Наследник для бандита (СИ) - Серж Олли

— Если вы меня тронете, — максимально возможно добавляю звука словам, — Миша вас убьёт.

Мужчина в ответ хмыкает и начинает нездорово ржать.

— Запомни, тварь, — от злости его рука дергается мышечным сокращением, и я в ужасе начинаю умолять кого-то, кто выше нас, чтобы пальцы бандита не нажали на курок, — Никогда ни один мужик не будет рвать жопу за «подстилку». Даже красивую и охуительно ебучую.

Нервы не выдерживают — мои глаза захлопываются. Пытаюсь уговорить себя абстрагироваться. Ведь именно так рекомендуют делать жертвам насилия, если его не избежать. Но тянущая болевая схватка внизу живота напоминает мне, что сейчас я защищаю не себя. И я неожиданно чувствую, что вдох в лёгкие идёт свободно. Паника отступает.

Продолжая ощущать металл пистолета, слышу, звон пряжечного ремня.

— На меня смотри, — грубый толчок сопровождает приказ, и я спокойно поднимаю глаза, — Рот открывай!

Я вижу перед своим лицом мужской наполовину вздыбленный член. Большой. Ствол переплетен синими венами, а на коже крайней плоти видны небольшие красные шрамы от швов. Рефлекторно сглатываю слюну и пытаюсь отстраниться, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать горечь.

— Убивайте, — сиплю, зажимаю рот от тошноты на терпкий мужской запах и сгибаюсь пополам над полом, сдерживая рвоту.

— Мать твою… — брезгливо цедит мужчина.

Опускает оружие и дергает меня за волосы, всматриваясь в лицо.

— После этого Миша вас точно убьёт, — мстительно смотрю мужчине в глаза и глубоко дышу, — Я — его будущая жена.

Бандит усмехается.

— У Бурова всегда были зачетные бляди. Ты — примерно десятая. Не обольщайся. Лучше постарайся теперь понравиться мне.

— Я — не проститутка, — шепчу упрямо, а в груди становится неожиданно больно и очень пусто. На уровне интуиции я понимаю, что сейчас были сказаны не пустые слова.

— Да ты заебала! — он зло впечатывает меня лицом в ширинку.

— Я — врач! — вскрикиваю, упираясь ладонями в его бёдра, — Работаю в больнице. А у вас прооперированый фимоз…

— Что? — слышу в голосе мужчины удивление, и захват на моей голове слабеет. Мужчина убирает от меня руки и просто смотрит сверху вниз.

Я по миллиметру начинаю от него отползать.

— Ебануться… — судорожно выдыхает, — Это ты что ли оперировала Бурова? — хмурясь, вопросительно кивает и застегивает джинсы.

— Я… — склоняю голову, а в голове бьется мысль: «Он хорошо знает Мишу!»

— О как… — мужчина ведёт подбородком, задумчиво отходит к окну и вглядывается в темноту.

Я быстро натягиваю на место футболку и обхватываю руками себя за плечи, будто защищаясь. Неотрывно смотрю на его спину, ожидая своего вердикта. С облегчением осознаю, что насильного секса не будет.

— Тогда пойдём, — бандит резко оборачивается.

— Куда? — выдыхаю, чувствуя, как замирает сердце.

— Нужно одного человека посмотреть, — отвечает через силу, — Лекарств — минимум.

— Ранение? — уточняю, мысленно готовясь к ножевым или огнестрелу.

— Нет! — рявкает мужчина, — Побои. Нужно сделать так, чтобы она не сдохла в ближайшее время.

— Это женщина? — я тяжело сглатываю догадку, понимая, как сильно сейчас мне повезло.

— Нет! — зло повышает голос. В два шага подходит ко мне и дергает за предплечья вверх, вглядываясь в глаза, — Это — не женщина. Это — одна продажная мразь.

Глава 11. Она

На втором пролёте каменной лестницы становится ощутимо прохладнее, чем в доме наверху.

— Девушка в подвале? — стараюсь, чтобы голос не выдал шока и возмущения.

— Это не подвал, — через силу отвечает мужчина, — Это бывший винный погреб.

— Там же холодно… — слетает с моих губ.

Бандит резко оборачивается на нижнем порожке, и я по инерции влетаю в его широкую грудь.

— Простите… — в панике отшатываюсь, но он, словно куклу, подхватывает меня за талию вверх и переставляет в строну. И в этот момент я не чувствую в его действиях грубости. Это сбивает меня с толку.

