Это про меня - Ася Оболенская
В голове по-прежнему крутились слова Яна. По какой-то неизвестной причине мозг зациклился на банальном вопросе, который до сих пор оставался без ответа.
О чем же я все-таки мечтала?
Перевернувшись на спину, открыла глаза и уставилась в потолок, начиная злиться. Да быть такого не может, чтобы я ни о чем не мечтала! И вообще, почему идея хорошо закончить университет, найти приличную работу и обзавестись семьей не может считаться мечтой?
Это Ян с его непонятными представлениями о жизни мог желать поплавать с крокодилами или побывать в жерле вулкана. Мои же мечты были вполне реальными, поэтому я и не смогла так сразу ответить.
Тем более, что я даже знаю, за кого хочу замуж.
Это вообще идеальная мечта!
Закрыв глаза, я перевернулась на бок и устроилась на подушке поудобней, после чего подумала о Никите Станиславовиче. Об идеальном Никите Станиславовиче, который наверняка, когда мы поженимся, не будет задавать мне глупых вопросов о каких-то глупых мечтах. С этими мыслями все же удалось уснуть.
А на утро все изменилось.
Я проснулась и, даже не успев открыть глаза, поняла: что-то не так. Попытавшись глотнуть, ощутила резкую боль в горле, а потом закашлялась. Только этого сейчас не хватало!
– Ты что, мать, помереть решила? – заглянула в комнату Луша, видимо, услышав кашель.
– Ничего я не решила, – ответила голосом матерого курильщика. – Бли-и-ин!
Механизмы в голове быстро закрутились, чтобы уже через пару мгновений выдать неутешительный результат – потенциальным больничным в «Эвите» можно лишь костер разжечь. В нашем волшебном агентстве слова «отпуск», «больничный» и «праздник» произносятся разве что шепотом.
Вновь упав на подушку, почувствовала боль в висках и зажмурилась.
– И пусть мне кто-нибудь еще раз попробует сказать, что нужно пробовать что-то новое, – пробурчала себе под нос.
– Чего? – переспросила севшая рядом Луша и протянула градусник.
– Ничего. Если бы вчера мы просто посидели дома, то сегодня все было бы нормально.
– Тебя силой, что ли, в парк волокли? По-моему, по доброй воле шла, – равнодушно проговорила подруга. – Меряй уже.
Она убедилась, что градусник поставлен, после чего вышла из комнаты, мне же оставалось лишь пробубнить:
– Все пошли, и я пошла.
– Я позову, как все решат с крыши прыгнуть, – донеслось из коридора.
В бонус к кашлю и насморку я получила мерзенькую температуру в 38 градусов, поэтому вынуждена была замуроваться в кровати и неукоснительно следовать всем указаниям подруги.
Не знаю точно, какие из сомнительных рецептов Луши сработали, но к вечеру воскресенья мое состояние было уже вполне жизнеспособным, разве что кашель по-прежнему не давал покоя, поэтому мысль о том, что жизнь неблагородно закончится прямо за рабочим столом в «Эвите», понемногу отступала. Однако от идеи сделать флюшку я так и не отказалась, потому что воспоминания о полуживом типе из метро все еще продолжали посещать голову, пусть и не так настойчиво.
В первый рабочий день в нашем царстве уныния и тоски, которое по иронии судьбы являлось рекламным агентством, было традиционно печально и тихо. Работники обреченно занимались будничными делами, какими-то мелкими проектами и отчетами. Нужными и не слишком. По большей части вторыми, конечно.
Вырваться из «Эвиты» на пару часов не составило труда. Нехарактерная для агентства планерка была назначена на три часа дня, поэтому появления руководства раньше этого времени не стоило опасаться, тем более что Луша могла меня прикрыть, если вдруг случится какой-нибудь эвитоапокалипсис в виде целого одного нового заказа.
По всем законам логики, которые свойственны отечественной медицине, наша районная поликлиника находилась в здании городской больницы на противоположном конце города. Ну а почему бы и нет?
Вообще, посещение подобных учреждений никогда не вызывало у меня особо трепетных чувств. Нет, конечно, я с уважением относилась к людям, давшим клятву Гиппократу, но поймите, в современных реалиях прием у участкового терапевта больше похож на квест на выживание, начиная с получения номерка и заканчивая попытками высвободить свою одежду из гардероба.
Да и, признаться откровенно, большого восторга в подавляющем большинстве случаев визит к врачу не мог принести по определению. Особенно, когда ты просто испытываешь нежный трепет по поводу собственного здоровья.
Никакого страха! Просто здравый смысл!
На удивление, мне относительно повезло. Почему относительно? Потому что цитадель зла, представленную в этой инстанции регистратурой, обойти без боя все-таки не удалось. Женщина, работавшая там, была мила ровно до того момента, пока не узнала, что у меня нет карточки. Ну, или есть, но я все равно не имею ни малейшего понятия, где она может быть.
Разгон от нуля до сотни занял у этого создания в веселой мохнатой кофточке, выглядывавшей из-под халата, даже меньше, чем у новых суперкаров. И вот передо мной уже стоял сам ближайший помощник дьявола и вопил во все горло:
– Как можно не знать, где твоя карточка! Это же КАРТОЧКА!
Окей, я уже успела уяснить, что здесь эта вещь ценилась посильней священного Грааля, но женщина по-прежнему не унималась:
– Ты пришла на прием к доктору без КАРТОЧКИ!
Я не знаю, сколько бы мог еще продолжаться этот монолог, и до какой степени в итоге у нее смогли бы налиться кровью глаза, однако от дальнейшего развития событий меня спасла другая женщина, занявшая свое место у соседнего окошка.
– Да сделай ты ей временную.
Команда, поступившая с той же стороны баррикад, была воспринята мгновенно, и вот уже человек, который общался со мной до того, как узнал о печальной судьбе карточки, протянул свеженапечатанные листки.
– Двадцать третий кабинет.
– Спасибо, – проговорила и, схватив добычу, поспешила удалиться, пока с регистратором не произошла новая метаморфоза.
Немного зная план здания, быстро сообразила, куда идти. И уже возле кабинета, очередь к которому составляла всего лишь из одного человека, взглянула на фамилию врача.
Я смутно помнила, как выглядела наш участковый терапевт, однако сомнений в том, что это была женщина, все же не существовало. Сейчас же на листке
