Буду с тобой (СИ) - Литвин Светла

– Да, я даже не надеялась, что ты до этого дойдёшь, – говорит Романова и косится на меня в сомнении.  

– Я и сама не думала. Да обидно было до слёз, когда ему всё оказалось, что меня чуть не похитили, но я тогда не думала уходить. Словно пелена с глаз сошла, когда он из меня душу вытряхивал, требуя билеты отдать. Такой ужас. Что-то во мне надорвалось, я просто знаю, что дальше только хуже будет.  

– Представляю, – понимающе вздыхает Даша и возвращается к прежней теме. – Платону дашь зелёный свет? Дашь?! 

– Вот ты неугомонная! Дам! Дам! Но не так сразу. Нельзя же взять и так быстро переключиться с одного на другого. Я только рассталась с человеком, которого любила! – возмущаюсь я.  

– С человеком, который над тобой издевался и только использовал как кошелёк! Ой, да и не любила ты его. Это у тебя зависимость нездоровая была. 

– Может и так, – признаю я, уже и сама не понимаю, любила ли я Кира? 

– Главное к этому дебилу не возвращайся, – умоляет Дашка.  

– Никогда! – уверенно отвечаю я, точно зная, что это больше не моя история.  

Дашка, получив от меня все подробности, уходит из моего кабинета сияя словно медный тазик.  

Ближе к вечеру, когда я уже не думаю ни о чём, кроме как о конце рабочего дня, когда я уже не жду чего-то из ряда вон выходящего, в мой кабинет влетает Белов.  

Живой и невредимый, но злой как чёрт.  

– Что ты здесь делаешь?! – выкрикиваю я и хватаюсь за телефон, отчётливо ощущая при виде Кира только одно чувство.  

Страх.  

Я боюсь его, боюсь, что он сейчас начнёт требовать, чтобы я вернулась к нему.  

– Ты должна забрать заявление! – чеканит Кир, выпучивая красные глаза.  

– А марш славянки тебе не прокукарекать?! Как ты вообще сюда прошёл? Как тебя пустили?! – не понимаю я и незаметно набираю под столом номер Платона.  

– Пропуск сдать забыл. Ты совсем тупая? Не понимаешь, что у меня из-за твоей заявы будут проблемы?! – орёт Белов, а я бросаю взгляд на экран телефона.  

Вызов уже идёт тринадцать секунд и Платон даже без громкой связи слышит, что Кир в моём кабинете.  

– А ты? Ты понимал, что у меня будут проблемы, когда занимал у этих отмороженных деньги? Я за тебя отвечу, тебе наплевать на всех, кто вокруг. Ты болен и тебе надо лечиться. Ну как, кстати, много денег выиграл? – с оскалом спрашиваю я и встаю напротив Белова, кладу телефон экраном вниз.

Лучшая защита – нападение. Это тот урок, который преподавал мне многократно Кир, и я его наконец-то усвоила. За моими резкими словами Белов не замечает моего страха.  

– При чём тут это? Я тебе сказал, ты должна забрать заявление. Поедем прямо сейчас! – рявкает Белов и хватает меня за руку, снова больно сжимает её.  

Я с трудом вырываюсь и отбегаю в угол кабинета.  

– Никуда я с тобой не поеду! – кричу я и паникую, ведь это чудовище загнало меня в угол.  

– Поедешь, – утверждает Кир и быстрым шагом приближается ко мне.  

От страха у меня сердце бухается в пятки. Если бы не дверь, которую в этот момент открывает Платон, я бы точно упала в обморок.  

– Отойди от неё, – спокойно говорит Маркелов и сам же оттаскивает Кира от меня, встаёт так, что я теперь под защитой за его спиной.  

– Слушай, это наши дела, сам отвали, – выдыхает Кир и бросает на меня злой взгляд.  

– У тебя с Ульяной больше никаких дел нет. Правда, Уль? – уточняет у меня Платон.  

– Правда! – подтверждаю я.  

– Слышал? Проваливай, пока я тебе руки не переломал, – говорит Платон и стискивает кулаки.  

Я не хочу, чтобы здесь ещё и мордобой случился, поэтому беру Платона за руку, заставляя его разжать пальцы.  

– Ты не понимаешь, мне из-за этой заявы крышка! – не унимается Кир. 

– Тупой, – говорит Платон, тяжело вздохнув и отпускает меня. 

Он бросается к Белову и заломив ему руку, выталкивает того из кабинета, закрывает дверь на защёлку. Потом одновременно успокаивает трясущуюся меня и вызывает на мой этаж охрану.  

