40° по Валентину (СИ) - Багрянцева Влада

— Курлык, курлык! — передразнил их Валик, сворачивая к аптеке — от переизбытка впечатлений разболелась голова.

В аптеке стоящий в очереди перед ним парень разговаривал по телефону.

— Какие брать? С клубникой или бананом? — спрашивал он, и можно было подумать, что собирался купить аскорбинки, но, подойдя к кассе, громко и четко, чтоб бабки позади него сморщились вместе со своими мопсами, проговорил: — Дайте, пожалуйста, «Дюрекс», банановые. Две пачки.

Воспоминание о злоебучем вкусе банана во рту и так не покидало Валика, потому он поморщился вместе с бабками, но сердце томительно сжалось — того гляди скоро екать начнет, мозги совсем откажут, и Валик забудет формулу кислорода.

Макар написал спустя час. Потом еще через час, в духе «как дела», а потом перед сном: «Ты меня, типа, игноришь, умник?» Хотелось ответить: «Типа да», но это было уже слишком очевидно, потому Валик просто лег спать с мантрой «я мужик, я мужик, мне похуй на все и я не ведусь на провокации».

Утром староста написал, что пар сегодня не будет, вместо них всех отправляют на конференцию с каким-то иностранным профессором, присутствие обязательно для не сдавших зачеты и мечтающих их получить, а для остальных, то есть для Валика, желательно, но не принудительно.

Мама с отцом были дома — начались каникулы в школе, — и Валик под предлогом прогулки вместе с сестрой отправился за подарками, ведь стипендия так и лежала на карте нетронутой.

— Что ты хочешь, чтобы Дед Мороз положил под елку? — спросил Валик, крепко держа сестру за руку и шагая с ней по торговому центру.

— Ничего, — ответила она, и Валик за мгновение понял всю бессмысленность бытия. — Папа сказал, что Деда Молоза нет. Это для малышей. А я уже большая, мне подалки кладут под елку мама с папой.

— Э-э-э… Да? — растерялся Валик, но это было вполне в папином стиле — говорить сразу правду, чтоб потом не рушить детских надежд. — Ладно, что ты хочешь, чтобы тебе положили под елку?

В «Детском мире» Варя выбрала себе не куклу, не коляску, не летающую фею нового поколения — у них уже была такая, в прошлом году, сестра поигралась с ней ровно один день, а потом игрался папа, атакуя маму и люстру, — не динозавра и не домик, а конструктор «Лего Техник» с движущимися деталями.

— Это же для детей постарше, — заметил Валик, смотря на маркировку.

— Хочу его, — сказала Варя, и пришлось идти на кассу.

В отделе с парфюмерией выбрали подарок для мамы, в книжном — для папы, а в «Все для дома» — для бабушек. Вроде бы и закупились самым необходимым, но потом Варя увидела гирлянду с оленями, а Валик строгий ежедневник с отрывными листочками, как раз для заметок, которые он собирал для предстоящей олимпиады по химии, и три пакета превратились в десять. Хозяйственная, как и вся их семья, Варвара, догнав улетевшего от входа в ТЦ надувного снеговика, сказала, что он им очень нужен дома, и несла его, никакой помощи в доставке пакетов не оказывая.

И даже если бы Валик видел, кто звонит ему все это время, пока они бродили по торговому центру и шли домой, то все равно не взял бы трубку, а то и вовсе закинул бы номер в черный список. Звонил Макар.

— Лазлисованный дядька! — сообщила Варвара, когда они вошли во двор и направились к подъезду.

— Кто? Где? — замотал головой Валик и едва не застонал вслух, когда от заборчика возле клумбы отлепился Макар, тот самый дядька с закатанными рукавами тонкой куртки, и принялся отбирать у него пакеты:

— Давай сюда, донесу.

— С ху… Зачем? Я сам! — возмутился Валик, но Варю вдруг начало уносить порывом ветра месте с надувным снеговиком, и пришлось все-таки практически всунуть пакеты Макару, чтобы освободить руки.

— Квартира? — спросил Макар, заходя в подъезд, предварительно выпустив собачника.

— Шысят девять! — радостно воскликнула Варя, и Макар ухмыльнулся, нажимая кнопку лифта.

