(не) беги от меня, малышка (СИ) - Анина Татьяна

Там город, большой, бешеный. Я маленькая и слабая в этом гигантском мегаполисе, песчинка на берегу моря.

Ужасное ощущение.

Не хочу. Не хочу!!!

Исторический центр Москвы отвлекает, или аутотренинг помогает, но я прихожу в себя.

Лада, ты на работе. Пётр Алексеев, мой выдуманный герой, погиб. Умер. Его нет. А потому и хотеть его глупо. Так же, как глупо хотеть этого сексуально озабоченного босса.

Опять чувствую его пристальный взгляд на себе. Он словно вылизывает. Зверь. Похотливый.

Вытягиваюсь по струнке, пытаюсь привести мысли в порядок.

Ну, уж нет, я не сдамся!

Начинает мотать из крайности в крайность. Тело орёт, что хочет секса, что гормональный сбой грозит от таких желаний и неудовлетворённости. Ледяной разум мстительно шипит, что не подпустит того, кто даже не помнит лица влюблённой в него девочки.

Понятно, что этот мужчина хорош, сам по себе, пробуждает первобытные инстинкты. Ему нужно одно – добить меня. Получить любой ценой. А дальше ничего… Пустота, как в той палате, где заправлена кровать и нет моего ангела-хранителя.

Я сжимаю губы, напрягаюсь всем телом. Звери чувствуют страх и слабость. Он уже лизнул добычу, попробовал меня на вкус, теперь хочет откусить лакомый кусок.

Не притронулся, а я чувствую физически, как он на меня смотрит. И кажется, что читаю мысли, и они гадкие.

Или это мои фантазии?

Надо прекращать этот балаган. Пока силы есть. Сквозь сжатые зубы шиплю:

- Может, уже хватит, Петр Григорьевич?

Ну в самом деле, нервы сдают.

- О чем вы, Лада Леонидовна? – неприкрытая ирония в голосе.

Как же так? Он смеётся надо мной, а я тут из последних сил борюсь со своим сдуревшим от затянувшегося целибата телом.

- Я о вашем моральном… давлении! – повышаю голос, это помогает прийти в себя.

- Не понимаю. В чем выражается давление?

- Все вы понимаете! Я не собираюсь…

Я не собираюсь с тобой спать?! Или собираюсь? Всё – это аут, Ладка. Он меня заморочил так серьёзно, что я сама в своих чувствах заблудилась. Из последних сил добавляю:

– Я вам уже все сказала… Зачем вы?

Пальцами нервно натягиваю юбку коленки, пытаясь хоть как-то спастись от плотоядного, хищнического взгляда. Губы подкусываю, чтобы не закричать от безысходности, от вулкана эмоций и разрозненных чувств, что переполняют меня в этот момент.

- Лада Леонидовна, в данный момент я везу вас на семинар, только и всего. Ничего более, – опять усмешка в голосе.

- Ничего? – я разворачиваюсь к нему смотрю прямо в глаза.

Подонок! Ты же весь извертелся на своём сидении, дыры во мне взглядом прожёг! И говоришь, что ничего не делал…

А ведь он, действительно, ничего не делал.

- Ну, кроме того, что я хочу пригласить вас после семинара на ужин… Но вы, как я понимаю, откажетесь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На ужин пригласить, конечно.

На что надеется? Или опять смеется? Как понять?

Дура. Пить надо меньше вин итальянских за счёт богатых юристов.

- Откажусь. Оставьте свои попытки уже, Петр Григорьевич. Не будет по-вашему.

А вот теперь, после четкого обозначения своей позиции… Надо валить!

Хватаюсь за ручку на двери, только пытаюсь открыть, как Пётр резко наклоняется ко мне, перехватывает обе мои руки!

Я вскрикиваю, делаю попытку вывернуться.

Доигралась, Лада!

- Посмотрим, малышка. Посмотрим.

Опять я – малышка.

Это так сладко, так мучительно больно… Как мой первый раз.

С тобой, Пётр Алексеев.

Глаза в глаза, он ещё ближе наклоняется ко мне и …

Целует.

Жадно, голодный зверь… Жарко, до боли! Он возбуждён, он весь горит. И его пламя перекидывается на мою неприступную крепость, которая выкидывает белый флаг… Опять! Как в нашу дурацкую встречу в его кабинете.

