Кевин Милн - Девять уроков

– На мой взгляд, пустая трата времени, – пожал я плечами.

Лондон отхлебнул немного колы.

– Если подумать, то попасть в лунку с первого удара – признак подлинного мастерства. Ты ас, и этим все сказано. Ничего лучше в твоей карьере и быть не может. Думаю, каждый игрок мечтает о подобном совершенстве, когда все складывается просто идеально: замах, направление ветра, скорость удара. Момент, и маленький белый мяч падает в одну из лунок. Мне так и не удалось добиться такого совершенства, а уж я-то оставил позади больше ста пятидесяти тысяч ударов.

Я поставил свою колу на стол.

– И к чему ты клонишь? – подозрительно взглянул я на отца.

– К чему я клоню? Да ни к чему… почти что… Помнишь, что я всегда говорил про гольф?

Я раздраженно закатил глаза.

– Что гольф – это жизнь? Разве такое забудешь? Ты вбивал мне это в голову при всяком удобном случае! Я уже слышать не мог этой белиберды. Может, гольф – это твоя жизнь, но уж никак не моя.

Лондон нахмурился.

– Я рад, что ты это запомнил. Но ты, похоже, не понял, что именно я имел в виду, когда говорил…

Я нервно расхохотался.

– Если ты имел в виду, что ничего важнее гольфа в твоей жизни нет, то я тебя прекрасно понял.

Пожалуй, настало время прощаться. Я и так сегодня получил столько гольфа, сколько не переварить и за день. А уж насчет того, чтобы перебирать события прошлого… в этом я точно не участвую.

– Это всего лишь метафора, – холодно заметил он. – Оборот речи, и ничего больше. Я уже давным-давно понял, что гольф способен научить жизни – при условии, что его соглашаются слушать.

– Серьезно? – Я вновь не удержался от смеха. – Да ты и правда чокнутый! Гольф – это гольф, вот и все. Бьешь по мячу, теряешь его, а потом возвращаешься домой, осыпая проклятьями того, кто придумал эту игру.

Лондон заметно напрягся, но по-прежнему не желал выдавать своих эмоций.

– Прости, но я с тобой не согласен, – заметил он.

– Что ж, тренер, если допустить, что твоя теория верна, значит, я тоже должен был научиться сегодня чему-то жизненно важному. Так ведь? Но если я что и усвоил, так это то, что играть паттером на фервее не с руки и что мне никогда не попасть в лунку с первого удара. Так о чем мы тут с тобой толкуем? – нетерпеливо добавил я.

– Никто не играет в гольф только потому, что изначально является совершенным игроком. Никто не ожидает, что каждый раз будет попадать в лунку с первого удара. Смысл не в том, чтобы быть совершенным гольфистом – это попросту невозможно. Смысл в том, чтобы с каждым разом набираться опыта и играть все лучше и лучше. Вроде того, как ты работал сегодня паттером. Это и есть прогресс.

– И что с того?

Лондон опустил колу на стол и глянул мне прямо в глаза.

– А то, Огаста Никлос, что возможность стать отцом до смерти пугает каждого мужчину. Никто не готов к тому, чтобы быть отцом, и никто не должен ожидать от себя совершенства. Если отец ожидает, что ему с первого раза удастся забить в этой игре, значит, он не учитывает своих шансов. Ты просто используешь те скудные средства, которые имеются в твоем распоряжении, и стараешься делать все как можно лучше.

Пару секунд я молча смотрел на отца, не в силах справиться с замешательством. Уж не ослышался ли я? Неужто Лондон Уитт с успехом соотнес нашу сегодняшнюю игру с моим личным страхом? Мысль о том, что он сумел преподать мне ценный урок, просто гоняя по полю маленький белый мяч, была выше моих сил. Я смертельно устал, руки болели, а отец, в довершение всего, умудрился сказать нечто разумное.

– Пожалуй, мне пора, – пробормотал я.

Лондон и глазом не моргнул, когда я встал.

– Кое-что напоследок, Огаста. Судя по тому, что я видел сегодня, даже игрок с простым паттером в руках способен вести мяч в правильном направлении. Поначалу, конечно, это сложновато, но с практикой приходит и опыт.

У меня еще будет время, чтобы как следует обдумать его слова, но я не намерен заниматься этим прямо сейчас, в присутствии Лондона Уитта. Что ни говори, он был последним человеком на земле, от которого я хотел бы принять совет насчет отцовства. Это он, когда я был еще первоклашкой, учил меня не тому, как правильно зашнуровывать кроссовки, а тому, как менять на них шипы. Это из-за него мне пришлось учить имена всех победителей Открытого первенства Британии, прежде чем я смог подготовиться к школьному экзамену по истории. Ну нет, этот человек не вправе был поучать меня насчет отцовства. Я повернулся и зашагал к двери.

– Ну что, увидимся в следующем месяце? – окликнул он.

Я задержался только для того, чтобы кивнуть.

Глава 6

Любовь – это дыра в сердце.

24 января 1973 года. Прошло лишь семнадцать дней с тех пор, как я познакомился с несравненной Джессалин Колл. Эта девушка – настоящее сокровище, редкое сочетание ума, юмора и красоты, равного которому я не встречал еще в одном человеке. В гольф она играет ужасно, но это тот недостаток, о котором не стоит и упоминать. Два дня назад она вернулась в Нью-Джерси, и в жизни у меня образовалась неприятная пустота. Мы практически не расставались, пока Джессалин была в Калифорнии, и теперь мне кажется, что она увезла с собой частицу моей души. Я все еще тренируюсь каждый день, но прежнее усердие заметно ослабло, уступив место страстному желанию вновь увидеться с Джессалин. Так или иначе, но я намерен организовать нашу встречу.

8 февраля 1973 года. Почти все свои средства я потратил на оплату членства в местном гольф-клубе, и теперь у меня просто нет денег на самолет до Нью-Джерси. Впрочем, меня это не остановило, и рано утром я отправился в путь автостопом. С полчаса я голосовал на обочине, пока меня не подхватил парень по имени Лес. Если и дальше все пойдет, как по маслу, то уже через пару дней я буду на Восточном побережье. Мы уже пересекли границу Аризоны. Лес согласился подбросить меня аж до самого Денвера. С собой я захватил стопку карточек, чтобы подробно описать свое путешествие. Надеюсь добраться до Принстона быстро и без проблем.

13 февраля 1973 года. Моя поездка продолжается… но не сказать, чтобы я продвигался быстро. Не так-то просто найти шофера, который согласится подвезти и не вызовет при этом неприятных опасений. С Лесом мне, судя по всему, повезло. А вчера я проторчал большую часть дня на остановке в Огайо. Едва не замерз там до смерти, пока надо мной не сжалился симпатичный старичок по имени Вилли, который как раз проезжал мимо. Как только руки отогрелись, я тут же принялся набрасывать эти заметки. Мы уже в центре страны, в Пенсильвании. Вокруг тянутся красивые пологие холмы, вот только снега, на мой взгляд, многовато. Никогда не смог бы жить в таком климате – уж слишком долгие тут зимы. Только представьте: несколько месяцев без гольфа! Если все сложится удачно, уже завтра я доберусь до Нью-Джерси.