Я не Монте-Кристо (СИ) - Тоцка Тала

— Ты говорил, что она тебе не нравится…

— Так и есть, с чего ты взяла, что она мне нравится?

— На нее сегодня все мужики пялятся, даже мой отец. И ты все время на ее грудь смотришь, думаешь, я не вижу?

— Глупенькая, моя любимая меня ревнует? Я просто удивлен, что она у нее есть, вот и все, под ее балахонами я был уверен, что она плоская, как доска.

— Она красивая, не ври! Она тебе нравится!

— Кто, Соломея? Мне в ней все не нравится, малыш. Начиная с ее дурацкого имени и заканчивая таким же характером. Она не нужна мне, я люблю только тебя…

Звуки поцелуев оказались настоящим мучением. Саломия непроизвольно прикрыла рукой грудь, которая, как оказалось, стала единственным, что привлекло внимание Никиты. В сердце словно ввинчивался невидимый штопор, каждый раз проворачиваясь на полный оборот и причиняя невыносимую, режущую боль. И зачем ей понадобился этот воздух, эта треклятая беседка, эта свадьба?..

— Поехали сейчас ко мне, пусть она сама остается.

— Я не могу, малыш, я должен ее отвезти, но я сразу приеду.

— Правда? Ты проведешь эту ночь со мной?

— Да, да, с тобой, а ты что решила, что я буду спать с ней? Вот дурочка…

Саломия, осторожно пятясь, выбралась на соседнюю аллею и, подобрав юбку, понеслась к ресторану. Здесь некого больше винить, Никита сразу сказал, что любит свою девушку, во всем виновата только она сама. Саломия влетела в туалет и закрыла дверь. Она не должна плакать, потом, когда останется одна, она вдоволь наревется, тем более, ждать недолго, в ближайшую ночь она совершенно свободна. И все следующие ночи тоже…

…Их отвезли к какому-то дому на одной из машин Елагиных, причем Никита сел на переднее место к водителю. Он даже руки ей не подал, просто кивнул на подъезд и пошел вперед, а она на автопилоте двинулась следом. Жутко хотелось есть и спать, кружилась голова, и она не знала, от чего больше, от усталости или от голода. А еще ужасно хотелось уснуть и проснуться за день до «Амстердама» у себя дома, закрыться в своей комнате и три дня никуда не выходить, чтобы случайно нигде больше не встретиться с Елагиным.

Никита открыл дверь, правда, на этот раз пропустил ее вперед.

 — Где мы?  — едва ворочая языком, спросила Саломия.

 — Это моя квартира. Чистые полотенца в ванной в шкафу, я включу там подогрев пола, будет тепло. Очень надеюсь, что ты ничего не испортишь и не сломаешь.

Она слишком вымоталась, чтобы как-то реагировать, поэтому лишь пожала плечами. Никита ненадолго скрылся в ванной, затем прошел мимо нее, и лишь только когда за ним затворилась дверь, а в замке провернулся ключ, Саломия поняла, что осталась одна в незнакомом месте. Без человеческой одежды, ключей и денег, потому что сумку ей брать было некуда, а в клатч поместился только телефон.



Саломия прислушалась, не слышны ли в тамбуре шаги — вдруг Никита что-то забыл, например, презервативы, потому как, куда он направился, догадаться было нетрудно. В тамбуре было тихо. Вот и хорошо, с нее сегодня Елагина хватило с головой, нужно вызвать такси и ехать домой, только не в ту съемную квартиру, где и вещей ее не осталось, она сложила все в чемодан, который должен был забрать водитель Елагиных, а в ее родной дом. Там и рассчитается с таксистом, он может даже подняться с ней в квартиру, а то еще подумает, что сбежит. А то, что она в свадебном наряде — ну что ж, такой у нее выдался неважный день.

Саломия достала телефон, но не успела разблокировать экран, как тот призывно мигнул и издох. Конечно, этого следовало ожидать, телефон старый, батареи хватает максимум на день, но как ей теперь добраться домой? Просто ловить такси на улице? Или, может, изобразить из себя автостопщика?

Саломия подошла к двери, и здесь ее ждал очередной сюрприз — внутренний замок отсутствовал, дверь изнутри тоже закрывалась на ключ, а ключ отбыл вместе с хозяином. Она беспомощно прижалась к двери лбом  — теперь ничего не остается, как ночевать здесь и ждать, пока вернется ее фиктивный муж. Может, получится хотя бы перекусить, есть же у Елагина холодильник? Саломия прошла на кухню, холодильник нашла, но он оказался выключен, так что спать придется ложиться голодной.

