Бороться, чтобы дышать (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз

— Ронда говорила, ты бухгалтер, — говорит Остин, хватая пиво и садясь напротив меня.

Светский разговор. Я могу вести с ним светскую беседу. Разговоры о прошлом заставляют меня чувствовать себя неловко.

— Я… ну, была.

К моему счастью, я много лет копила деньги, так что у меня было неплохое подспорье, которым могла воспользоваться, чтобы продержаться на плаву некоторое время, пока не пойму, что делать.

— Ты всегда любила цифры. — Остин оглядывается на меня через плечо, и я вижу на его губах легкую улыбку, которая заставляет живот трепетать.

— И все еще люблю. Они никогда не меняются, — отвечаю я и снова хочу пнуть себя, когда его улыбка исчезает. — А ты? Я знаю, ты все так же рыбачишь, но почему живешь на лодке?

— У меня дома сейчас ремонт.

— О.

— Помнишь дом Мендервилей? — спрашивает он, садясь напротив меня, и я разворачиваюсь к нему лицом и киваю.

Дом Мендервилей — большая бревенчатая хижина, стоящая у самой воды. Фасад дома, с большими окнами и огромным круглым крыльцом, выходит на берег. Я любила этот дом и мечтала, что когда-нибудь он станет моим.

— Я купил его три года назад и теперь потихоньку переделываю.

— Ого, — шепчу я. Когда я уезжала из города, этот дом стоил больше миллиона долларов, могу только представить, сколько он стоит сейчас.

— Работы предстоит много, но этим летом все должно быть готово, так что, надеюсь, за зиму я смогу там обустроиться, — говорит Остин, и мне на ум приходит Анна. Она будет жить там с ним.

— Рада за тебя, — вру я, когда ревность поднимает свою уродливую голову. — Как поживают твои мама, папа и Брэ? — меняю я тему.

— Хорошо. Мама с папой переехали в Анкоридж год назад, чтобы быть ближе к Брэ и ее мужу.

— Брэ вышла замуж? — удивленно спрашиваю я. Брэ всегда была необузданной. Она на три года старше Остина и так по-настоящему и не остепенилась. Она всегда находилась в движении, жаждая новых приключений.

— Да, они с Шоном со дня на день ждут появление второго ребенка.

— Мама мне ничего не говорила, — говорю я и вижу, как в его глазах появляется раздражение, прежде чем он отводит взгляд в сторону духовки, которая начинает пищать.

— Надеюсь, ты все еще любишь пепперони.

— Да. — Внутри все трепещет от того, что он помнит.

Остин встает, выключает духовку, достает пиццу, а затем шарит в ящике стола, пока не находит нож для пиццы. Начинает нарезать ломтики и раскладывает их на бумажные тарелки, ставя одну передо мной.

— Спасибо.

Когда я улыбаюсь, он опускает взгляд на мои губы и хмыкает, затем садится напротив меня, заставляя улыбнуться еще шире. В юности Остин не отличался разговорчивостью. Всегда хмыкал, когда добивался своего или доказывал свою точку зрения, и, услышав сейчас от него этот характерный звук, чувствую, что он каким-то образом оседает внутри меня.

— Ты думала о том, что будешь делать потом? — спрашивает он, откусывая кусок пиццы.

Я знаю, что он имеет в виду — после смерти мамы, — поэтому качаю головой и говорю:

— Мама хочет, чтобы я спросила у Ларри, не согласится ли он продать мне свой офис.

— Ты останешься в городе? — спрашивает Остин снова раздраженно, заставляя меня пожалеть, что я вообще что-то сказала. Конечно, сейчас мы сидим здесь, но это не значит, что он хочет, чтобы я переехала в город окончательно.

— Не знаю, — бормочу я. — Я не слишком об этом задумывалась.

— А твой муж? — Когда он задает этот вопрос, в его голосе слышится гнев, поэтому я чуть выпрямляюсь.

— Бывший муж.

— Ладно, а твой бывший муж?

— Что ты имеешь в виду? — коротко спрашиваю я.

— Как он относится к твоему отъезду?

— Так как он бывший, то очевидно, он не имеет права голоса в том, что я делаю, и сомневаюсь, что Кортни обрадуется, узнав, что это могло бы его заботить.

— Кто такая Кортни? — Он хмурится.

— Его девушка, моя замена.

— Что? — рычит он, посылая мурашки по моему телу.

— Последние три года нашего брака у него был роман.

— Серьезно?

