Валерий Волченко - Азиатский роман. Необыкновенная история
Зайдя к подруге, Марина не узнала её, Виктория стала какой-то нервной, слезливой.
– Вика, что случилось? Рассказывай!
– Что рассказывать? Плохо всё, – Виктория уткнулась подруге в плечо.
– Ты это брось! Что за привычка появилась, сразу в слёзы? Всё плохо не бывает, что-нибудь да будет хорошо. Рассказывай, давай!
– Залетела я, Мариночка. Ох, что же мне теперь делать?
– Да ты что! – ахнула Маринка. – От Нарика?
– Нет, с Нариком я давно завязала.
– Почему? Такой обходительный и щедрый молодой человек!
– Уже месяца полтора будет. Он оказался такой скотиной. Козёл! Прихожу раз к нему, он совсем невменяемый, накурился своей анаши. Сделать со мной ничего не может, желание есть, возможности пропали. Тогда он вскарабкался на меня верхом, положил балду на грудь и говорит: «Ты что, заснула? Быстро хватай его в рот, или тебе вилька подавать нада!»
– И, ты что? Взяла?
– Щас, разбежалась! Он, наверно, неделю не мылся, запах такой отвратный. Столкнула его на пол и ушла.
– Да уж! В их конуре никаких удобств, даже помыться негде, – с ноткой сочувствия произнесла Маринка.
– Так он меня убить грозился! – пожаловалась Виктория.
– Как это?
– Обещал взорвать! Пока я одевалась, он всё барахтался на полу и угрожал, говорит: всё равно сука тебя заминирую.12
Маринка года на полтора постарше Вики и, умудрённая опытом, с каким-то превосходством в голосе сказала:
– Никто не довёл тебя до такого состояния, когда ты не то, что взять, проглотить его будешь готова, вместе с обладателем. Не встретила ты ещё такого.
– Неужели и такая бывает любовь? – изумилась Вика.
– Деревня ты, провинция! Любовь, не любовь. Чего только не бывает на свете.
– Я не деревня, я из Ярославля! – обиделась Виктория.
– Не обижайся! Вот, скажи, ты бы легла под негра? Настоящего, африканского.
– Ну, не знаю, страшные они какие-то. – Вике отчётливо представился огромный чёрный, как антрацит, вращающий белками глаз, детина в набедренной повязке из пальмовых листьев. Она даже глаза зажмурила.
– Вот видишь! Страшные, а ты не знаешь! Не знаешь, значит это возможно. Потому, что в душе ты надеешься получить от этого негра пять видов оргазма за один сеанс. Так ведь? – допытывается Маринка.
– Ты совсем меня запутала. Сказала, не знаю!
– Не знает она. Передо мной-то овечкой не прикидывайся! А прихватила от кого?
– От Ра-афика-а! – опять всплакнула Вика.
– Когда ж ты успела? Ох и сука ты, Виктория! Ты же меня с Рафиком познакомила! А сама так, значит?!
– Прости-и меня, Маринка-а-а! – заголосила Вика. – Вот возьми, мне ничего от него не надо.
Она сняла с шеи тонюсенькую золотую цепочку и подала Марине.
– Ладно, ладно. Успокойся, рассказывай, как было, – великодушно простила Маринка, пряча неожиданный дар в косметичку.
– Так и было. Когда я ушла от Нарика, мне случайно встретился Рафик. Он мне посочувствовал, проводил, как-то вошёл в моё положение. Я и не поняла, как он оказался у меня в постели.
– Она не поняла! Оно и видно, что «вошёл в положение», – съехидничала Маринка.
– Потом мы ещё встречались, несколько раз. Как только я сказала, что в положении от него, он меня бросил. Говорит: «Эт не мой, эт Нарик. Лубиль кататься, луби и саночку возит».
– Ты не переживай, что-нибудь придумаем. Какой срок говоришь?
– Три недели.
– Бортануться надо! – авторитетным тоном заявила Маринка.
– Тебе легко рассуждать. Эскулап сказал, ещё аборт и рожать не смогу, никогда.
– Тогда замуж, пока брюхо не выперло!
– Давно была бы замужем, за кого попало не хочется.
– Ты посмотри на неё, ещё и кочевряжится! Ладно, меня тут приглашают на одну тусовочку. Пойдёшь со мной! – подвела черту Марина.
