Я не могу с тобой проститься (СИ) - Градова Элина

Сразу скажу – его я и выбрала! Не нарочно! У меня и в мыслях не было! Если бы знала, если бы вспомнила его запах, то нарочно обошла бы стороной! Но мы уже столько лет друг к другу не подходили ближе десяти, а то и более шагов, что я забыла. И оскорбившись его подозрением, что хочу подтасовать результаты предложенного мной эксперимента, чтобы доказать свою версию, честно пошла за своим чутьём.

И пришла! Он пах так, как должен был! После пяти или семи других запахов, которые если не были мне неприятны, то безразличны, бивших в нос, этот показался сначала слабым, но заинтересовал. Я подошла ближе и сделала настоящий вдох, чего обычно не позволяла себе, с моим нюхом так можно отравиться. Потом не удержалась и вдохнула полной грудью, ещё сильней. И остановилась, выбрала!

Аромат смеси табака, туалетной воды или геля для душа, а может быть шампуня, соединяясь с уникальным запахом мужского тела, превращался в неразделимую композицию, и она манила, притягивала, сводила с ума.

Запах не был резким или терпким, он был сладким и одновременно маскулинным, немного с горчинкой, будоражил, дразнил обонятельные рецепторы и будил в мозгу до этого спящие беспробудным сном клетки! Появилось лёгкое головокружение, которого я не поняла по причине завязанных глаз, под солнечным сплетением начала подниматься странная волна, заполняя собой тело, она разливалась вверх, тесня лёгкие, отчего дышать стало трудно, и одновременно спускалась вниз, спирально сужаясь и указывая тот самый путь, который может подтвердить неопытной женщине, что она ни разу не фригидна.

Не проигнорировать, не уйти! Я была ошеломлена! Открытие ударило громом среди ясного неба, а когда сняла платок в полной тишине, практически убило!

Тело предало разум, выбрав того человека, которого я меньше всего хотела выбрать! Я подняла глаза, он смотрел свысока насмешливо и высокомерно. Собрав остатки достоинства и сделав вдох в сторону, чтобы прочистить нос и мозги от ненавистного запаха, такого волнующего, что подкашивались ноги, я рассмеялась,

- Шутка! Памятники не пахнут! – и все расхохотались вслед за мной, кроме Стрельцова. Он так ковырнул меня взглядом напоследок, что показалось, выдернул сердце, но там же, выдранное, кровоточащее и бросил…

К слову сказать, я доказала, что хотела, больше половины баб прилипло к Максу, самому яркому, самому волосатому и самому красивому. Хотя интеллектом он не блистал, зато был самоуверен и брутален.

А я взяла Глеба. Его не выбрала ни одна. Он не пах ничем, кроме мыла, и это было хорошо! Не больно и безразлично. Он, как и я в той компании, оказался случайным кадром, ещё случайней меня. Приехал к кому-то в гости, и его взяли с собой. Весь месяц мы с ним и прогуляли. Ходили по городу, катались на велосипедах, много спорили на разные темы, казавшиеся тогда умными, соревнуясь в интеллектуальности, смеялись и иногда целовались. Потом он уехал к себе, а я на учёбу.

Эксперимент почти забылся, но я дала себе установку: навсегда запомнить запах врага и больше не приближаться, и с экспериментами покончила раз и навсегда…

Возвращаюсь к себе. Уже темно, по-прежнему ветрено и снежно. В медпункте горит слабый свет ночника. Может, Игорь включил?

Захожу, отряхиваю снег с шапки, тут Алла. Пока снимаю верхнюю одежду, подходит ко мне,

- Я мёд принесла, - оправдывается, - он спит.

- Спасибо, Ал.

- Ну, я побегу?

- Не торопись, можешь побыть с ним, я спать пойду, уже ноги не держат, и голова чугунная.

- Побыла, тебя долго не было, и я посидела, - она честно признаётся в ерунде, а я понимаю, что имеет в виду: даёт понять, что Игорь ей не безразличен. Оглядываю её новым оценивающим взглядом. Высокая, худая, бледная и бесцветная, такая же, как все его предыдущие моли. Ну что ж, девушка во вкусе Стрельцова. Констатирую, что у неё все козыри на руках.