— Да, и чтобы прозвучало еще более банально — с ассистенткой, которая моложе меня на десять лет. — Закатываю глаза, даже больше не расстраиваясь из-за этого, что удивительно.

— Господи, детка.

— Знаю. — Качаю головой, откусывая еще кусочек пиццы.

— Ты должна спросить, — заявляет он.

— Прости?

— Ларри, тебе стоит с ним поговорить.

— Я не уверена, — говорю я, а Остин пожимает плечами, откусывая еще кусочек, и не успеваю опомниться, как пицца заканчивается, и я смотрю на настенные часы, видя, что уже начало одиннадцатого.

— Я тебя провожу, — предлагает он.

— Все в порядке, я сама найду выход.

Я улыбаюсь и надеваю пальто, затем иду к лестнице, он следует за мной, натягивая толстовку с капюшоном, отчего подол рубашки слегка приподнимается, открывая обзор на его пресс. Когда трепет в животе спускается мне между ног, я разворачиваюсь и устремляюсь вверх по ступенькам. Слышу, как он что-то бормочет у меня за спиной, но я слишком увлечена своим бегством, чтобы обращать на это внимание. Как только достигаю палубы, делаю глоток воздуха и подпрыгиваю, когда он обхватывает меня за руку.

— Потише, — бормочет Остин, подводя меня к борту лодки, и сходит на причал, но затем, вместо того, чтобы просто подать мне руку и помочь перелезть, обхватывает за талию и поднимает, ставя перед собой. Заставляя очередной раз осознать, насколько большая у нас разница в росте.

— Ты, правда, не обязан меня провожать.

— Я так хочу. — Он кладет руку мне на поясницу и ведет вдоль причала.

Стараюсь не обращать внимания на прожигающий насквозь жар его ладони, но не могу. Клянусь, мое тело питается его прикосновениями, впитывает его тепло, обволакивает меня. Когда мы подходим к моей машине, я не успеваю открыть дверцу раньше него, и ошеломлена, когда он наклоняется, задевая губами мою щеку, и шепчет:

— Езжай осторожно.

— Доброй ночи, Остин, — шепчу я, садясь в машину, захлопываю дверцу и вставляю ключ в замок зажигания. Покидаю стоянку как можно быстрее, пока не наделала глупостей, например, не вернулась и не потребовала, чтобы он меня поцеловал.

Когда возвращаюсь домой, то там темно, поэтому иду в свою спальню, раздеваюсь и ложусь в постель, где в кои-то веки не думаю обо всем, что пошло не так в моей жизни. Я думаю об Остине.

Глава 5

Лея

— Ты в порядке?

Отвожу Киндл от лица и вижу в дверях гостиной маму.

— Нормально, а ты? — Я сажусь, откладывая Киндл в сторону, когда замечаю, что она странно на меня смотрит.

— Ты больше не встречалась с Остином, — заявляет мама, садясь рядом.

— Нет, и не знаю, смогу ли. Мам, мы договорились быть друзьями, но, учитывая нашу историю, нас с натяжкой можно так назвать.

Прошло две недели с тех пор, как я видела Остина… или слышала о нем, точка. Из рассказов Ронды знаю, что он работает, и, честно говоря, так проще. Мне нужно не увязать в прошлом, а нужно двигаться вперед. Я счастлива уже от того, что он на меня не злится. Это больше, на что я могла надеяться.

— Я просто подумала…

— Мам. — Хватаю ее за руку и кладу к себе на колени. — Я тебя люблю, но мы с Остином не собираемся снова сходиться. У него есть девушка, и они будут жить вместе.

— Что? — шепчет она с искренним удивлением.

— Я за него рада. Он хороший парень и заслуживает счастья — мы оба, — заявляю я и впервые говорю на полном серьезе. Да, я все еще немного ревную, но это нормально. Ведь так?

— Ладно.

— Ладно, — повторяю я, наклоняясь к ней. — Так чем хочешь сегодня заняться?

— В три у меня прием у врача.

— Ты мне не говорила. — Я смотрю на часы и вижу, что уже два.

— Это всего лишь осмотр.

— Я все равно поеду с тобой, — заявляю я.

Мама упряма, и хотя знает, что больна, в большинстве случаев ничто не мешает ей делать то, что взбредет в голову. Мы не раз спорили по поводу того, что она ездит повсюду одна. Не могу избавиться от мысли, что однажды что-то случится, и она навредит либо себе, либо кому-то другому.