Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)
Витька сел на траву рядом с Кристиной.
— Эй, с тобой все в порядке?
Она одернула платье и сквозь слезы помотала головой. Ей вдруг вспомнилась школа. Никогда после этого случая она не чувствовала себя чистой. Грязь прилипала к ней вместе с прикосновениями мужчин, которые с ней спали. Сегодня этой грязи стало еще больше. Невозможно забыть этот животный страх и липкие горячие пальцы. Упирающийся в голый живот член. Полсекунды и… Она почувствовала тошноту и на коленях отползла за дерево, где ее вырвало. Потом медленно, держась за ту же сосну, поднялась. Некоторое время постояла, ощущая под пальцами шершавую ласку коры.
Витька сидел на траве.
— Спасибо тебе. Что успел.
— Ничего. Главное оказаться в нужном месте и в нужный час.
Кристина села рядом с ним и расплакалась.
Он положил руку на ее плечо, назвал по имени.
— Откуда ты меня знаешь?
— Все знают девушку, которая так хорошо плавает и быстро бегает.
— Так ты здесь живешь? — она вся сжалась от того, что кроме того, что ей придется жить с этими воспоминаниями, она еще будет постоянно встречаться с человеком, который знает о ее позоре.
— Все останется между нами, — тихо сказал он, гладя ее по волосам.
— Но я-то не смогу забыть.
— Сможешь, если захочешь. Ничего не было.
Она не знала, сколько они так просидели, пока он не набрался храбрости и не предложил пойти к нему выпить. Она покорно пошла за ним и весь вечер преданно заглядывала в глаза, подобно спасенной собачонке. А потом он ее поцеловал. Этим своим наглым поцелуем. Никто никогда не целовал ее так. И не обнимал. Она до сих пор не знает, было ли это оттого, что ее тело раскрывалось ему навстречу, и каждый нерв замирал от наслаждения, или он просто делал это лучше других и не ленился. Сексом ведь тоже надо уметь заниматься. Нужны способности. И у Витьки они определенно были. Ну и еще, конечно, дело было в ней. Она не помнила после которого раза они добрались до кровати. Началось все на шкуре перед камином. Продолжилось на диване. Потом он унес ее в постель. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой. Каждый раз, когда он входил в нее, она замирала, и они какое-то время не двигались, тая от неземного наслаждения. Когда мука становилась невыносимой, он проникал глубже, и они начинали двигаться навстречу друг другу, чтобы потом вместе улететь. Это было не похоже на обычный оргазм, про это хотелось сказать, что так не бывает, и даже так не должно быть, потому что это слишком сладкая мука.
Они заснули, обнявшись, а потом настало утро и, войдя в гостиную, Кристина обнаружила на тумбочке фотографию, где был ее уже любимый Витька с крашеной блондинкой и двумя дочками. Она не поверила глазам. Может, это сестра? Не мог же он шептать ей все эти нежности, если женат? Это нечестно. Она вернулась в спальню и разбудила его. Сунула под нос фотографию.
— Кто это?
— М-м-м, — Витька переводил сонный взгляд с Кристины на снимок. Потом нахмурился и, взяв рамку из ее рук, положил на столик фотографией вниз. — Садись. Я все объясню.
— Так ты женат? — Кристина чувствовала, что сейчас расплачется. Переход из блаженного состояния счастья в состояние предательства был слишком резким и неожиданным. Не в силах стоять, она присела на краешек кровати. Он попытался ее обнять, но она оттолкнула руку. Молчание. Слышно лишь их дыхание. Он отвел волосы с ее лица. Поцеловал. Кожа, соприкоснувшись, начала танец желания. Всего этого не может быть, если он женат. Зачем тогда эта встреча? Чтобы ее подразнить? Он обнимал ее все крепче. Внутри шла борьба разума и тела. Уйди! Останься! Уйди, он чужой! Тело выиграло. Она осталась. Но решила про себя, что это в последний раз.
Потом Витька просил прощения, говорил, что думал, что она знает про его семью. Ведь они же пару раз встречались. Но Кристина не помнила его лица, словно кукольник прикрывал ее глаза в тот миг, когда они встречались, чтобы она не видела Витьку с женой и дочками.
— Где они?
— В Турции.
— И когда приезжают?
Он опустил голову. Долго молчал.
— Говори!
— Сегодня. — он взял ее руку, поднес к губам. — Я так давно тебя хотел. Ты такая красивая.
Она покачала головой, отметая его слова и разделяя их. Потом нашла в себе силы встать.
— Ладно, будем считать, что я расплатилась с тобой за спасение.