— Там не холодно… — хмурится, — Когда проложили новую теплотрассу, температура поднялась до восемнадцати градусов. Отец перестал использовать помещение по назначению…

— Что сделала эта девушка? — спрашиваю, не ожидая ответа, — Которая там…

— Она убила моего отца… — ледяным тоном чканит мужчина, отворачиваясь и пряча от меня свои эмоции, — А Буров ей за это заплатил.

Я, не зная, как реагировать, в тихом ужасе замедляю шаг и придерживаюсь за стену. «Миша не мог!» — хочется жарко крикнуть, но я молчу и неожиданно допускаю мысль, что мог. Мог!?? Теперь мне кажется, что я не знаю о своём любимом человеке ничего.

— Ясно… — сглатывая дальнейшие вопросы, коротко киваю и подавлено замолкаю. Приказываю себе, как на операции, не анализировать ситуацию чувствами. Только факты, холодный ум. Все остальное — можно дома в подушку. А сейчас самое главное — чтобы эта подушка дождалась меня живой.

Мы останавливаемся возле красивой деревянной двери, стянутой металлическим каркасом.

— В пакете есть антисептики, какие-то таблетки, мази, в общем, разберёшься. Змей будет ждать тебя за дверью, — мои плечи непроизвольно передергивают от упоминания клички одного из похитителей, — Чтобы выйти, стукнешь три раза, — мужчина всовывает мне в руки медикаменты.

— Хорошо… — едва шевелю губами и чувствую, как полиэтилен мокнет в моих руках.

Дверь за спиной закрывают на засов. Я слышу его скрип.

В погребе действительно не холодно, не душно. Запах сырости почти не ощущается. Свет желтый, немного тусклый, но глаза быстро к нему привыкают, и на предметы получается смотреть полноценно.

Прохожу вглубь пустых стилажей для бутылок и останавливаюсь, будто парализованная, в самом конце прохода. Возле дальней стены в углу на куче старых одеял спит женщина. Я понимаю, что это — все-таки «она» по темным сбившимся длинным волосам.

Мое сердце разгоняется аритмией. Я же врач. И видела трупы… Но почему-то именно сейчас мне до тошноты страшно, что пленница подвала не живая. Не могу заставить себя подойти к незнакомке и зависаю на ней глазами, пытаясь поймать движение грудной клетки.

Раз… Два…Три… Не вижу ее дыхания… Мои колени становятся мягкими. Теперь я не просто их заложница, но и свидетельница преступления. Боже… чтобы устоять на ногах, хватаюсь пальцами за полку. С неё неожиданно скатывается и со звоном падает на каменный пол какой-то металлический предмет. Пробка многоразовая… успеваю я отметить про себя, и провожаю ее глазами, пока она не скрывается за краем одеяла.

Мой взгляд произвольно скользит вверх и…

— Ты кто такая?

Я вздрагиваю от неожиданности. Во все глаза смотрю на сидящию среди одеял девушку и почти готова ее обнять. Живая она! Сильно опухшие челюсть и скулы, губы разбитые, волосы грязные склеены от пота…

— Здравствуйте…. - судорожно выдыхаю, — Не бойтесь меня, пожалуйста. Я — врач.

Девушка истерично смеётся и сразу морщится от боли.

— Бля… мммм — трогает пальцами губы, — Ты правда считаешь, что меня можно чем-то напугать? — горько ухмыляется, — Усыпить меня, как скотину, пришла? Или наркотой какой накачать?

— Нет… — я делаю робкий шаг ближе к ней и качаю головой, — Если хотите, я подойду к вам совсем без ничего, — аккуратно ставлю пакет на пол и делаю большой шаг в направлении девушки, — Я просто посмотрю вас…

— А похеру… — отмахивается, — Иди смотри… — одним рывком дергает молнию спортивной кофты вниз, и я вижу на ее груди синяки всех размеров и цветов. Они плавно перетекают от желтого в бордово-фиолетовый большими пятнами.

— Господи… — моя рука взлетает к горлу, блокируя тошноту, — Где вам больно больше всего?

Я преодолеваю последнее расстояние между нами и присаживаюсь перед женщиной на корточки.

Она смотрит в мои глаза своими карими и блестящими то ли от слез, то ли от температуры и, на секунду зажмуриваясь, кладёт свою тонкую ладошку на грудь с левой стороны.

— Здесь… — выдыхает, проглатывая комок в горле.