Unknown - Когда птицы молчат (СИ)
Это было великолепно.
А я лежу опустошенная, словно из меня вынули душу. Вскоре я уже слышу тихое сопение. Фильм даже не дошел до средины.
Молча встаю, одеваюсь, иду в ванну.
Шум воды заглушает мои тихие всхлипывания. Выключаю свет и иду спать, заглянув на мгновение к дочери. Милая, пусть ангелы принесут тебе на своих крыльях иную судьбу, чем у матери. Сердце каменеет, когда не любит.
Глава 4
Свет желтых фонарей выхватывает редкие капли. Сегодня опять был дождь. А я без зонта. Мое строгое удлиненное каре превращается во что-то непонятное.
Влад предупредил, что сегодня задержится. Женю забрала на выходные прямо из садика моя мама. Пятница ударила по мне одиночеством. И я не хочу возвращаться в темный пустой дом.
Бесцельно иду по проспекту. Днем позвонила мужу, почти умоляла его сегодня сходить куда-то вместе. Отчаяние в моем голосе удивило его, но не натолкнуло на мысль, что мне настолько плохо, что я не могу работать, не могу нарисовать Жене простой рисунок в садик, не могу дышать полной грудью. Он остался на работе.
Так уж вышло, что у меня нет подруг. Большинство женщин всегда в таких случаях звонят своей лучшей подруге, и вопрос решен. Для меня же попытки завести родственную душу, доверительницу своих тайн со школьной скамьи терпели поражение. Поэтому какое бы горе не случалось в моей жизни, переносила я его всегда в одиночестве.
Захожу в бар. Смотрю на столики, но понимаю, что не хочу сидеть одна и смотреть на пустой стул напротив. Не хочу, чтобы официантки или влюбленные парочки жалели женщину, которой никто не составил компанию. Иду к барной стойке. Никогда не топила горе в бутылке, но сейчас хочется хоть как-то прижечь эту саднящую рану.
Заказываю текилу и выпиваю первую стопку одним махом, выполнив весь ритуал. Через пять минут вслед за первой отправляется вторая. Бармен смотрит на меня заинтересованно. Строго одетая женщина, уже не в том возрасте, когда надираются просто так.
Плохой день? – участливо спрашивает меня. Симпатичный парень, молодой совсем. Глаза искрятся, как хрустальные бокалы над стойкой.
Нет, абсолютно хреновый.
Еще одну?
А может быть, две.
Мне становится все-равно. Легкое опьянение притупляет боль, градусы заполняют пустоту. Как часто люди находят временное забвение напротив бармена? Думаю, довольно часто.
Настойчиво звонит телефон. Копошусь в сумке. Номер незнакомый.
Алло?
Добрый вечер. Ирина Горенко?
Да.
С вами будет говорить Сергей Вронский, минутку.
Слышу щелчок, линию переключили. Его голос низкий, деловой.
Добрый вечер. Надеюсь, не помешал?
Нет. Добрый вечер.
У меня возник вопрос по документам. Не хватает отчета по одному районному отделению. Не хотелось бы принимать решение, не изучив все варианты.
Хорошо. Сегодня я уже не смогу вам переслать факсом. Давайте в понедельник.
Вы уже не на работе?
У нас в пятницу короткий день. Заканчиваем на час раньше.
У нас такого нет.
Я знаю.
Извините, что побеспокоил.
Ничего страшного.
Не дожидаясь ответа, кладу трубку и новая порция мексиканского напитка льется по горлу. Для ощущения полной потерянности в этом мире мне как раз не хватало звонка мужчины, которого я бешено хочу и не могу иметь.
У вас очень странный бар, - говорю симпатяге напротив. Он вытирает бокалы и удивленно вздергивает бровь.
Это еще почему?
У вас куча попугаев.
Ну, это вроде как пиратский бар.
Неужели у всех пиратов были попугаи?
Нет. Но у самых знаменитых точно.
И что, они говорят?
Говорят, - хмыкнул парень. – Но в их интересах помалкивать.
Почему?
Был тут у нас казус. Попугая привез капитан дальнего плавания. Вез своей внучке, но птицу по пути частенько брали к себе матросы.
И что?
А то, что когда этого редкого красавца все же доставили на сушу, он крыл отборным матом всех вокруг. Капитан, естественно, оставлять его у себя не стал. Продал нашему хозяину.
Неужели его совесть не мучила?
Ну, он же не в детский сад его продавал, а в пиратский бар.
Так где же эта знаменитость?
Птицу пришлось продать кому-то еще. Она так сквернословила, что наши лучшие клиенты, будучи в подпитии, на нее сильно обижались. Не находили слов, чтоб достойно ответить.
Опять зазвонил телефон. Тот же номер.
Да.
Ты сейчас в баре?
Не твое дело.
Я сейчас приеду.
Я не хочу тебя видеть.
Ты что, одна напиваешься? Знаешь, что это дурной вкус.
Дурной вкус хотеть трахнуть чужую жену.
Не уходи никуда.
Прямо бегу и падаю, выполняя твои приказы.
В трубке раздаются гудки.
В городе еще есть бары, где орут попугаи?
Нет, наш единственный, - с гордостью отвечает бармен.
Тогда счет мне.
Хватаю сумочку, одеваю плащ и вырываюсь на улицу. Я прекрасно понимаю, что если сейчас попадусь Сергею, то мне не уйти от него. Быстрые шаги по тротуару, вымощенному фигурной плиткой, отдаются эхом от стен магазинов и кафе.
Сейчас дойду до остановки, доеду домой, заберусь под плед и пусть кто-нибудь только попробует вытащить меня из этого уютного гнезда.
На остановке какой-то мужчина в очках толщиной с кирпичную стену глазеет на меня, словно я прихватила из бара попугая, и птица сидит у меня на плече, матеря всех отборными матросскими ругательствами.
Ну где же мой автобус? Я начинаю нервно вертеть головой, всматриваясь в номера маршруток.
Неожиданно прямо перед моим носом тормозит знакомый автомобиль. Я мгновенно разворачиваюсь и несусь прочь от злосчастной остановки. Меня выследили.
Он подрезает меня на повороте во дворы, выскакивает и силой затаскивает в машину. Клацает центральный замок.
Выпусти, - хриплю я.
Но он молчит и смотрит на меня так, будто я прошу его продать душу дьяволу.
Ощущение надвигающейся катастрофы наваливается на мои плечи. Я не смогу противостоять ему. Такое искушение попадается раз в жизни. Когда язык не поворачивается, чтобы отказать, а ноги – чтобы уйти.
В подземном гараже темно, полосы света лишь частично освещают стоянку.
А ты не думаешь, что меня ждут дома?
Твой муж опять на работе.
У меня еще есть ребенок.
Ждал бы тебя дома ребенок, ты бы не сидела в баре.
Машина останавливается. Он обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Я не двигаюсь. Он резко наклоняется и вытягивает меня совсем не нежно. Я отпихиваю его, он пытается ухватить мои руки. Между нами завязывается борьба. Я молочу его вслепую, по чем попаду. Ему, по-видимому, надоедает все это и он грубо заключает меня в железный обруч своих объятий.