Его рука на моём затылке. И я плавлюсь. Начинаю отвечать ему. Сплетаюсь своим языком с его, впускаю в рот. Господи, лишь бы не стонать. Это будет уже за гранью. Хотя… И так все за гранью.

Далеко-далеко…

Он руки мои отпускает. Я свободна… Могу делать то, что мне нравится. А мне нравится то, что происходит. Это так сладко, так невыносимо сладко…

Касаюсь его плеч, склоняю голову набок, чтобы глубже впустить его язык.

Умираю от его вкуса, напора, жесткости… Все, так как я хотела, так , как представляла…

Марево туманит разум, пульсом бьёт низ живота.

- Здесь стоянка запрещена, - стучат в стекло.

Мы замираем. Я резко распахиваю глаза, вернувшись на грешную землю, в машину к похотливому боссу. Испуганно смотрю на Петра Григорьевича.

Боже! Боже мой! Это что было?!

Пытаюсь вырваться, а он не пускает!

- Лада… - в его голосе хрип, глаза затуманены.

- Боже мой, – шепчу испуганно.

Сердце стучит, накрывает осознание дикости происходящего.

- Убирайте машину! – опять стук в стекло.

Перевожу взгляд на парковщика, потом опять на Петра Григорьевича.

Меня кидает в дрожь от испуга. Я не могу контролировать своё тело! Это пугает так сильно, что я ощущаю приступ паники. Нервно отстёгиваю ремень безопасности.

Причина всех моих несчастий пытается меня остановить. Применяет силу. Это действует, как вылитое масло в огонь. Мне становится ещё хуже, я начинаю истерично дёргать ручку.

- Лада, нет! Стой! Стой, я сказал! – слышу настоящий рык.

- Убирайте машину, слышите?

- Боже мой… Откройте! Выпустите меня! – меня всю трясёт от страха.

- Вы меня слышите? Машину уберите!

- Лада…

- Выпустите меня!

Замок открывается, я, перепуганная, выскакиваю из машины и, запинаясь, несусь в сторону здания, где должен проходить семинар.

Глубоко дышу, но аритмия не проходит. Сердце бешено бьётся в груди.

Что это было? Ладка, черт, что было ЭТО?!

От одних только воспоминаний становится настолько горячо, что чувствую, как горят щеки.

Семинар… Надо отвлечься на семинар.

Работа всегда успокаивала.

И сейчас успокоит.

Семинар. 

Оглядываюсь по сторонам. В зале полно свободных мест. Не особенно популярный семинар. Наверно, полезный зато.

Выступление судьи Высшего Арбитражного суда РФ. Имя и фамилия не произносимые с первого раза.

Судья в отставке, старческим голосом вещает неудобоваримую информацию. Не спят только первые ряды. И то, лишь потому, что сдуру неправильные места заняли.

Что я тут делаю, Господи?

Надо ехать в гостиницу.

На семинар отведено два часа, как раз до конца рабочего дня. Могу немного сфилонить. Все равно ни черта не понимаю. Потерянное время.

Судья все говорит и говорит, на экран выводятся какие-то данные.

А я как в дурмане сижу. Губы трогаю бессмысленно.

И нет. Не думаю. Не думаю.

Когда, через пять минут, в голове не остается ничего, кроме пережитого и панических мыслей о собственной глупости и доступности, я решаюсь на побег.

Правда, для начала надо все же зайти в туалет, оценить ущерб, нанесенный Петром Григорьевичем.

Черт, я его уже даже в мыслях не зову моим пожарным…

Как все меняется-то быстро…

Просматриваю расписание.

Завтра итоговый семинар по повышению квалификации «Реформа корпоративного права». Это я хочу послушать и вникнуть в суть. Обязательно.

Надеюсь, завтра я не встречусь со своим похотливым боссом, и из колеи не выбьюсь до такой степени, что не смогу воспринимать адекватно материал.

Коридоры в офисном здании пустынны. От толстых стен отлетает звук моих каблуков по паркету.

Санузел с неплохим ремонтом, пахнет полевыми цветами. Над бутылочкой с ароматизатором, что висит на стене, прикреплена записка с надписью: «Дамы! Это ароматизатор, а не камера, просьба не закрывать туалетной бумагой».

Похож, что тут скажешь. Хорошо, хоть предупредили.

Ледяной водой чуть опрыскиваю лицо и прохожусь ладонью по шее. Смотрю на себя в зеркало.