Уроки для двоих - Анна Шнайдер
— Ага, вы благородные пираты, я помню.
— Неа, — Фред.
— Ты же слышала, как сказала сегодня про нас Нина Васильевна? — Джордж.
— Очень талантливые дети! — Фред.
— Все в мать! — А это уже хором.
Да-а-а. Стебанула. Но Нине Васильевне простительно — в конце концов, она четыре года терпела летающих по классу самолётиков, завёрнутых в тряпки для вытирания доски резиновых пауков и венец творения Фреда и Джорджа — самолично собранный по инструкции в журнале скелетик в углу кабинета. Ух, как визжали девчонки! Конечно, все, кроме Юли Бессоновой.
— Согласна! Все в мать! — хихикнула с кухни бабушка.
Кошмар. Кругом одни предатели!
Утром я проснулась сначала от звонка в дверь — услышав его, накрылась одеялом с головой, понимая, что там и без меня найдутся желающие впустить курьера в квартиру, — и после даже успела чуть задремать… Пока почти рядом с моим ухом не раздалось громкое и восторженное:
— МАМАСПАСИБООООО!!!
Да-да, именно так, в одно слово. Прямо как «здравияжелаютоварищминистробороны» во время парада на 9 мая.
Только вот эти крики по телевизору — одно, а когда рядом — совершенно другое. И я взлетела под потолок от неожиданности, хватаясь за заколотившееся сердце.
Черти!
Черти стояли рядом с кроватью, и под ногами у обоих были их скутеры. И вид они — бандиты мои, конечно, а не скутеры, — имели самый пресчастливый.
— И незачем было так орать, — сказала я голосом кролика из мультика про Винни Пуха. — Я не глухая. И вообще я ещё сплю.
— Уже девять! — возмутился Фред, а Джордж добавил:
— Пятнадцать минут десятого!
Можно подумать, это аргумент.
— Ну и ладно. Мать, в смысле я, вчера закончила учебный год, и имеет право поспать. Тем более, что собаки у нас нет.
Мальчишки расплылись в одинаковых шкодных улыбках.
— Думать забудьте! — отрезала я, плюхаясь обратно на постель. — Никаких собак. Даже за все пятёрки в году и золотые медали по итогам учёбы в школе. Ни за что!
— Почему-у-у? — провыли близнецы, садясь рядом. Фред тут же начал щекотать мне живот, а Джордж — пятку.
— Ай! Хы-ы-ы… перестаньте! Да потому что у меня уже вы есть, зачем мне ещё и собака?
— Собака нам!
Я фыркнула и, поняв, что от меня не отстанут, села на постели.
Фред и Джордж сразу приняли позы смиренных овечек — сложили руки на коленях и сделали святые лица. Особенно святыми были глаза, конечно — не глаза, а два нимба практически.
— Нет, бандиты, собака будет мне. Мне она не нужна, поэтому её здесь не появится.
— Почему тебе? — надулись мальчишки. — Мы сами будем с ней играть!
— Для того, чтобы играть, у вас есть Рем, — отрезала я. — И Лисичка с первого этажа, и Байкер с третьего, и Мотя с четвёртого, и…
— Ну ма-а-ам!
— Нет, — я нахмурилась и ушла в глухую оборону. — Никакой собаки! Только через мой труп.
Ребята вздохнули. Они уже давно уяснили — когда я говорю «только через мой труп» — не шучу, и спорить или пытаться что-то доказать бесполезно.
— Ла-а-адно…
— А мы пойдём сегодня кататься?
Вот это уже более конструктивный диалог, приветствую.
— С погодой что?
— Солнышко!
— Значит, пойдём, — кивнула я. — Только в шлемах, наколенниках и налокотниках.
И вновь раздался дикий крик.
— УРАААААА!
Нет, я сегодня точно оглохну.
Погода действительно была прекрасная, уже почти июльская — яркое и жаркое солнце, молодая зелёная листва… и куча народу в парке. Выходной же!
Я слегка похолодела, представив, что скоро начнётся мой нелюбимый период — когда Фред и Джордж уже на каникулах, а я ещё не в отпуске. И я собственными руками купила им скутеры! Ненормальная.
Мы с мамой с тревогой следили за тем, как близнецы рассекают по дорожкам на своих чудах техники, и лица у них при этом были донельзя счастливые. А меня аж прям трясло. Хоть бы не грохнулись и не сломали себе что-нибудь!
— Посмотри на это с другой стороны, — сказала мама и так нервно куснула мороженое, что от него отвалился огромный кусок и шлёпнулся на асфальт. — Чёрт…
— С какой ещё стороны?
— Ну… если что, отнимешь у них эти скутеры. А если ещё и переломы будут, то с месяц лежать придётся, не шкодить.
— Ага, конечно. Наши бандиты найдут где нашкодить и в положении лёжа.
Мама фыркнула.
— Алён… я поговорить с тобой хотела.
Я насторожилась. Подобный тон был мне хорошо известен. Он назывался «свахин».
— Мы тут общались с Катей Муромцевой… Я с ней в институте училась, хорошая девочка…
Девочка предпенсионного возраста, ага.
— Она нас в гости приглашает через неделю. Нас с тобой. Я с Олей Вяземской договорилась, она с близнецами посидит.
Оля Вяземская — соседка с пятого этажа — конечно, святой человек, много раз меня выручала, если мы с мамой обе были заняты. Но это же не значит, что ею следует пользоваться в таких вот, мягко говоря, неблагородных целях.
— И кто у этой Кати в женихах? Сын, племянник, внук, любовник?
— Алёна…
— Мама! Твои намёки чересчур прозрачны. Хочет мама дочь женить на удалом молодце, чтобы к свадебке склонить, в гости тащит к холосту!
— Алёна, не женить, а замуж вы…
— Не влезет сюда по размеру. Это художественное допущение. Не придирайся. Не пойду ни к кому!
— Алён, там хороший мальчик. Племянник, сорок пять лет, не женат.
— Вот не женат в сорок пять лет — это подозрительно.
— Алёна!
— А что? Все приличные люди к сорока годам успевают выйти замуж или жениться, некоторые даже несколько раз. А он чего? Тю, значит.
— Да был он женат! Развёлся.
— Вот! А это ещё подозрительнее.
— Алёна…
— Все приличные люди живут в одном браке и не разводятся. Так что ну, нафиг!
— Ты же прекрасно понимаешь, что вариантов тут немного. — Мама смотрела на меня с искренней укоризной. Нет, как будто я в чём-то виновата! — Либо не был женат, либо в разводе.
Сердце кольнуло болью, и я поморщилась.
— Есть ещё один вариант, мам.
Она вздохнула.
— Алён, это редкость.
— Ага, вот такая я редкая и исключительная, да. Давай не будем об этом, мам? Говорили ведь уже тысячу раз. Или миллион. Или миллиард.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
— А я счастлива.
Судя по её глазам, она мне не верила. Не удивительно, я бы тоже сама себе не поверила.
— И вообще… Так!!! Фред, Джордж!!! Стоять!!!
Твою дивизию! Договаривались ведь — к той дорожке не подъезжать и с неё не кататься! Ну склон же, разгонятся и улетят! Так нет
