Прости, если сможешь (СИ) - Морейно Аля

Я безумно, просто истерически боялась потерять Макса. Чувства вины, безысходности и отчаяния уничтожали меня. Как ему обо всём рассказать? А утаить невозможно — если не сразу, то после свадьбы он узнает, что он у меня не первый, и спросит, как же так. Разве я имела право молчать и ждать до первой брачной ночи в надежде, что он поймёт и простит? В конце концов большинство девушек выходят замуж не невинными. Но у меня был особый случай.

Я знала, как много для Макса значила моя девственность. В голове крутилась его фраза, что он не любит подбирать объедки. Прокручивала в памяти наши разговоры об этом, и мне начинало казаться, что он решил жениться на мне именно из-за моей невинности. От этого я ещё больше ощущала себя грязной предательницей. Сможет ли он меня простить? Мне так необходимо было его прощение! Было плевать на всех, лишь бы он был рядом, лишь бы он закрыл на произошедшее глаза и принял меня такой — грязной, но безумно раскаивающейся. Я готова была ноги ему целовать, была уверена, что теперь всегда-всегда буду слушаться его и никогда не стану делать то, что он не разрешит. Я готова была поклясться ему чем угодно, лишь бы вымолить его прощение.

Меня мучила дилемма, должна ли я рассказать Максу, что Глеб меня изнасиловал? Я страшно боялась, что он мне не поверит, ведь у Глеба была запись, где всё происходило как будто добровольно. Это был тупик, выхода из которого я не видела. Я помнила его слова, уверенно сказанные когда-то на даче, что Глеб девушек никогда не принуждает.

Если даже Макс мне поверит и начнёт мстить Глебу, тот может выложить в сеть видео, как грозился. От этого пострадает и сам Макс, и репутация фирмы его отца. Значит, мне не стоит говорить про насилие? О себе и своей репутации я уже даже не думала. Очевидно, что в этот город мне дорога будет закрыта.

Свой телефон я, видимо, потеряла в клубе. Наверняка, Макс меня искал. Я могла бы у кого-то в больнице попросить телефон и набрать ему. Но я панически боялась, что Глеб уже всё рассказал, и что Макс бросит меня по телефону. А мне так нужно было, чтобы он заглянул в мои глаза и увидел всю степень моего раскаяния!

Глава 11

Аня. 5 лет назад, июнь

На 5-й день меня выписали из больницы под личную ответственность, поскольку назавтра мне предстояла защита диплома. Врач сказала, что швы у меня внутренние, нитки в течение трёх месяцев должны полностью рассосаться сами. Но два месяца нужно было соблюдать полный половой покой. Врач обещала, что если я буду придерживаться её рекомендаций, то всё хорошо заживёт и больше я об этом и не вспомню. Подумалось, что через две недели у меня свадьба, и я не имела ни малейшего представления, как сказать Максу насчёт запрета на секс на целых два месяца. Точно так же я не понимала, как ему сказать, что я уже не девственница.

Защита прошла, как в тумане. Я не помню, что и как я говорила. Видимо, выступала совсем плохо, потому что мне, круглой отличнице, едва натянули “четвёрку”, приняв во внимание мою старательность в процессе учёбы. Мне было всё равно.

Когда я вышла на улицу, то увидела Макса с цветами.

— Аня, привет! Поздравляю!

— Спасибо, — я попыталась ему улыбнуться, но у меня, кажется, это плохо получилось.

— Сильно переволновалась?

Я кивнула.

— Куда ты пропала? Я звонил тебе все эти дни, но твой телефон не отвечал. В общежитии тебя не было. Обзвонил все морги и больницы, ужасно волновался, куда вы с Настей подевались. Я даже к родителям твоим ездил. Они теперь волнуются. Когда наконец дозвонился твоей подруге, она мне сказала только, что ты сама мне позвонишь и расскажешь, куда делась.

Я видела, что он очень зол, но старался сдерживаться.

— Но твоего звонка я так и не дождался. Неужели ты не могла мне хотя бы сообщение написать, что у тебя всё хорошо и ты готовишься к защите? Разве я бы не понял? Ты как пошла в клуб, так и пропала. Наверняка напились там на пару с Настей и забыли про всё на свете.

— Я потеряла в клубе телефон, неоткуда было позвонить, а номер твой на память я не помнила. Я потом тебе расскажу, ладно?

Он удивился, но ничего не сказал.