Лифт был еще советский, будто созданный для уменьшения личного пространства и, соответственно, повышения демографии — в таком впереди или позади кого-то особо не встанешь, только рядом, вплотную, а Макар, который имел свойство занимать все видимое пространство, не прилагая для этого усилий, еще и расправил плечи. Варя с восхищением смотрела на него снизу — видимо, страсть к плохим парням передавалась девчонкам с молоком матери. Макар головы не поворачивал, молча жевал жвачку, потом лопнул пузырем, и Валика окатило злоебучим «банан-клубника».

— Чё? — спросил Макар, заметив, как он дернулся.

— Ничё.

— Ну и всё тогда.

На выходе из лифта Валик попытался отвоевать пакеты, но не вышло, потому что Макар с ухмылкой не разжимал пальцы, пока Варя звонила в дверь, допрыгивая до кнопки.

— Долго же вы! — произнесла мама, открывая и наблюдая за Валиными трепыханиями. — Валечка, ты с другом? Почему не предупредил, я бы чайник поставила.

— Да он… — начал Валик, но был оттиснут входящим Макаром.

— Ничего, я все равно надолго, мне Валечка, — на последнем слове он сделал явный акцент — видимо, это извращение имени ему понравилось, — обещал с одной темой разобраться. По химии пояснить, короче. Пестики-тычинки типа, с точки зрения какого-то там ученого.

— Как вас зовут? — спросила мама, поправляя очки и изучая рисунки на руках Макара, когда он снял куртку и предстал в одной футболке с короткими рукавами — в декабре-то, ебанат.

— Макар, — улыбнулся тот, и Валик воспользовался моментом, чтобы проскользнуть в комнату и сунуть пакеты в шкаф — с Варей они договорились, что подарки не достаются хотя бы до завтра.

Быстро оглядел спальню, пнул под кровать книжки с таблицами и Варину русалку, а затем вышел на кухню. В углу уже маячил Варин снеговик. Макар, сидя напротив отца, размешивал кофе с громким стуком. Мама, поджав губы, выкладывала на блюдце шоколадные конфеты и мандарины.

— А вы, Макар, тоже с Валентином учитесь? — спросил отец, так же, как мама, рассматривая татуировки.

Валик, сообразив, что место осталось только одно, опустился на табурет рядом с Макаром.

— Не, я с турфака, — ответил тот. — Международные гостиничные технологии.

— Зачем же вам химия? — спросила мама, щурясь на изображение вороны, клюющей кровоточащее сердце, у его локтя.

— У них она тоже есть, — торопливо сказал Валик, опасаясь, что Макар придумает вранье поядернее. — Не профильная просто.

Варя, расположившись с противоположной стороны, болтала ногами и рассматривала цепочку из черепов на другой руке «дядьки». Потом, вытянув из общей массы свою любимую конфету с белым шоколадом, положила рядом с его кружкой. Валик насупился — все было против него. Хорошо хоть мама смотрела на Макара со скрытым опасением, что он может втянуть сына в плохую компанию.

— Вы в университете познакомились? — спросила мама, и Макар ответил раньше, чем Валик открыл рот:

— На кружке. К Валентину вот хожу, он там самый главный.

— Да, он у нас совсем в науку подался, как дед, — вздохнула мама, и Валик напрягся. — Мы с отцом боялись, что он вообще ничем не интересуется, но как хорошо, что у Валечки наконец появилась девочка!

— Какая девочка? — воскликнул Валик в один голос с Макаром, а мама поправила очки.

— Хорошая девочка. Вон, эсэмэски ему по утрам шлет и…

— Мама, я же говорил, нет никакой девочки, — едва не простонал Валик.

— Ладно, не отпирайся, Валечка, — фыркнул Макар, и Валик весь сжался, ощутив его ступню поверх своей под столом. — Твоя мама прошаренная, сразу раскусила. Есть у него девочка, он стесняется пока что.

— Вы ее знаете? — воспряла мама, и отец тоже заинтересованно почесал нос.

— Да, такая приличная. Из хорошей семьи. Очень умная, даже Австрию от Австралии отличить может. Но это он вам сам потом расскажет, спасибо за кофе, пора уже химией заниматься.

Мама потянулась за пустой кружкой, но Макар, покачав головой, поднялся и понес ее в раковину, открыл воду, помыл и положил на сушилку — донышком вверх, как делала сама мама. Это ее, конечно же, расположило к новому Валиному «другу» мгновенно, и Валик совершенно отчаялся.