Я быстро собираюсь, трясущейся рукой кладу в сумку телефон и не верю, что всё это со мной происходит.  

Как Кирилл докатился до такого и как я раньше не замечала, не хотела признавать, что ему уже нельзя помочь?! Ну как?! Я не могу понять ни одного, ни другого.  

Платон решает вопрос с охраной, чтобы Белов больше не мог переступить порог «Строй-комплекса» и провожает меня к машине.  

– Подожди здесь, я вернусь к себе, нужно документы кое-какие взять, – просит Платон и уходит, оставив меня в машине одну.  

Меня даже от этого начинает трясти. Я боюсь оставаться одна, постоянно оглядываюсь и когда вижу Кольцова, движущегося в сторону машины, улыбаюсь от радости.  

– Привет! – кричу ему, опустив стекло.  

– Здорова, Шумахер! – машет мне Яр и останавливается возле машины, облокотившись на её крышу.  

– Как объект? – спрашиваю я.  

Хочу поболтать с Кольцовым, лишь бы не сидеть в машине одной.  

– Я про него могу только матом, а матом мне матушка ругаться не велит, – тяжело вздыхает Яр.  

– А что там не так? – интересуюсь я.  

– Проще сказать, что там так, – усмехается Кольцов.  

– Ну так как?  

– Соколова, какая ты въедливая, – фыркает Яр, но всё же начинает объяснять. – Рабочие решили сымпровизировать, наимпровизировали на несколько лямов. Твари! Инженер наш, когда это всё увидела, волосы пучками на голове драла. Страшное зрелище. В общем, надо сегодня почтить её память...  

– Чью? – шёпотом уточнила я, думая о самом страшном, глядя на трагичное лицо Кольцова. 

Яр всхлипнул, прикрыв рукой глаза и договорил: 

– Нервную клетку мою, последняя моя, единственная, – выдохнул он и затрясся, можно было подумать что в рыданиях, но я приглядываюсь и понимаю, что этот гад смеётся.  

– Дурак! Я уже подумала, что с Анной Михайловной что-то случилось! – бью его кулаком вбок, он ойкает и сгибается, хотя я ударила едва ли.   

– Ну с ней и случилось, она немного полысела, обещала ночь подумать, как всё исправить с минимальными затратами, – посмеивается Яр. – Видела бы ты свою моську. Ладно, пойду я, а то Отелло твой явится и зарэжэт меня! – с акцентом выдаёт Кольцов и идёт к своей машине.  

Я хоть и остаюсь снова одна, но перекинувшись с Яром парой слов, мне уже получше. Хоть не трясёт от страха и минуты до возвращения Платона, я высиживаю куда спокойней.  

– О чём с Кольцовым беседовали? – спрашивает меня Маркелов, едва сев за руль.  

Лицо у него такое серьёзное и слова Яра про Отелло уже не кажутся просто шуткой. Маркелов тот ещё, оказывается, ревнивец!  

– Он страдает, у него горе, – на тяжёлой ноте выдаю я, стараясь изо всех сил не рассмеяться.  

– А что случилось? – интересуется Платон, глядя на меня встревоженно.  

Всё же переживает за друга он больше, чем ревнует.  

– Сегодня он был на сто третьем объекте и там трагически погибла его единственная, – говорю я и как Яр прикрываю глаза.  

– Чего?! Кто погиб? Какая ещё един... Анна Михайловна? Он и с ней мутил, что ли?! Почему я про это не в курсе?! – Платон в шоке и даже, можно сказать, в панике.  

Он хватает телефон и тяжело дыша начинает набирать Яра, а я, прикусив губу, пытаюсь сдерживать смех.  

– Ты чего там на объекте натворил? Что с Анной Михайловной? Она жива? Мне сейчас Уля всё рассказала, – говорит Платон Кольцову, а я уже не могу сдерживать смех.  

Смеюсь во весь голос, ещё Яр объясняет Платону, что к чему.  

– Соколова! Ну и шуточки! Я чуть ежа не родил! – ругается Маркелов, но всё же улыбается, заводя машину.  

– Так это всё Яр. Я сама чуть Анну Михайловну не помянула, – говорю я, скидывая всю вину на Кольцова.  

Платон отъезжает от «Строй-комплекса» и спрашивает меня: 

– Ну, в какой магазин мчим?  

– Магазин? – переспрашиваю я, потому что из-за выходки Белова меня на нервной почве и память подводит.  

– Забыла? Ты сама утром вызвалась для нас готовить, нужны продукты, – с улыбкой напоминает мне Платон.