Дикарь (СИ) - Князева Мари

Я приняла душ и переоделась, но не успела даже толком передохнуть после утомительной дороги, как дверь в мою комнату распахнулась совершенно без стука и туда вошёл… нет-нет, вошлО — огородное пугало. Хотя точнее будет сказать — троглодит. Хозяин дома — а это был именно он, я узнала его, несмотря на дикий вид — за то время, что я приводила себя в порядок, совершил обратное действие. Он был бос, одет в грубо сшитую безрукавку из дурно выделанной кожи и нечто вроде набедренной повязки. Клянусь, я почти удивилась, что не увидела в его руке деревянной дубины! На ещё недавно гладко причёсанной голове царил полный хаос, глаза Тимура Ильича безумно блуждали, а рот хищно скалился.

— Привет! — прорычал он, прошлёпал к стоявшему у окна маленькому креслицу и с размаху плюхнулся в него, так что оно натужно скрипнуло. — О, смотрю, ты уже готова! Ошарашенная, я молчала несколько секунд, изумлённо глядя на него, но потом постепенно начала отходить от шока и наполняться гневом:

— Что вы себе позволяете? А если бы я была не одета?

— Так это было бы замечательно, детка! — он поиграл бровями. — Я люблю голых женщин намного больше, чем одетых. Это так естественно, ты не находишь?

Я решила проигнорировать этот бред и сделала ему ещё одно замечание:

— Не помню, чтобы мы переходили на ты.

— Меня бесят все эти церемонии! — живо откликнулся Тимур Ильич, ничуть, разумеется, не смутившись. — Так же как ваша тесная цивилизованная одежда. Она сковывает движения и сминает все стратегически важные места, а это, в свою очередь, снижает мои возможности антропогенеза, если ты понимаешь, что я имею в виду, — он снова поиграл бровями, а я закатила глаза: что за дешёвый спектакль! Решила не поддаваться не провокации и продолжила пытаться вести разумный диалог:

— Насколько мне известно, вы не женаты…

Он фыркнул:

— И что? Как отсутствие штампа в паспорте мешает мне зачинать детей? Ты, кстати, не желаешь родить от меня ребёнка?

Я даже усмехнулась такой идее:

— Нет, спасибо, я скоро выхожу замуж и предпочитаю рожать детей от законного мужа.

— Жаль, жаль… у тебя отличный генетический материал.

Я только вздохнула — что тут скажешь? "В отличие от вас"? Нет-нет, я не стану открыто хамить — это значит признать, что он победил. Я приехала по делу, выполню его и уеду. И забуду этого идиота, как страшный сон. Надо только приучиться запирать дверь на замок.

— А зачем вы пришли? — поинтересовалась я нейтральным тоном. — Помнится, вам не терпелось отдохнуть от моего общества…

— Ах да, хорошо, что спросила. Хочешь есть?

Честно говоря, перекусить не мешало. Ела я в последний раз в седьмом часу утра, ещё в поезде, а теперь было три.

Мы отправились в столовую вместе, на лестнице дикий хозяин подскочил и съехал вниз по перилам, ловко спрыгнув в конце на пол. Было очевидно, что он проделывает это не в первый раз. Наверное, любит устраивать шоу для гостей — вот и натренировался. Меня буквально тошнило от этого кривляки. Надо же, с виду взрослый человек, а на самом деле

— паяц, шут гороховый! И папа ещё просил отнестись к нему с уважением и пониманием! Да будь я мужчиной — он уже получил бы по морде за эти дурацкие фокусы!

Стол был сервирован на высшем уровне, но яства нам с Тимуром Ильичом подали разные. Передо мной стояла широкая плоская тарелка, сверху на ней — глубокая, рядом несколько приборов а вокруг сияющим полукругом: супница, блюдо с хромированной крышкой, плетёная корзиночка с хлебом, несколько соусников, пиала с оливками и маслинами. Перед хозяином располагалась только мраморная доска и на ней — большой кусок кроваво красного мяса. Несмотря на изрядный голод, я замерла в ожидании. Неужели он в самом деле… о, нет! Сумасшедший миллионер подхватил двумя руками сырое мясо и недолго думая вгрызся в него зубами. Кровь невинно убиенного животного потекла по крупным пальцам, короткой бороде, стала капать на белую скатерть. Я отвернулась, чувствуя тошноту.

