по громкой связи.

— Мамулечка, — продолжаю лить елей, — ну как же я, молодая и незамужняя, приведу к себе домой взрослого мужика?

— Не такая уж и молодая, так что, может, и пора привести.

Мама у меня благодаря профессии прогрессивных взглядов, но даже она не может удержаться от того, чтобы напомнить мне, что я все еще не замужем.

Я не успеваю попрощаться, как она завершает звонок.

— Черт. Ну ладно, Александр Леонидович, вы сами напросились.

Глава 8. Александр

В квартире у Насти чисто и со вкусом. Что говорит о том, что должность свою она занимает не зря.

Мне выдают тапочки и отправляют мыть руки.

— Кормить-поить не буду, — предупреждает Настя, стоя в проходе ванной и уперев руки в бока.

В этом своем деловом образе дома она выглядит немного странно. Особенно после того, что я видел вчера ночью… Мой член сразу реагирует на непрошеные воспоминания, поэтому я в очередной раз даю себе мысленную оплеуху.

Какой черт дернул меня увязаться за ней? Я пообещал брату ее не трогать. Но ноги сами понесли меня к крошечной зеленой машинке.

— Одежда сменная у меня вроде есть… — Настя делает странную паузу.

Я напрягаюсь. Логично, если у них с Яром все серьезно, он хранит часть своих вещей здесь.

— У меня с братом один размер, — напоминаю я, но, когда произношу слова вслух, понимаю, как многозначительно они звучат.

— Надеюсь, что мне никогда не выдастся возможности это проверить, — отвечает Настя. — Нет, вещей Ярослава у меня нет. Но есть… вещи Леши.

Пожалуйста, пусть это будет ее брат.

— Мой бывший, — наконец заканчивает она. — Он… ну… немного другой комплекции.

Мало того, что я уже ревную к какому-то непонятному мужику из ее прошлого, так мне еще и предстоит надеть его шмотки. Блеск. Но я бы скорее умер, чем признался, что вещи мне надо забрать из квартиры брата, где мы с ней вчера — так получилось — вчера ненадолго пересеклись.

Эта ночь будет преследовать меня до конца дней. Даже когда я наконец найду нормальную девушку, которая не станет мне изменять, и женюсь. Даже когда стану немощным стариком и отправлюсь на девятом десятке в дом престарелых.

Мы с братом в школе, конечно, менялись, чтобы сдать какие-то экзамены или устроить розыгрыш, но сейчас наша схожесть сыграла в моей жизни самую злую шутку, которую только могла.

Когда Настя выносит спортивные штаны и футболку, я понимаю, о чем идет речь. Этот Леха — пузан и коротышка. И почему шикарные женщины вечно выбирают себе обрыганских мужиков, которые обращаются с ними как с грязью из-под ногтей?

— Спасибо, — говорю я и закрываю дверь ванной, чтобы принять душ и переодеться.

Выгляжу, конечно, как клоун, но это все, что я могу сегодня себе позволить. Майка сильно шире, чем надо, но весь торс не прикрывает, превращаясь в некое подобие женского топика с открытым животом. Штаны же немного висят, демонстрируя нижнее белье, если бы оно было. Но сменного у меня нет, а посему чем богаты, тем и рады. Ну, и заканчиваются они где-то под коленками.

В ванной присутствия Ярослава никакого. Если так подумать, раз и одежды его здесь нет, то заходил он к Насте нечасто. Если вообще заходил.

Картина пока не вырисовывается. Вроде пришла она вчера домой именно к нему, а он ушел явно не к ней. С другой стороны, во время обеда он признался, что собирается на ней жениться. Что-то в этом уравнении не складывается, и я собираюсь разобраться, где кроется та самая переменная.

Хуже всего то, что Настя, похоже, любит Яра.

Я выхожу из ванной с мокрыми после душа волосами и нахожу Настю в гостиной, где она с сосредоточенным видом собирает огромный пазл, детальки которого раскиданы по столу. В левой руке — бокал красного вина.

— Не предлагаю, — отрезает Настя, не поясняя, что именно она не предлагает: пазл или вино. Но, похоже, все вместе.

Она уже переоделась в домашнюю безразмерную футболку. Я молюсь всем богам, чтобы внизу были какие-то шортики, потому что со стороны кажется, что она просто голая. Только этого мне тут не хватает.

— И не прошу, — фыркаю я.

Без приглашения плюхаюсь на тот самый диван, о котором, видимо, и говорила ее мама (судя по этому короткому телефонному разговору, великолепная женщина) и открываю почту со смартфона.

— Мне все равно надо доделать лондонскую работу.

Настя никак это не комментирует — она увлечена своим гигантским пазлом, на котором уже вырисовываются какие-то цветочки.

Я представляю, как подхожу к ней сзади, беру в руки бокал и отставляю в сторону. Отвожу в сторону густые светлые волосы и покрываю шею строем нежных поцелуев. Ее кожа — нежная, почти шелковая — настоящее совершенство. Мои крупные бледные пальцы на фоне ее летнего городского загара и вчера выглядели грубым контрастом.

Затем я бы запустил руки под эту большую футболку. Выводил бы круги по плоскому животу, медленно, осторожно, поднялся бы к груди. Ее соски бы к тому моменту уже затвердели, и она молила бы о том, чтобы я сжал их посильнее. Теперь я знаю о том, что ей нравится жесткая, неотесанная сила.

И это знание когда-нибудь погубит меня.

Сам того не осознавая, я ловлю себя на том, что снова смотрю на нее. На эту женщину, знакомство с которой началось немного не так, как мне хотелось бы. Я проснулся оттого, что она терлась о мой пах, думая, что я — это мой брат. Зашибенная история, буду внукам рассказывать. Если Яр мне, конечно, не оторвет то, чем я буду детей делать, едва узнает о том, что произошло.

Я закрываю письмо от клиента и перехожу к следующему, это по поводу найма нового сотрудника в приемную. У меня в британской фирме неплохой заместитель, Джеймс, он держит меня в курсе всех дел.

— Ну что, теперь я прощена за изрисованную машину? — неожиданно спрашивает Настя, глядя на меня своими большими серыми глазами.

— Посмотрим, — неопределенно отвечаю я, чтобы ее поддразнить.

— В смысле? — закипает она. — Вы на меня целый день орали, а теперь приперлись ко мне домой. В святое место! Да сюда даже Ярослав… — Она недоговаривает и машет рукой. — А, фиг с вами.

Вот эта информация меня заинтересовывает.

— Он что, здесь не был? — искренне удивляюсь я.

— Не ваше дело.

— Согласен. — Я откидываюсь на спинку дивана. — И все же, совсем ни разу? Только у него? И в чем же причина?

— Как-то так получилось, — недовольно бурчит Настя и затем допивает остатки вина.

Ясно. Значит, никак не исправился. Как был козлом, так и остался. Всегда делает только то, что хочет, и там, где хочет. А ведь я почти поверил ему, когда он заливал мне про ошибки молодости.