Развлечения для очень взрослых девочек (СИ) - Анна Аникина
— А я к Вашему шефу хотела набиться на объяснения медицинской терминологии, — улыбнулась Склодовская, — Но не успела.
— Давайте я попробую, если позволите.
— А давайте!
Слово за словом Сергей распутал таки всю головоломку. И про сниженный кровоток и про повышенный тонус. Вкупе с пролапсом. Просто пора, наконец, взяться за себя серьёзно. И кроме лекарств подключить массаж и спорт. А главное убрать факторы стресса и добавить удовольствия.
Уже в понедельник утром Лёле выдали на руки компьютерную выписку за размашистой подписью доктора Краснова. И сообщили, что после обеда она может ехать домой. А может и до обеда. Как хочет.
Это волшебное "как хотите" грело душу. Лёля засобиралась. С соседкой прощались тепло, будто с дальней родственицей. Оделась. На улице совсем тепло. Тридцатое апреля.
В коридоре увидела наконец Кузьмина. Тот разговаривал с коллегой. Задержал взгляд на Лёле. Она прошла к лифтам. Услышала, как у него зазвонил телефон.
— Прости, дочь звонит, потом договорим, — сказал коллеге, — Алло, Котенок, привет! Как ты? Как мама? — уже в трубку, широко улыбаясь.
Лифт открылся. Лёля зашла. Обернулась. Кузьмин что-то радостно говорил в трубку, глядя прямо на неё. Дочь. У него есть дочь. И у дочери есть мама.
Двери стали закрываться. Кузьмин не отрывал взгляд.
В лифт буквально впрыгнул Степченко. Взял у Лёли сумку.
— Я провожу.
Она кивнула.
Вышли на улицу. Солнце слепило. Первая зелень радовала глаз. Лёля застыла на минуту.
— Вас встречают?
— Нет. Вон моё такси.
Сергей довёл её до машины. Поставил вещи в багажник.
— До свидания, Ольга Владимировна.
— До свидания, Сергей Анатольевич.
— Серёжа. Какой я Вам теперь Анатольевич.
— Спасибо, Серёж, за всё.
Она порывисто обняла парня. Поцеловала в щеку.
— Ольга Владимировна, если что-то вдруг понадобится, любая помощь, вот. Это мой телефон.
— Лёля. Какая я тебе теперь Владимировна.
Он посадил её в машину и помахал рукой. Она махнула в ответ. И, глянув на окна последнего этажа больницы, отвернулась.
Кузьмин стоял у окна процедурой, оно выходило на улицу. Оттуда было отлично видно, как Степченко усадил её в машину. Уехала. Всё.
Но не поговорить с дочерью впервые за три месяца, он не мог.
Вышел в коридор. Из дверей лифта появился Сергей. Подошёл.
— Александр Евгеньевич, можно я Вам не как интерн скажу?
— Валяй!
— Дурак Вы. Она плакала, когда уезжала. Я видел.
— Кто?
— Лёля. Ольга Владимировна.
— М-да…, - Кузьмин почесал затылок, — Ты прав, Сергей. Прав.
Лёля, значит…
Глава 16
Повод, по которому звонила дочь, был действительно серьёзным. И Кузьмин предпочёл обсудить это не с двенадцатилетней девочкой. А со своей бывшей женой Верой. Поэтому, вернувшись в свой кабинет после разговора с Сергеем, он набрал её номер.
— Вер, почему Катя так расстроена? Что происходит? Что-то в школе?
— Нет, Кузьмин. Это твоё упрямство ослиное происходит. Ничего нового!
— Объясни.
— Петеру предложили должность в канадском филиале. Он может взять туда семью. Я его официальная семья. А Катя — нет. Ты же отказываешься подписывать документы. А Петер согласен её удочерить и дать свою фамилию.
— Катя моя дочь.
— Вот про это я и говорю. Два осла. Ты упёрся. Далось тебе это отцовство! Ты ж её не видел, ни когда она пошла, ни когда первое слово сказала. Ты где был, Кузьмин? А я тебе скажу, где. Ты был в больнице.
— Это моя работа.
— И дочь, что странно, тоже вся в тебя! Не хочет она с нами в Канаду. И фамилию менять тоже не хочет. И что делать? Мне разорваться?
— Что ты хочешь?
— Подпиши документы на отказ от отцовства.
— Нет.
— Тогда в сентябре Катя переезжает к тебе. Она так сказала. И крутись, Кузьмин, как хочешь! Может наконец будешь ей настоящим отцом. А не мифологическим.
— Хорошо. Договорились.
— Что?
— Ты меня слышала, Вера. Я согласен. Не переживай, у меня теперь новая должность, большая зарплата, и за доктора наук тоже платят. А времени свободного больше. Я согласен, Вер.
— Пеняй на себя, Кузьмин. Катя уже совсем не та маленькая девочка.
— Я понял. И моё решение не изменится.
У Александра закружилась голова. Дочь будет с ним. С этим надо что-то решать. Вопросов много. Хорошо бы какой-то план набросать. Что нужно? Комнату подремонтировать. Что ей теперь нравится? Не пони же… В школу надо. В какую? Куда-то поближе к больнице, чтобы он рядом был, если что. Шестой класс только.
А ещё нужно найти Лёлю. И просто, наконец, поговорить.
Она не Оля, оказывается. Или просто не для всех она не Оля. Рыжая кукла Лёля.
Она плакала. Почему? Из-за него?
Кузьмин отматывал назад момент, когда Лёля шла по коридору мимо него. О чем он говорил?
Вот, блин… Да! Он сказал, что ему звонит дочь. А потом спросил ещё, как дела у мамы.
Что в этот момент могла подумать Лёля? Понятно ведь, что! Что он женатый мужик, который бесстыже смотрит ей прямо в глаза.
Прав же Сергей. Он дурак. Идиот клинический. Надо было хватать и тащить. Как первобытному человеку. А теперь как ей на глаза показаться?
"Здравствуйте, Ольга Владимировна, я не женат, но со мной живёт двенадцатилетняя дочь. И я хочу, чтобы Вы тоже со мной жили."
Подумал и испугался своей мысли. Лишь на мгновение стало страшно. А потом снова ощущение правильно принятого решения.
Завтра утром он должен быть на даче у родителей. У мамы день рождения. Не поехать нельзя. Что ж. Отличный повод обсудить с родителями перспективы. Тем более, что их помощь, похоже, ему понадобится.
Правда придётся потерпеть нотации мамы. И эту её вездесущую подругу тётю Галю с дочерью. Ну, ничего. Он потерпит.
Глава 17
Леля ехала в такси из больницы. Всего за неделю листья стали совсем зелеными. Город под бесконечными ливнями очистился от грязи. Смыл пыль и зимнюю заторможенность. Засияли окна и купола. Асфальт высох.
Весенняя Москва была прекрасна и нежно любима Лелей. Долго жившая с родителями на Севере, она была все же москвичкой.
Теперь нужно было снова как-то собрать себя по частям. Или, как говаривал все тот же Паша, "просто жить дальше". Идиотская фраза, которая, как ни странно, точно характеризовала её нынешнюю задачу.
Просто.
Без особых наворотов и усилий. Не делая резких