— Кристина!
Она выдавила улыбку, откинула назад волосы, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться обратно в спасительное тепло его рук.
— Больше ничего не будет.
— Но почему?
— Я не встречаюсь с чужими мужьями.
— Но тебе же было хорошо? Да? Ты же запуталась при счете оргазмов.
Она разозлилась. Так он еще и Казановой себя считает.
— Знаешь, не больше, чем с другими. Я просто люблю секс, и оргазм приходит ко мне без приглашения.
Витька сник. Съежился.
— А у меня так, как с тобой, ни с кем не было.
Ей захотелось плакать. Обнять его и плакать вместе с ним над их дурацкими судьбами. Но она только вскинула голову и вышла из комнаты. Нашла свою сумку, причесалась, придирчиво рассматривая в зеркало разорванное у выреза платье. В такую рань вполне можно успеть добежать до дома и никого не встретить. Да и мама еще спит. С порога повернулась к нему.
— Привет жене и дочкам.
Он молча захлопнул за ней дверь.
Не помнила, как вернулась домой, зарылась в подушку. Болело все тело, душа, сердце. Хотелось выть и кричать от боли. Ну не могла же она влюбиться за одну ночь? Надо все забыть. И до и после. Ничего не было в этот вечер, ее никто не пытался изнасиловать, и она не встретилась с Витькой. Забыть не получилось. Витька начал вместе с ней бегать, приходил на озеро, когда она загорала. Она не знала, что делать. Видеть его было и мучение, и счастье.
* * *Когда Кристина почувствовала, что успокоилась, вырулила на дорогу. Одна мысль о том, что она планирует очередное убийство, заставила ее собраться. Итак, если она все-таки хочет использовать отек Квинке, надо узнать о нем побольше. Неплохо получить консультацию врача. Когда начнется приступ, возле врагини не должно быть ни мобильного телефона, ни других людей, которых можно позвать на помощь. И уж там совершенно явно не должно быть ее, Кристины. Ей нужно полное алиби. Значит, нужен помощник. И место, где их никто не потревожит. И где найти такое место?
За размышлениями сама не заметила, как добралась до Кратово. Подъехала к воротам, вышла из машины. Сразу наткнулась на Витьку. Вроде бы он прогуливается с дочкой вокруг озера. Обменялись приветами. Кристина почувствовала, как сжалось сердце.
— И где ты была всю ночь? — спросил он вполголоса.
Кристина поперхнулась воздухом и закашлялась от подобной наглости. Он что, следит за ней? Ну, сейчас она ему покажет.
Она наклонилась к самому его уху, чтобы не слышала дочка и отчетливо произнесла:
— У любовника.
С удовлетворением заметила, что от боли уголок рта задрожал, губы сжались.
— Почему?
Она усмехнулась. Действительно почему? Когда умираешь от желания переспать с одним, а спишь с другим. Перевела взгляд на ясные серые глаза Аленки. Какая красивая у Витьки дочка.
— Как дела, Аленка?
— Хорошо. А мы вчера за тобой заходили, чтобы в бадмик поиграть…
И что же вам с мамой-то не играется, а?
Ей вдруг стало жалко Витьку и до смерти захотелось его поцеловать. Все тело уже обжигало привычное желание. Ну, вот же он рядом и так же хочет ее, как она. И зачем спрашивается она к Сережке-то ездила? Не помогло ведь.
— Давайте сегодня поиграем, — улыбнулась Кристина девочке. — Я сейчас немножко поработаю, а часиков в пять выйду. Договорились?
— Конечно! — обрадовалась Аленка. — А купаться будем? У меня уже получается на воде держаться, а плавать по-собачьи.
— Конечно, будем. И сегодня я буду учить тебя плавать по-человечьи. Называется брассом.
— Здорово! — Аленка захлопала в ладоши. — А моя мама плавать не умеет.
Витька покраснел, а Кристина еле удержалась от иронического замечания. Подошла к багажнику и достала пакеты с продуктами.
— Ну что, пока-пока.
— Пока, — откликнулась девочка, в то время как Витька грустно смотрел на нее. И такая в его глазах была нежность, что у нее снова перехватило дыхание. Она заторопилась по дорожке с пакетами к дому. Интересно, сможет ли она убедить Витьку стать соучастником убийства? Нервно хихикнула. Бросила пакеты на стол и поднялась в комнату Иларии. Мама лежала в своей обычной позе: руки скрещены на груди. Кристина села на краешек, поцеловала в щеку.
— Привет, мамуль. Как ты?
