Содержанка для Миллиардера (СИ) - Ромуш Джулия

Слегка приподнимает брови. 

- Готова озвучить мне свое решение? 

Он усмехается, ему совершенно меня не жаль, никакого сочувствия или понимая. Нет. Он заключает очередную сделку. Никаких эмоций. 

- Я понимаю, что не вправе просить тебя об этом. Но я не могу по-другому... Я готова быть послушной. Готова делать все, что ты хочешь. Я многое умею делать. Я могу даже убираться в доме или стирать вещи, могу... - мой голос дрожит, я чувствую, что скоро просто не выдержу и разревусь.

- Для всего этого в доме есть прислуга.

- Я могу им помогать..

- Ты правда решила, что если выдраишь весь мой дом, то я соглашусь помочь твоему ублюдку? 

Барнс повышает голос, я даже слегка подалась назад, потому что впервые вижу его таким. Глаза поблескивают от злости, челюсти плотно сжаты, а на виске пульсирует вена. Он в бешенстве, и, мне кажется, стояла бы я сейчас рядом с ним, он бы сжал мое горло пальцами, чтобы заставить замолчать.

- Он мой брат, я не могу не просить за него. Я не прошу помогать ему, ставить на ноги, как-то за него поручаться. Лишь немного помочь...

- Да что ты говоришь, - усмешка на его лице пугает, но я не останавливаюсь. 

- Дать возможность сбежать самому, создать такую ситуацию...

- Для того, чтобы следующим утром, а может и той самой ночью он уже стоял у меня в кабинете и выпрашивал деньги? - тон его голоса заставляет вздрогнуть. 

- Он уедет, я сама лично ему об этом скажу, скажу, что здесь его ждет только смерть, что ты больше не станешь ему помогать. Я уговорю его уехать. Другая страна. Он больше никогда здесь не появится. Только дай ему шанс спастись. Я знаю ты можешь. Ты можешь все...

Тараторю быстро. Кажется, даже не дышу пока все это произношу, боюсь, что он меня перебьет. Закроет рот и навсегда закроет эту тему. Запретит вообще упоминать о брате. 

Молю, слезы катятся по щекам, а ему плевать. Больше не показывает никаких эмоций. Даже злость пропала и его взгляда. Он полностью собой владеет. Ричард просто смотрит на меня своим холодным взглядом. Заставляет задрожать.

Машинально обнимаю себя руками за плечи. Всхлипываю, но не отвожу от него взгляд. 

Допустим, на несколько секунд допустим, что то, что Барнс сказал мне в комнате правда. То, что брат меня подставил, знал, что придут ко мне и заставят отрабатывать. Да, это все ужасно. Мерзко. Противно. Но, я так не могу. Я сейчас нахожу у человека, который может помочь ему не умереть и не воспользоваться шансом помочь брату я не могу. Никогда не прощу себе того, что даже не попыталась. 

- Где твоя комната ты знаешь, - он произносит это ровным голосом. Так, будто еще минуту назад не кричал на меня. Как будто между нами не было никакого диалога. 

Он не дает мне ответ. Он приказывает мне убраться. И я закрываю рот. Моментально. Я обещала быть послушной. Значит нужно отвечать за свои слова. 

Молча поднимаюсь из-за стола и направляюсь к лестнице. 

Успокаиваю себя тем, что он не сказал мне “нет”, значит еще не все потеряно?

***

Я шла к лестнице с такой скоростью, что мне казалось в какой-то момент я взлечу. Мне хотелось бежать, но это выглядело бы очень странно. И я сдерживалась хотя бы в этом. Потому что слезы сдержать я уже не могла. Они катились по щекам, по подбородку, капали на рубашку, а я лишь впивалась зубами в нижнюю губу, чтобы не завыть.

Я пыталась идти быстрее, настолько насколько это было возможно. Потому что я хотела думать, что Барнс не сказал мне “нет”, что он решил подумать, что он оставил вопрос открытым. И я сбегала, чтобы не услышать в спину - “я не изменю своего решения”.

Когда я поднялась до средины лестницы, то поняла, что больше не могу просто идти, я сорвалась на бег. Мне казалось, что так я убегу от истерики, которая меня накрывала.

Хотелось закрыться в комнате, упасть лицом в подушку и завыть. Мне казалось, что я опустилась ниже некуда еще в тот момент, когда просто шла к нему в офис, когда умоляла и просила мне помочь, когда предлагала все, что только могла. Но я ошибалась, тогда я еще не была на дне... Но сейчас я прямиком туда летела.

