Соль на моих губах - Анна Владимировна Дубинская
– Нет, мы ещё подумаем, – отвечает Семён и совсем не обращает на меня внимания. Скорее всего, он даже не понимает, что это я стою прямо у него перед носом. Он всегда такой чёрствый? Со всеми?
– Принесите мне кофе и шоколадный чизкейк, мороженое и кальян, – говорит повелительным тоном Аня.
Она ехидно улыбается и недовольно цокает языком. Что-то шепчет своей подруге на ухо.
– Девушка, а мне можно стакан свежевыжатого грейпфрутового сока и пирожное Шармель. И кофе капучино.
– Хорошо, это все?
– Пока да! – бросает небрежно Аня.
Я разворачиваюсь и иду к бару, как вдруг слышу громкий хохот. В основном женские голоса. Уверена на миллион процентов смеются они надо мной. Как же мне отработать смену? Как?
Не успеваю передать заказ на кухню, как с их столика вновь поступает звонок. Натягиваю дежурную улыбку и снова направляюсь к ним.
– Вы готовы сделать заказ?
– Да, принесите три кружки пива светлого местного, шашлыка четыре порции, соуса, и что-нибудь ещё, – это говорит Семён и все время он смотри на меня
Он криво улыбается. В его глазах читаю насмешку. Не пойму, что я ему сделала?
– Что-нибудь ещё, это что? – уточняю.
– Принеси гренки с чесноком и картошку фри, – вмешивается ещё один парень.
– Хорошо. Что-то ещё.
– Пока все, можешь идти, – властным тоном короля отвечает Семён.
– Сейчас принесу.
Иду к бару и отдаю заказ.
– Даш, третий стол. Они уже ждут.
– Беру! – отзываюсь, шумно вздохнув.
Только подходу к третьему столику, как с пятого стола снова поступает вызов.
Они что испытывают мои ноги на прочность?
Быстро беру заказ у влюбленной пары. И снова подхожу к злополучному пятому столику. Скоро цифра пять станет моей нелюбимой.
– Девушка-а, а мне значит, э, глясе, салат морской только без лимона. И все. Да все. И… Нет, пока все.
– Может быть что-то ещё, – спрашиваю сквозь стиснутые в дурацкой улыбке зубы.
– Это все.
– Пока, – добавляет Семён и все дико начинают гоготать.
Я ухожу. Чтобы снова через минуту подорваться к ним. Нет, это невыносимо. Вечер будет определенно незабываемый.
* * *Сегодня самая трудная смена на моей памяти. Так долго я ещё не бегала. Ноги гудят, а голова слегка кружится от усталости. Пятый столик загонял меня по полной программе. Я подходила к ним каждые три минуты. Они отмечали чей-то день рождения и решили сделать меня своей игрушкой.
«А почему пицца холодная»
«Принесите ещё кофе, нет сок, нет кофе»
«Можно включить кондиционер, жарко»
«Посоветуйте хорошее вино»
«Можно выключить кондиционер, а то холодно»
Боже, они меня замучили. Таких капризных клиентов я ещё не встречала. Даже Вадим разозлился и причитал весь вечер, мечтая о том, когда же они уйдут.
Они ушли, и счастью моему не было предела.
– Фух, наконец-то, – выдыхаю, бросив папку меню на стол.
– Да уж, и чего это они? Как специально гоняли тебя. Но бабла потратили много. Хоть не зря бегала.
Я уверенна, что специально, поэтому согласно киваю молодому человеку.
– Вадим, я беру выходные, теперь увидимся только на следующей неделе, устала как собака.
– Вау, что я слышу?
– Что?
– Ты ругнулась, – усмехается он.
– Они меня довели, честно. Я устала…
– Ладушки, давай дуй домой. Напиши, Яне Сергеевне, когда выйдешь. Возьми деньги, ее сегодня не будет.
– Спасибо, до встречи.
Вадим отсчитывает мою зарплату, и я, едва переставляя ногами, бреду переодеваться в подсобку.
Глава 9
Серая дымка от сигареты непривычно щипает глаза. Целый месяц держался и вот опять. Сорвался. Да к хренам все это. Смысл – то что я бросил? Кому доказывать, что я идеален? Отчиму? Самому себе? А зачем?
Я затягиваюсь покрепче и кашляю. Сплевываю горечь в траву и выкидываю бычок в урну. Открываю уверенно металлическую дверь и захожу во двор.
Внедорожник отчима стоит под навесом. Он дома. Не хочу его встречать, но выбора нет. Мне нужно забрать личные вещи.
Открываю своим ключом входную дверь и прохожу в коттедж. Пахнет жареным мясом и свежими овощами. На кухне бренчит посуда, а как только я захлопываю дверь, звук затихает.
Пока снимаю кроссовки, осматриваю дом. Я не был здесь больше месяца. И ничего не изменилось. Семейные фотографии, книги, картины. Красивые дорогие вещи, привезенные с разных уголков света, расставлены по углам, а толку от них никакого. Только пыль протирать. Теперь вся эта бутафория никому не нужна.
Отчим показывается в арке, соединяющей кухню и прихожую. В фартуке и домашних больших тапках. Не изменился. По-прежнему сам моет посуду и готовит еду. Деньги позволяют нанять домработницу, а он все делает по старинке.
– Семён? – удивляется дядя Леша.
– Я.
– Чего это ты вдруг объявился? Бабки закончились?
– Нет, взять кое-что, – я беспардонно прохожу в дом и иду к лестнице на второй этаж. Больше не желая с ним говорить. Настроения нет. Да и общих тем за три года как-то у нас не нашлось, поэтому тратить время на пустую болтовню не вижу резона.
– И ты даже не спросишь, как у нас дела? Как дела у мамы? Вот так просто зашёл и все? Молча? – жмёт на «больное» он.
Я застываю. Замираю на полушаге. Нет, о маме я особенно не хочу ничего знать. Просто не могу. Пробовал, но не получается. И все члены семьи это знают. Один он, как твердолобый хочет добиться участия с моей стороны. Но ее не будет, как не старайся. Хоть свяжи, хоть пристрели, задуши, я не поеду к ней и не позвоню! Мне так легче! Семье так легче! Ей так легче. Без меня.