В ванной и правда было тепло, чистые полотенца она тоже нашла, да толку с них, во что ей переодеться? Никто не подумал о том, что ей нужна будет другая одежда, даже элементарная ночная сорочка. Была бы она настоящей новобрачной, тогда конечно бы не понадобилась, а так…

Просто до нее никому не было дела, а она даже не знала, что их «брачная» ночь должна пройти в квартире Никиты, почему-то решила, что ее отвезут в дом к Елагиным, туда должны были доставить чемодан со съемной квартиры. В крайнем случае, можно было бы попросить что-нибудь у Ирины, она единственная, кто относился к ней тепло и с участием. Конечно, здесь наверняка есть домашняя одежда Никиты, ее бы устроила футболка или майка, но одна только мысль, что придется надевать на себя его вещь, вызывала у нее панику.

Саломия открыла дверь спальни и тут же поспешно закрыла. Огромная, на всю комнату, елагинская кровать точно не для нее, да и не голышом же ей туда лезть. Она прошла в гостиную, там перед внушительной плазмой на полстены стояли два кресла со стеклянным низеньким столиком, ни дивана, ни какой-нибудь завалящей тахты. Саломия попыталась сдвинуть кресла, но силы были неравны, она села в одно из них и, забравшись с ногами, попыталась устроиться как можно удобнее.

Что ж, половина дела сделана, свадьба оказалась самым сложным этапом, дальше осталось лишь вступить в это проклятое наследство, отписать все Никите и бежать от него куда глаза глядят, чтобы не увязнуть в этом договорном браке, как муха в сладости. Пустой желудок давал о себе знать, но спасительный сон вскоре сморил ее, напоследок выдав в подсознание дурацкий стишок: «На новом месте приснись жених невесте».

Никита открыл дверь и вошел, стараясь не шуметь. Дверь в спальню была плотно закрыта, девчонка наверняка дрыхнет без задних ног, поэтому он прошел в гостиную и повернул регулятор света на приглушенный. Он не врал Марине, когда говорил, что его раздражает Саломия, но идиотское имя и скверный характер совсем не повод ее будить, пусть хоть кто-то сегодня выспится.

Елагин не собирался так рано возвращаться, но неожиданно понял, что не хочет сегодня оставаться у Марины. Ее бесконечные слезы и истеричные рыдания порядком достали, он чувствовал себя вымотанным и опустошенным — свадьба, гости, образцово-показательные выступления. И еще эта его жена. Головная боль. Саломия, мать твою...

Конечно же, он сразу запомнил ее имя, но ему доставляло необъяснимую радость смотреть, как яростно вспыхивают глаза под длинными ресницами, а еще больше забавляло, как она старательно прячет свою злость, прикрываясь показным равнодушием. Поэтому он намеренно ее злил, это уже стало для него своеобразным ритуалом.

Он вспомнил обвинения Марины, которыми она сегодня бросалась, и усмехнулся. А ведь он в самом деле разглядывал неожиданно появившуюся грудь своей договорной сначала невесты, а потом жены, гадая, своя она или сделанная. По всему выходило, что своя, где у нее деньги на такое, Марина свою сделала еще до их отношений и денег не пожалела.

Хоть Никита поначалу воспринял их брак в штыки, он затем очень быстро поменял точку зрения, и виной этому была, как ни странно, Саломия. Вопрос, почему Никита не женится на своей девушке, неожиданно ввел его в ступор. А и правда, почему? Он задал его себе самому и нехотя признал, что вообще не собирался жениться, надеясь протянуть так минимум лет пять, а то и больше. Вот годам к тридцати может быть, но не в свои двадцать четыре точно.

Зато Марина думала с точностью до наоборот, и сегодняшний день его свадьбы послужил лучшим тому подтверждением. В этом Никита убедился, когда Марина в мельчайших подробностях расписала их свадьбу, как именно она мечтала о ней и как грезила. Для девичьих грез все было слишком детально продумано вплоть до оттенка праздничных букетов на столах, и Никита с ясностью осознал, что мероприятия по поимке его в мужья тоже давно и тщательно спланированы, не исключая внезапную бременность, несмотря на заверения Марины о приеме противозачаточных таблеток. Потому и свернулся сегодня «по-быстрому», радуясь про себя, что всегда носит с собой презервативы. Дождался, пока та уснула, и свалил.