Когда зашла за угол, увидела рядом с дверью в “мою” комнату ту самую горничную. Она стояла и смотрела прямо на меня, смотрела так, что мне тут же захотелось провалиться сквозь землю.

Впившись ногтями в кожу ладоней, я заставила себя идти дальше, сейчас я зайду в комнату и снова закрою дверь пред ее носом. Несколько секунд и я останусь наедине сама с собой.

- В этом доме есть правила, - она выставила руку вперед, преграждая мне путь, - тебе запрещено заходить в правое крыло дома, нарушишь запрет и тебя накажут. Запрещено заходить в спальню хозяина, пока он сам не отдаст приказ тебя туда привести. Запрещено выходить на улицу без разрешения мистера Барнса, либо моего, - сжав зубы я слушала все, что она говорила, каждое ее слово было пропитано ядом, - ослушаешься и...

- Меня накажут? - не смогла сдержаться, с иронией скопировала ее тон, - это все? - задрав голову, я посмотрела прямо в ее глаза, говоря о том, что мне плевать на ее взгляд и мнение обо мне.

- Пока что все, - я дернулась вперед, но она все еще меня не пропускала, - я тут кое-что нашла... Думаю, тебе будет любопытно.

В эту секунду она протянула мне журнал, я, ничего не понимая лишь вопросительно на нее посмотрела.

- Это что?

- Подробное интервью твоей матери как идти по головам, не жалея ни о чем, ты ведь пришла ей на смену?!

Практически впихнув мне в руку журнал, она сорвалась с места и пошла прочь, пока я стояла в полном шоке и пыталась взять себя в руки.

Зашла в комнату и наконец заперла дверь. Только вот ожидаемого облегчения так и не наступило. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Слезы снова начали катиться по щекам.

Я посмотрела на журнал, который мне так “любезно” одолжили и скользнула взглядом по обложке.

На ней было фото Барнса с моей мамой. Я лишь горько усмехнулась, прочитав пестрый заголовок, который бросался в глаза: “За успешным мужчиной всегда стоит успешная женщина, в нашем случае мэр города”.

Я не заметила, как пальцы начали сжимать сильнее журнал, а после и вовсе я его отшвырнула к стене.

Даже сейчас... С этой проклятой обложки она смотрела на меня этим взглядом... Высокомерным, недовольным, говоря о том, что я не достойна быть ее дочерью.

Обняв себя за плечи, я отошла к противоположной стене, прижалась к ней, а после осела на пол, потому что на меня обрушились воспоминания. Стоило увидеть фото матери. Стоило лишь вспомнить этот взгляд, как меня накрыло прошлым...

Она меня никогда не любила. И это не были мои догадки, либо обида за нехватку внимания. Нет. Она всегда говорила мне об этом прямо.

- Ну почему ты такая бездарность?! - и это я услышала после того, когда заняла первое место на соревнованиях. Когда мне вручили медаль. Когда тренер не мог на меня нарадоваться.

Я бежала к ней, даже не переодевшись, хотела услышать, как она мной гордится. Увидеть ее восхищенный взгляд, но увидела лишь разочарование в ее глазах. Так и замерла посреди улицы, даже не заметила, что ноги были мокрыми от того, что я стояла в луже. Нет, я лишь смотрела на нее и пыталась не зареветь. Потому что если бы я заплакала, то она бы разозлилась еще больше.

- Но ведь у меня первое место, я...

Всхлипнула и увидела, как вспыхнули яростью ее глаза. Я не понимала, что не так, не понимала в чем причина.

- Я такие деньги плачу тренерам, а твоя техника просто ужасная! Ты заняла первое место лишь потому, что остальные еще бездарнее тебя! Но это не значит, что ты делала все хорошо, нет, лучшая среди худших! Это твой уровень?!

Она подходила ближе, продолжала кричать.

Художественная гимнастика, я всегда ее ненавидела, но всегда старалась сделать все лучше всех, потому что мама хотела, чтобы я была лучшей. И я старалась. Очень старалась. Тренер сулил мне шикарное будущее, такие перспективы... а я ненавидела эти купальники и ленту, с которой выступала. Проклинала каждую тренировку, но заставляла себя на нее идти. И с каждыми новыми соревнованиями все становилось лишь хуже.