— Зато теперь все волнения позади. Поехали, там у организатора есть к тебе какие-то вопросы по поводу меню. А потом я заказал столик, будем отмечать твою защиту.

Мы припарковались неподалёку от ресторана, где планировали праздновать свадьбу. Возле входа стояла группа парней. В одном из них я узнала Глеба. Сердце отчаянно забилось от страха. Я молила бога, чтобы он ничего не рассказал Максу. Он должен был всё узнать от меня! Но не разговаривать же об этом на ходу.

Мы подошли, Макс поздоровался с друзьями, они перекинулись парой фраз. Глеб глянул на меня так, что душа тут же ушла в пятки, и с наигранным удивленем в голосе сказал:

— Макс, ты по-прежнему собираешься жениться на Ане?

— А что изменилось?

— Я думал, ты объедки не подбираешь, — хитро улыбнулся и подмигнул мне.

— Что ты несёшь?

— Она тебе ничего не сказала? Анюта, ты ему не рассказала, как скакала на моём члене?

Макс замахнулся и ударил Глеба по лицу, разбив ему губу. Тот сплюнул и сказал:

— Так у меня видео есть, как мы развлекались. Анюта, скажи ему. Что ты молчишь?

— Аня, это правда?

Я кивнула и опустила голову. Он взял меня за плечи и начал трясти.

— Ты спала с ним?

Я снова кивнула, из глаз потекли слёзы.

— Езжай к себе.

— Ну ты и мразь. Что ты с ней сделал? Как заставил?

— Не заставлял я, она сама ко мне пришла. Ты слишком долго её мариновал своими доисторическими принципами. А девочка она горячая. Видимо, не выдержала, подгорело.

Макс кинулся на него с кулаками. Что было дальше, я уже не видела, поспешила в общежитие.

Я торопилась упаковать свои вещи, чтобы уехать из этого города и по возможности больше никогда сюда не возвращаться. Но пока я собиралась, опоздала на вечерний автобус. Решила ехать уже завтра с утра и без сил свалилась на кровать.

Я не зажигала свет, так и лежала в полумраке, рыдая в подушку. Надежда на то, что Макс простит меня, растаяла. Я прочла это в его глазах, когда он тряс меня, требуя ответа, спала ли я с Глебом. Зачем дальше жить? И как мне жить? Меня разрывала боль, отчаяние и страх. Хотелось закрыть глаза, уснуть и больше никогда не просыпаться.

Но каждый раз, стоило опустить веки, я снова и снова вспоминала, как Глеб меня насиловал. Будто заново переживала боль, страх, отчаяние и полную беспомощность. И жуткое чувство вины. Ведь я сама туда пошла. Макс мне запретил. Он предвидел, чем это может закончиться и старался меня предостеречь от ошибки. А я не послушалась — и всё разрушила.

В дверь постучали. С трудом нашла в себе силы и доплелась до двери, чтобы открыть. На пороге стоял Макс. На лице кровоподтёки, одежда порвана. Он грубо оттолкнул меня от входа и прошёл внутрь.

— Тварь, ты сломала мне жизнь. Я любил тебя, думал, что ты — моя чистая девочка, собирался жениться, прожить с тобой всю жизнь и родить детей. Если тебе так невтерпёж было, то могла бы мне сказать, я бы давно тебя трахнул. Какого хрена ты раздвинула ноги перед ним? Он же мой друг! Ты подумала, как я теперь должен жить дальше?

Он медленно наступал на меня. В комнате царил полумрак. Но я видела его разъярённое лицо и блеск ненависти в глазах.

— Я целый год дрочил в душе, чтобы не сорваться и не наделать глупостей до свадьбы! Я так мечтал, что буду у тебя первым и единственным! Мечтал о нашей первой брачной ночи, а ты, похотливая тварь, растоптала меня и вытерла о меня свои грязные ноги.

Я стояла, как вкопанная. Не знала, что сказать. Наверное, он видел видео, а там и вправду так всё обставлено, что я сама пришла и сама напросилась.

— Макс, прости меня, пожалуйста, я всё тебе объясню. Я не хотела, честное слово! Я сама не знаю, как так вышло! Настя меня обманула! Они сговорились!

Макс сделал шаг ко мне, толкнул меня на кровать, резко перевернул лицом вниз. Одной рукой прижал мою спину, другой задрал платье и разорвал на мне трусы.