Сводный Тиран - Вероника Царева
Напряжение окутывает меня. Я хочу спросить, куда он пошел, но это не мое дело, и я говорю себе, что мне все равно. Он может делать все, что хочет. В любом случае, так будет лучше. Может быть, если я не буду мешать ему, он не будет мешать мне. Нет конфликтов — нет проблем.
Надеюсь, мы сможем поладить, по крайней мере, до возвращения родителей.
— Когда я вернусь, мы обязательно пробежимся по магазинам и зайдем в спа.
Мамин легкий голосок доносится до моих ушей, и я меняю выражение лица, даря ей поддельную улыбку вместо разочарованного хмурого взгляда.
— Конечно, классная идея.
Так и есть, но три года назад это звучало бы лучше.
Боже, мне нужно поменьше вспоминать о разочарованиях в жизни и о прошлом. Сейчас ничего нельзя сделать, чтобы изменить то, что произошло.
Жизнь бывает жестокой, так что смирись с этим и двигайся дальше, мысленно повторяю я.
— Вот и отлично. Не скучайте тут без нас. Все мы убегаем, нужно успеть на самолет. Я уверена, что с Костей все будет хорошо. Он иногда бывает немного угрюмым, главное не позволяй ему обижать себя. Он привыкнет.
Мама обнимает меня и целует в щеку, прежде чем уйти.
Дядя Саша как-то криво улыбается мне и следует за мамой, в то время как она повторяет список необходимых вещей. Я же остаюсь стоять в прихожей, мои ноги словно прилипли к полу.
Одиночество. Снова и снова я одна.
Слезы щиплют глаза, и я пытаюсь проглотить эмоции, но они не желают униматься и продолжают неконтролируемо течь по щекам.
— Все настолько грустно?
Его глубокий голос звучит у меня за спиной за мгновение до того, как его запах ударяет мне в нос. Терпкая мята с корицей. Я оборачиваюсь, вытирая слезы с глаз.
Откуда он взялся?
— Что грустно? — хриплю я.
Его глубокие голубые глаза смотрят прямо в мои, а после он обводит мою фигуру придирчивым взглядом и покачивает головой в стороны от удовольствия или, может быть, любопытства. Он как будто пытается прочитать мою душу, пытается увидеть мои секреты.
Нет. Нет, я не покажу ему, насколько я слаба. Насколько мне пришлось переломить себя, чтобы принять предложение его отца.
Он подходит ближе, его твердая грудь прижимается к моей. Я ощущаю его твердое, сотканное из мускулов тело, он великолепен, и я хочу отвести взгляд, но не могу.
Я уверена, что он хочет запугать меня, и ему это с легкостью удается, поскольку он, сантиметров на тридцать выше и как минимум на столько же килограмм тяжелее. Но страх это не все что я чувствую, есть и другое чувство, оно пробивается сквозь дрожь и панику, это странное чувство распространяет тепло в моем животе.
Я вынуждена запрокинуть голову назад, чтобы сохранить с ним зрительный контакт. Глубоко дыша, я втягиваю ноздрями его пьянящий аромат.
Мало того, что он великолепен, так он еще и пахнет сногсшибательно.
— То, что ей на тебя наплевать. То, что здесь, тебе не рады. Почему бы тебе не посмотреть фактам в лицо, Лера, ты никому не нужна. Никому. Ты просто дешевая лгунья.
Он мог бы дать мне пощечину, и это было бы не так больно, как слышать, от него правду о которой я пытаюсь не думать. Сжав руки в кулаки, я говорю себе, что не стоит бить его, ведь в какой-то мере он прав, и он не знает, насколько дерьмовой стала моя жизнь после той ночи шесть лет назад.
Он наклоняется к моему лицу, его глаза переходят на мои губы, и на мгновение мне кажется, что он может поцеловать меня, и я вроде как хочу этого.
Я хочу укусить его губу, пустить ему кровь и заставить его почувствовать боль, которая отзывается в глубине моей груди каждый раз, когда я делаю вдох. Но эта мысль мгновенно исчезает при звуке его стального голоса.
— Если бы ты была умной, ты бы уехала еще до того как закрылась дверь за нашими родителями. Теперь их тут нет, некому тебя защитить… некому спасти от меня.
На этот раз это звучит не просто как угроза, это звучит как обещание.
— Кость, мне не страшно. У меня нет ни одной причины бояться тебя. И вообще, почему ты так злишься на меня? Это не моя вина, что наши родители поженились, а тебя сделали моей нянькой, — усмехаюсь я, от близости его тела у меня кружится голова.
Он запрокидывает голову назад, его смех заполняет пространство.
— Ты действительно думаешь, что это связано с тем, что наши родители поженились?
Мои брови сходятся вместе от замешательства. О чем вообще идет речь?
Я ничего ему не сделала, мы не виделись целых шесть лет. Должно быть, он не нормальный, напридумывал не пойми чего.
Когда я ничего не говорю, он начинает качать головой в неверии, его тело вибрирует от ярости, которая проникает внутрь меня и пробирает до костей.
— Врушка. Маленькая, глупая врушка. Вот кто ты. И знаешь что, тебе не удастся выкрутиться, ничто не спасет тебя от меня. Я видел правду, знаю ее из первых рук, и я отомщу тебе. Я буду разрушать твою налаживающеюся жизнь по кирпичику, пока ты не начнешь умолять меня остановиться.
— Я… — слова застряли у меня в горле. — Я не понимаю.
Я быстро моргаю, его фигура все еще возвышается надо мной, заставляя меня чувствовать себя так, будто я какая-то букашка.
— Скоро поймешь. Если бы я был на твоем месте, я бы не расслаблялся. Никогда не знаешь, когда тебе воткнут нож в спину.
Окинув на последок холодным взглядом он отворачивается и направляется к выходу. От его слов мне становится не по себе, меня пронзает страх.
Глава четвертая
Он…
Капли пота стекают по моему лицу, затуманивая зрение. Я бью по боксерской груше в зале до тех пор, пока мои костяшки не начинают молить, чтобы я остановился, а мышцы на руках трясутся от усталости.
Ярость в моем сознании притупляется, становится слабее и больше не жжет как пламя.
Эта лживая девка думает, что может вернуться в мою жизнь и разыграть меня как дурака. Таращит на меня глаза, как будто она ни в чем не виновата.
Трахни ее, звучит у меня в голове.
— Полегче друг, — восклицает Герман рядом со мной. — Выдохни, хватит месить бедную грушу, на тебя уже все смотрят.
Взглянув на него, я вижу искреннее беспокойство в его
