Наше единственное лето: второй шанс - Мира Ли
— Тогда завтракай скорее и поехали в магазин покупать тебе чемодан. Думаю, в ближайшее время он часто тебе будет нужен.
Меня не пришлось просить дважды, и уже через двадцать минут я была готова и даже села в папину машину, дожидаясь его прихода.
На лавочке у дома сидел лохматый Дима и, потягивая минералку, видимо, пытался придти в себя после вчерашнего.
— Димка, выглядишь ужасно. Тебе не надоело?
— Надоело, Элька, но что я могу поделать? То праздники, то трагедии… Мы же решили, что «жмем на газ» этим летом.
— Какие планы на сегодня? Поедем на озеро, или все передумали уже?
— Поедем, часа через три стартуем, — он смачно зевнул, и я, повинуюсь зеркально-нейронной реакции, сделала то же самое. — Высыпаться надо, а не все это… — Дима покрутил пальцем в воздухе.
— Кто бы говорил… — решила подколоть его я.
— Тот, кто не палится так откровенно, оставляя кроссовки прямо у входной двери.
У меня внутри все похолодело, но осознав, что о Дане знает только Дима, я негромко засмеялась:
— Видел его, да?
— Угу, и кроссовки ему принес, как слуга какой графу, — Дима сморщился, изображая унизительные воспоминания. — Ладно, поезжай с папой по делам, но попробуй вернуться вовремя, а то все уедут. Кстати, Саня сегодня не едет с нами, выдохни…
Я с улыбкой кивнула Димке, предвкушая новую встречу с Даней.
Я любила проводить время наедине с папой. Иногда мы устраивали с ним такие дни или вечера: только мы вдвоем. Я заходила к нему на работу или он заезжал домой пообедать, а после приглашал меня «прогуляться». Мы болтали о разном, и он обязательно покупал мне что-нибудь вкусненькое.
Вот и сегодня, быстро выбрав в «Универмаге» большой, оливкового цвета чемодан на колесиках, мы отправились в наш любимый ресторанчик, где подавали самый вкусный грибной суп-пюре и умопомрачительно вкусные пончики.
Всю дорогу и во время покупок папа был непривычно молчалив. Видимо, мой «бунт на корабле» не прошел для него незамеченным.
Сделав заказ, я разглядывала других посетителей ресторана, когда папа, важно откашлявшись, начал:
— Эля, дочка… Я хотел обсудить с тобой один очень важный момент… — он сделал паузу и тыльной стороной руки вытер лоб.
Что это с ним? Кондиционеры здесь работали хорошо.
— Пап, попей воды, — решила я его поддержать.
— Спасибо, — он с жадностью опустошил весь стакан. — Черт! Нелепица какая-то… Я вчера маме спор проиграл, и теперь вот должен…
Что?! Мама и папа к спорам серьезно относятся? Я невольно улыбнулась.
— Эля, накануне я, конечно, погорячился в высказываниях о Дане Шустове. И поэтому мне хотелось бы… Нам с мамой хотелось бы понимать, что связывает тебя с этим парнем. И что у тебя случилось с Сашей Потаповым? Вы же встречались, а на выпускном он с твоей Татьяной был… Короче, посвяти, будь добра, своих родителей в определенные подробности своей личной жизни, чтобы мы понимали, что происходит, а не слушали всякие сплетни, — папа помолчал, а потом быстро добавил: — И, пожалуйста, без общих фраз, типа «он мне нравится», «мы привыкаем друг к другу»…
Папа выдохнул и опустошил еще один стакан воды.
Похоже, пришло время рассказать все родителям…
— С Сашей мы встречались пару недель, а разошлись, потому что не сошлись характерами… — папа многозначительно закатил глаза, а я продолжила: — Ошиблись мы, решив, что сможем из друзей стать парнем и девушкой. Ничего у меня не ёкает, когда он рядом, понимаешь? Остановиться предложила я, Саша был против. Да он и до сих пор против… — тихо добавила я. — А Даня…Пап, тут у меня все серьезно, — папа напрягся, крепче сжав вилку. — Он мне очень нравится, думаю, я встретила своего человека.
Папа долго смотрел на меня, потом положил вилку и наконец спросил:
— Вы предохраняетесь?
Я даже супом подавилась от такой прямолинейности. Что? Мы сейчас будем говорить о контрацепции? С папой?!
С трудом откашлявшись, вся красная (не понятно от чего: от кашля или от дикого смущения), я все-таки выдавила из себя:
— Мы еще до этого не дошли. А если бы и дошли, то, извини конечно, но с тобой за чашкой чая я не стала бы этим делиться.
Папа довольно откашлялся, и пряча смущение за чрезмерно активной перестановкой тарелок и чашек на столе, сказал:
— Ясно, доченька, я все понимаю. Ты уже совсем взрослая у нас… А молодость, чувства и гормоны — это то еще зелье, — папа улыбнулся каким-то своим мыслям. — Возможно, ты считаешь нас с мамой чрезмерными консерваторами и слишком строгими родителями, но мы просто хотим, чтобы ты была счастлива. Ты же знаешь, что мы с первого класса влюбились друг в друга, постоянно были вместе, потом отучились в разных городах, потом я в армии отслужил… Но все это время мы видели только друг друга. Я четко понимал, что если Надя забеременеет, то я сразу женюсь на ней, не дожидаясь диплома и прочих условностей. Потому что мы столькое вместе пережили. Наверное, поэтому мы Сашу так хорошо приняли: подумали, что ты нашим путем идешь… А тут Данька… — папа, задумавшись, посмотрел в окно. — Вот, вроде, и парень он неплохой, но что-то мне не дает покоя…
Все время, пока папа говорил, я внимательно на него смотрела, отмечая волнение, заботу, нежность, уверенность.
— Пап, спасибо, что поговорил со мной, — я дотронулась до его руки. — Теперь мне понятно, что вы с мамой не осуждаете меня. Последний месяц столько всего изменил в моей жизни! Порою я и сама не успеваю сообразить, что к чему… — я сложила руки на груди. — По поводу Дани я ничего не могу тебе обещать, кроме того, что в случае чего мы будем предохраняться, и на этом, пожалуйста, давай закроем эту неловкую тему!
— Отлично, малышка, давай уже есть, а то все остыло! — папа, как и я с облегчением закончил наш разговор, ради которого, как выяснилось, все и делалось.
Мы спокойно пообедали, много смеясь и обсуждая, какие частушки пели родители на выпускном, и какой в этом году проходной бал на вожделенный филфак.
Я снова попыталась «запомнить все»: и интерьер этого нашего любимого ресторанчика, и вкус пончиков, и
