Наталья Батракова - Миг бесконечности. Том 1
— Верно, — подтвердила Колесникова — Проснулась почти в двенадцать. Даже я встала раньше. Ну, и когда мы увидим эти ваши трихо… трахо… тьфу! — капризно топнула она ножкой. Похоже, внимание, оказываемое подруге, было ей не по душе. — Дайте хоть глазком взглянуть на этих личинок, пока они не свернулись в спираль и не покрылись капсулой!
— Лучше бы нам их не видеть!
Присев за стол, Вадим вернулся к прерванному занятию и коснулся скальпелем лежащего на тарелке кусочка мяса.
— Иначе всем испортим настроение… — зажимая тончайший срез стеклышками, пояснил он. — К тому же в сарае еще одного кабанчика разделывают.
— Мы только об одном слышали.
— Одного ваши уложили, другого местные.
— А вы стреляли?
— Стрелял. Но сегодня не мой день, — скупо поделился он впечатлениями.
— А кабанчики большие? — настойчиво пыталась завладеть его вниманием Колесникова.
— Одному года два, второй — сеголеток.
«И куда подевалось его красноречие? — недоуменно посмотрела на Вадима Катя. — Сосредоточен. Вряд ли Ленке удастся заманить этого типа в свои сети. А ведь бедняга старается: с ее-то лингвистическим образованием не может запомнить слова „трихинеллез“ и „трихинеллы“! Да и к теме охоты до этого она была более чем равнодушна!»
— Что значит сеголеток? — решила проявить профессиональное любопытство Катя.
— Значит, ему не было года. Сего лета.
— И не жалко?
— Вопрос риторический, плавно переходящий в главный: в чем смысл охоты? — не отрываясь от микроскопа, парировал он.
— И в чем смысл охоты?
— В первозданности, в первобытности… Гены. Память далеких предков.
— С предками все понятно: они добывали пропитание, — согласилась Проскурина, предвкушая словесную баталию. То, что не вышло у Колесниковой, вполне может получиться у нее. Надо как-то раскачать этот «айсберг в океане», прощупать, чем он дышит, вызвать на спор — в споре рождается истина. — А меня интересует, для чего нужна охота в наши дни? Неужели вы и вам подобные до сих пор испытывают нестерпимый голод? — постаралась она зацепить собеседника наверняка.
— Провокационный вопрос… Теперь я готов поверить, что вы — журналистка. Да, я и мне подобные охотники на самом деле испытываем голод. Но не животный, — он поднял голову и пронзил ее новым взглядом — внимательно-оценивающим, словно попытался проникнуть в ход ее мыслей.
— А какой же тогда?
— Хорошо… Для начала назовите синоним слова «сытость».
— Пожалуйста. Сытость… это… насыщение, пресыщение, полное удовлетворение тех или иных потребностей…
— Близко, но слишком банально, — он разочарованно пожал плечами и, сделав небольшую паузу, словно выстрелил: — Сытость — это скука! Именно поэтому я испытываю голод, свойственный человеку разумному: это поиск новых впечатлений, острых ощущений, таких, чтобы холодела спина, прошибал пот, а внутри все замирало, переворачивалось. Биохимическая реакция, если хотите, при которой уровень азарта и адреналина зашкаливает. В данном случае новое — это хорошо забытое старое. К тому же ожившие охотничьи инстинкты дают возможность самоутвердиться, почувствовать радость победы. В каком-то смысле все люди — охотники: каждый ставит цель, стремится ее достичь. Каждый хочет быть победителем. И это нормально. Потому что человек, потерявший подобный охотничий инстинкт, не представляет никакой ценности для общества. Это балласт.
— То есть если не пристрелишь вот такого сеголетка, то и грош тебе цена? — подытожила его речь Проскурина.
Судя по всему, соперник в споре ей попался куда серьезнее, чем представлялось.
«Что такое сытость?» — непроизвольно повторила она про себя его вопрос. — Да, крепкий орешек. А чего стоит ответ: сытость — это скука! В глубине души с этим можно согласиться, но вот другие доводы… «Победитель», «балласт»… Комплекс Наполеона получается!
— Словом, вы готовы утверждать, что победителей не судят?
— Почему же? Судят. Чаще всего завистники. Ну а еще трусы и неудачники. Но мы отошли от главного. Смею напомнить, что тема нашей дискуссии — охота.
— Хорошо… — слегка растерялась Катя. — Тогда еще одна банальность: если ваши прирожденные охотничьи инстинкты так сильны, зачем вы пользуетесь оружием?
— Homo sapiens… Человек — существо разумное. Зачем лишний риск?
— А не маловато ли в таком случае адреналина? Лично я порекомендовала бы вам охотиться без ружья. Гарантирую: тогда острых ощущений вам хватит на всю оставшуюся жизнь! — почувствовав уверенность, с насмешкой добавила Катя.
— Если удастся ее сохранить, — неожиданно согласился Ладышев и улыбнулся. — А вообще здесь срабатывает другой инстинкт — самосохранения. Но планы сходить с рогатиной на медведя у меня, надо сказать, имеются.
— Это уж когда совсем невмоготу станет от скуки? То есть от сытости. Или собираетесь победить свой инстинкт самосохранения?
— Отнюдь… Скорее, есть желание проверить, насколько он силен, попытаться довести его до автоматизма. Этакий тренинг. Ведь ружье не всегда спасает. Слышали про случай в Беловежской пуще, когда раненый зубр впечатал немца в дерево? А все дело в том, что охотник растерялся, не смог не то что выстрелить, с места сдвинуться. В таких случаях вся надежда на инстинкты, быстроту реакции и… — Вадим снова посмотрел на Катю с улыбкой, — на прочность и высоту стоящего рядом дерева.
— Вам приходилось спасаться на деревьях? — с притворным ужасом расширила глаза Колесникова.
Тон, каким она задала свой вопрос, заставил Вадима непроизвольно к ней повернуться. Похоже, красавице надоел интеллектуальный спор, в котором она чувствовала себя третьей лишней.
— Мне нет, а вот Михалыч за свою жизнь немало деревьев облазил.
«И как он сразу просек, чем может обернуться приезд этих дамочек!» — уважительно подумал он о егере, вспомнив краткий инструктаж, едва Григорий с женщинами исчезли за углом дома: «Они с мужьями приехали. Никому рот не разевать и слюни не пускать. Иначе будете иметь дело со мной!»
Все предельно просто: около двух десятков не остывших от охоты мужчин и три женщины. Стоит кому-то чуть больше выпить и отпустить тормоза, как легко может взыграть инстинкт самца-охотника. А уж тем более, если дама сама не прочь пофлиртовать. Ай да Михалыч!
— …И от кого он спасался? — еще шире распахнула глаза Колесникова.
— Не люблю пересказывать чужие байки. Сами спросите.
— Надо бросать эту охоту! — решительно тряхнула та кудрями. — Ведь мой Игорек со своим весом ни на какое дерево не заберется.