Глава седьмая
Бал устроен, по случаю праздника «Восьмое марта», в большом зале столовой. Я сижу за столиком охраняю, чтобы не заняли и, со скучающим видом «знатока», оцениваю прекрасный пол, доставленный из соседнего учебного заведения. Прилепский ушёл на промысел, пообещав скоро вернуться с девочками. Додумался же замполит! Строго предупредив нас об ответственности за растление малолетних, пригласил медучилище. Не на кого глаз положить, одни малолетки, и кураторша с ними, словно квочка с цыплятами. Я мысленно прозвал их ссыкухами. Хотя, некоторые подают надежды, что со временем из них выйдет что-нибудь стоящее. Их кураторша при себе держит.
А вот у входа появилось что-то интересное, две шикарные девицы, жгучая брюнетка и прелестная блондинка, обе синеглазые, одна красивее другой. К ним, со всех сторон, бросились курсанты, знакомиться и приглашать за свои столики. Девчонки оказались разборчивыми, они, не спеша, оценивающе осматривают зал. Постепенно, образовавшееся скопление людей возле них стало рассасываться.
Вернулся Прилепский, один.
– Арканя, где же ты оставил наших девочек? – ехидно спросил я.
– А мы сейчас вот этих возьмём, смотри какие тёлки! – самоуверенно заявил он.
– К этим ребята уже подкатывали помидоры, полный отлуп.
– Значит, сейчас они как раз созрели, думают: как бы не остаться при своих интересах. По-твоему, зачем они здесь? Пять минут и любая из них будет в моей постели! – самоуверенно заявил Прилепский.
– А почему не обе сразу?
– Вторую я тебе подгоню.
Он направился к двум девушкам.
– Привет девчонки! – сказал Прилепский. – Хотите узнать, как меня зовут?
– Прям сгораем от любопытства, – игриво сказала блондинка.
– Есть такое красивое имя, Аркадий. И Аркадий, то есть я, вас приглашаю, столик ждёт, прошу за мной.
Девчонки молчат, не двигаясь с места.
– Ну, девочки! Что вы такие замороженные? Идём! – он решительно взял блондинку за руку. Та вопросительно взглянула на подругу. Но брюнетка категорично заявила:
– Как-нибудь в другой раз Аркадий, а сейчас отвали, не до тебя нам!
По её раздражённому тону Прилепский понял, это облом и другого раза не будет. Не теряя время на пустые уговоры, он решил сделать ещё круг «по медучилищу»: вдруг появилось что-нибудь новенькое.
– Симпатичный парень, ты зачем его отшила? – обиделась Виктория.
– На рожу смазливый, но не наш калибр, – отмахнулась Маринка. – Он тебе до уха не дотягивает.
– Я могу и без каблуков, – не сдаётся Вика.
– Ты что, читать не выучилась, или ослепла? Тебе очки прописать? – вспылила Марина. – То не хочет кого попало, то на первого встречного вешается. На нем же светящимися буквами написано: АЛЬФОНС! Хочешь замуж, слушай меня! Посмотри-ка! Как тебе во-он тот, за столиком у стены?
– Вроде ничего, хороший, – заинтересовалась Виктория.
– Стой здесь, я сейчас. Никуда не уходи! – приказала Марина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Шорцы – Саянские горцы, одно из хакасских племён на юге Сибири, северо—западнее Тувы, верховья реки Томь и её притоки (прим. автора).
2
ТТ —Тульский Токарева, пистолет, состоял на вооружении Советской милиции в пятидесятых – шестидесятых годах 20—го века. Обладает хорошим боем, популярен в криминальной среде (прим. автора).
3
Вабик – манок, для подражания голосу дичи и подманивания её под выстрел (прим. автора).
4
Нодья – специальный ночной костёр из небольших брёвен, длительно горящий, дающий сильное ровное тепло (прим. автора).
5
Фуфайка, телогрейка, ватник: стёганая ватная рабочая одежда. В СССР, после ВОВ, имела большое распространение, её носили рабочие, солдаты, заключённые и другое население (прим. автора).
6
Белотроп – (от белая тропа), видимый след зверя на снегу. Видя след, собака легче и быстрее находит зверя. Без снега (по чернотропу), собака не видит след и пользуется только чутьём, что замедляет поиск (прим. автора).
7
Будет и соболь. – Белка – основной корм соболя, поэтому он мигрирует за ней (прим. автора).
8
Малопулька – так в Сибири называют мелкокалиберную винтовку. Иногда называют тозовкой, по названию выпускавшего её «ТОЗ» Тульского оружейного завода (прим. автора).
9
Непропуск – отвесный скальный массив, уходящий основанием под воду. Делает невозможным проход по берегу реки, не пропускает (прим. автора).