Она уходит, а я сразу к себе. Может, он и не просыпался, пока Алла сидела, но сразу после неё видеть его не хочу.

Собираю бельё со свой кровати. Стирка здесь – великая роскошь, и Татьяна по головке меня не погладит, что не по расписанию притащу ей комплект, но физически не в силах лечь в постель, пропитанную запахом чужого мужчины.

Пока стелю свежее, провожу анализ: несмотря на то, что не кидаюсь к Игорю сразу после Аллы, у меня нет ревности, я не чувствую в ней конкурентку в борьбе за сердце Стрельцова, не потому, что уверена в себе, а она – мне не ровня, нет! Я за него не борюсь. Он не был моим никогда, его обычное состояние – высокомерная льдина, от которой холодные мурашки даже на расстоянии.

То, что произошло между нами сегодня – временное, вынужденное перемирие, потому что мой враг ослаб и находится в моей власти. Вынужден вести себя по моим правилам. Как только поправится, всё вернётся на круги своя. Ещё вчера он был совершенно другим.

Вчера… То, что произошло вчера – событие из ряда вон выходящее! Даже не то, что они подрались с Красавчиком, а его бешенство по отношению ко мне!

Я, конечно, понимаю, что определённая доза алкоголя в крови всё тайное делает явным, но что же получается? Холодный принц Датский меня возненавидел? А это уже не ледяное равнодушие, это что-то иное! Или с самого начала…

Глава 8

Просыпаюсь резко, будто кто-то в бок толкнул, тянусь за часами, включаю подсветку, восемь вечера! Я продрыхла целых пять часов! Скорее сую ноги в валяные боты, которые тут работают тапками, и бегу на вторую половину! Пора укол делать! Натыкаюсь в потёмках на что-то в тамбуре, включаю свет: термокороб столовский, сверху стопка мужского белья и зубная щётка с пастой! Надо же, какое внимание к деталям!

Ни фига себе я придавила! Не слышала, как повариха принесла ужин, и как Толян заходил! А если Игорю там плохо? Он может, умирает, а меня хоть из пушек пали, не поднять!

Ему действительно плохо. Одеяло на полу, тело пышет жаром, и без того раненые губы, пересохли. Пытаюсь измерить температуру, он мечется, ничего не понимает, удерживаю, сколько возможно, но через некоторое время начинает крутиться так, что едва успеваю поймать термометр. Но и того, что намеряла, достаточно – сорок!

От этой цифры, меня саму кидает в жар, колоть его сейчас одна не решусь, если бы подержал кто-нибудь. Приношу из тамбура ведро с водой, которой у меня всегда запас по причине того, что снега рядом в достатке, хватаю полотенце, что висит тут же у рукомойника, полностью пропитываю, она даже для меня холодна, а на его горячую голову вообще ледник, но это выход! Накрываю лоб практически до носа. Потом достаю ещё одно, тоже смачиваю в ведре, вода колется льдинками - это то, что нам надо, и начинаю медленно обтирать руки, шею, грудь, живот. Холодная ткань тут же согревается и подсыхает, так что приходится смачивать несколько раз. Но эффект всё же есть, Игорь постепенно остывает и затихает.

Я касаюсь его кожи через полотенце, это терпимо, но хочется рукой. Он всё равно не здесь, не почувствует, и я решаюсь: кладу ладонь на грудь. Прислушиваюсь к ощущениям. И с удовлетворением констатирую факт, что меня не трясёт от вожделения! Значит, я не такая, уж и оголтелая маньячка? Но меня, всё-таки, трясёт… от страха! А это уже лучше. Но этот страх… за него! Осознав, в каком я капкане, убираю ладонь, она уже согрелась от его жара, надо снова намочить полотенце,

- Верни, - очнулся, или это такой бред? Я даже не поняла. И, кажется, облажалась.

- Пить хочешь? – проверяю.

- Хочу, - значит, не бред.

Быстро ставлю немного воды в чайнике, чуть согревается, наливаю в кружку и даю. Он стаскивает полотенце со лба, приподнимается на локте и, взяв другой рукой, с жадностью пьёт. Я страхую, потому что руки у него дрожат.

- Игорь, надо сделать уколы: антибиотик и жаропонижающее, - чего объясняю? Пока он снова не ушёл на взлёт, нужно ловить момент и не спрашивать!