— Что, — чавкая набитым ртом и плотоядно скалясь, спросил Тимур, — думаешь, ты гуманнее, раз хорошенько поджариваешь чужую плоть, прежде чем похоронить её в своём животе?

От созерцания его блестящих красных зубов тошнота стала намного явственнее, я прикрыла рот рукой и поднялась из-за стола.

— Что-то у меня аппетит пропал… — пробормотала сдавленно и почти бегом бросилась вон

из столовой. Стоявшая возле двустворчатых дверей горничная посмотрела на меня с сочувствием, а хозяин расхохотался вслед — от этого смеха мороз драл по коже. Вернувшись в свою комнату, я выпила воды и принялась ходить туда-сюда, не в силах сообразить, что дальше делать. Оставаться здесь — невозможно. Я не могу терпеть этого придурочного магната, а тем более — работать с ним. Пусть найдёт себе менее впечатлительного интервьюера. Но… как сказать об этом папе? Он ведь предупреждал о некоторых "особенностях" моего задания. Я, конечно, понимала, что это будет некий неформат, но такое… нет, он положительно намерен сорвать наше совместное мероприятие. Может, его личная жизнь действительно так дорога ему, что он готов прослыть психом, лишь бы не пускать к себе никого — даже дочь друга отца?

Мои размышления были прерваны появлением горничной. Я сначала даже удивилась — чего это хозяин вдруг решил постучаться, но потом в комнату заглянула голова Лизы и её рука, державшая кружку с чаем и пирожок сверху:

— Вот, возьмите, Вероника Львовна. Покушайте, нельзя ведь так, на голодный желудок… Чай, с утра маковой росинки во рту не было.

— Спасибо, — сказала я со вздохом.

И почему самые добрые и милые люди часто окружают самых злостных кретинов?

Тимур

Я, как дурак, прождал журналистку в своей прихожей добрых полчаса. Всё надеялся, что вот сейчас она поскачет по лестнице с сумкой и нервными воплями: "Ноги моей больше не будет в этом доме!!!" А я широко, удовлетворённо улыбнусь и закричу ей вслед: "Скатертью дорожка!", но сей орешек оказался крепче, чем я ожидал. Что ж, придётся усилить давление. Она сама напросилась. Мы с батей не на то договаривались, но я не обязан терпеть в своём доме глупых самодовольных девиц, которые воротят от меня нос. Направился вверх по лестнице, намереваясь опять вломиться к блондинке без стука, но дверь оказалась заперта. Я забарабанил в неё кулаком так, чтобы и мёртвого поднять в случае, если он лежит в этой комнате. В ответ услышал лишь флегматичное:

— Да?

Она нарочно меня бесит своей невозмутимостью!

— Эй, красотка, как насчёт интервью? Кажется, ты хотела кончить поскорее!

Я намеренно переиначил её слова: пошлось и хамство — то, что подобные дамочки переносят хуже всего. Но блондинка, похоже, затянула себя в стальную броню:

— Да, конечно. Подождите меня в гостиной, я буду через десять минут.

Чёртова профессорская дочка! Но я не позволю ей одержать верх, она ещё у меня попляшет…

Вероника действительно явилась ровно через десять минут — я даже засёк по часам. Ждал её в большой, отделанной в охотничьем стиле комнате стоя, чтобы подсесть поближе. На похабные намёки у этой девицы иммунитет — стало быть, нужно подключать физический контакт.

Вероника была одета очень скромно и по-деловому: в классические белые брюки и розовую блузку с коротким рукавом. Это немного подкупало: я чувствовал себя спокойнее, когда не ощущал в женщине явного намерения соблазнить меня, но в целом картины не меняло. Ясно, что эта барышня не очаровывать приехала, а то вела бы себя иначе.

Девушка аккуратно присела в кресло, примерно на половину сиденья. Не как бедная родственница, но и не развалилась. В руках у неё был телефон и блокнот с ручкой. Я усмехнулся и, приблизившись, уселся на подлокотник того же самого кресла. Моё бедро почти касалось её локтя… Вероника на удивление не потеснилась, а спокойно попросила:

— Будьте добры, Тимур Ильич, пересядьте на диван.