Вельвет - Тея Лав

– Меня интересует другой вопрос: почему я не сделал этого раньше?

Поскольку этот вопрос риторический, Трейси ничего не отвечает. Она кладет свою руку поверх моей, лежащей на ее щеке.

Почему-то именно в этот момент ко мне приходит осознание, что я смогу собраться по кускам.

Я снова наклоняюсь и целую ее.

На этот раз Трейси отвечает. Ее мягкие губы двигаются в такт с моими, и я впервые за долгое время ощущаю настоящий восторг и тихую радость.

Глава 3

Трейси

15 апреля, год спустя

Полуденное солнце приятно греет кожу. Щебетание птиц сливается с плеском воды в пруду. Закрыв глаза, можно представить, что находишься в каком-нибудь красивом парке, где нет ни души. Впрочем, это место так же красиво и даже прекрасно. Но здесь всегда тихо. Тихо и спокойно.

Открыв глаза, я разминаю затекшую шею и подтягиваю колени к груди. Прошло уже несколько минут, но не думаю, что этого достаточно. Поэтому я продолжаю сидеть и выдергивать нитки из дыр на моих черных джинсах в области коленей. Легкий ветер колышет мои распущенные волосы. Выждав еще несколько минут, я поднимаюсь на ноги.

Передо мной длинные ряды серых плит на ярко-зеленой траве. Лавируя между ними, я стараюсь не торопиться. Остановившись, смотрю на фигуру, сгорбившуюся под тенью плакучей ивы. Перед ним два одинаковых надгробия, почти ничем не отличающиеся от других.

Глаза начинают щипать от этой картины. У меня не самые лучшие отношения с родителями, но если я потеряю их, то сойду с ума от горя.

Кайден сидит на земле, скрестив ноги и опустив голову. Я не знаю, говорит ли он с ними. Но полчаса назад, когда мы пришли сюда, я оставила его наедине со своим горем и мягко намекнула, чтобы он высказался. Я ни разу не видела его слез, поэтому не была уверенной, что он готов мне их показать. Хотя, зная его, вряд ли он плакал вообще.

Сегодня вторая годовщина со дня смерти его родителей. Год назад Кайден все еще не был готов принять, что их больше нет. Но прошел еще год, и теперь в его глазах есть ясность и осознание того, что все-таки нужно двигаться дальше. Он уверен, что в этом моя заслуга. Я уверена, что он нашел в себе силы сам.

Кайден вздрагивает, когда я нежно касаюсь ладонью его плеча. Опустившись рядом с ним на колени, я читаю эпитафии на надгробиях.

Синтия Эллис Арчер

Ты все еще сияешь, мама

И память о тебе будет жива всегда

Таннер Уильям Арчер

Та сила и мудрость, тобой даруемая

В моей крови, отец

Столько емкости и красоты в этих нескольких строках. Но в то же время в них много скорби.

Кайден сплетает наши пальцы, все еще глядя перед собой. В его глазах боль, но уже немного притупившаяся. Он кладет наши сцепленные руки на траву между нами и медленно поворачивает голову. Я дарю ему слабую улыбку и свободной рукой провожу по его скуле, затем по коротко стриженным волосам. Он изменил не только прическу с того времени, как мы вместе. В ушах больше нет кристалликов, которые мешали ему на играх. Улыбка – это то, что теперь можно увидеть на его лице намного чаще, чем хмурую складку на лбу.

Он смотрит на меня с особой теплотой. Признаюсь, он не всегда так на меня смотрит. У нас бывают и плохие дни. Мы подвержены частым ссорам, но они никогда не заканчиваются глупыми слезами и расставанием. Никто из нас не бросается громкими фразами, но это не делает ссору менее приятной. Ссора есть ссора.

Но я уверена в двух самых важных вещах: я люблю его, и мои чувства взаимны.

– Я рассказывал им о тебе, – произносит Кайден.

Сейчас он слишком уязвим, поэтому, несмотря на ситуацию, извлекаю из этого что-то положительное. Он такой разный, что порой я гадаю, каким я увижу его сегодня? Веселым, уставшим, возбужденным или раздражительным. Я тоже не отличаюсь тихим нравом, но моя невозмутимость порой помогает затушить его вспыльчивость.

Иногда бывает все наоборот.

Мне нравится размышлять о наших отношениях и иногда анализировать их. Это глупо, но я так часто думаю о нем, что порой это граничит с помешательством.

– И что ты им сказал? – с улыбкой спрашиваю я.

Кайден продолжает изучать мое лицо. В светло-карих глазах, которые разительно отличаются от темных волос, загорается прежний огонек уже знакомый мне. Когда мы шли сюда, он почти погас.

– Что с тобой я счастлив и именно ты вытащила меня…

Я быстро подношу палец к его губам, призывая замолчать. Повернув голову, я обращаюсь к надгробиям:

– Вы создали сильного и независимого мужчину. И эта я счастлива с ним.

Кайден знает, в каких моментах со мной лучше не спорить. Но судя по его взгляду, он остается при своем мнении.

– Тетя Лиза настаивала на их кремации, – вдруг говорит он.

Я сильнее сжимаю его руку.

– Ты не рассказывал об этом.

Кайден пожимает плечами.

– Да это и не важно. Наверное, тогда бы я согласился на что угодно, лишь бы меня оставили в покое. Но Роббинсы вмешались, и теперь мои родители здесь, рядом со мной, а не в Мэйпл Ридж.

Эту часть я уже знаю. Родители Кайдена только планировали переехать в Эшборо и жили в соседнем городке. Но после несчастного случая их похоронили именно здесь.

Держась за руки, мы покидаем тихое пристанище умерших и выходим на узкую тропинку, ведущую в лес. Я болтаю о школе и предстоящем выпускном бале. Кайден молчит и едва слушает, все еще пребывая в мрачном расположении духа. Этот день сломал его жизнь два года назад, так что жестоко просить его быть со мной разговорчивее.

Внезапно Кайден резко