Ариана Селеста - Проклятье Ван Гога

Ариана Селеста

ПРОКЛЯТЬЕ ВАН ГОГА

Жизнь — это череда взлётов и падений, поисков себя и своего предназначения, поисков своего дома. Я нашла его в тот момент, когда наши взгляды пересеклись. Его душа стала домом моей души, моим храмом, моей обителью. Иногда достаточно одного мгновения, чтобы понять, что это именно тот человек, которого ты искал всю свою жизнь, и ты готов раствориться в нём, отдать себя полностью и без остатка. Это чувство, которое овладевает всем твоим существом, проникая в глубины твоего сердце. Это чистый свет, наполнившись которым, ты начинаешь светиться от счастья, от понимания того, что ТЫ это ОН, а ОН это ТЫ. И это начало нашей истории…

Пролог

Residence of hell[1]

Заходящее солнце Майами уже опустилось за горизонт, окрасив перьевые облака в скорбные цвета. На улице шел дождь. Маленькие капли еле слышно ударялись о стекло, а затем тонкими узорами прокладывали свой путь вниз, соревнуясь между собой. Мебель и покорно склонившие головы статуи кабинета окрасились в кроваво-красный. Напряжение в комнате было настолько сильным, что, казалось, вытеснило весь кислород. Кейн и Хью Хелл испепеляли друг друга взглядом. Все слова уже были сказаны, точки — расставлены. Кейн понимал, что у него есть только один шанс выйти из дома Хелла живым.

— Мне нужно время, — произнес он, сжимая стакан с коньяком так, что, казалось, ещё немного, и тот расколется. Голос Кейна был грубым как наждачная бумага, глаза — непроглядно черными.

Хью глубоко вдохнул, достал из кармана темно-синего пиджака пачку сигарет, не спеша вытянул одну из них и закурил. Кольца сизого дыма обволакивали его ухоженное лицо и поднимались к потолку, цепляясь по пути за черные с проседью волосы. Кейн, не переносивший запах табачного дыма, поморщился.

— Я дам тебе три дня, — наконец ответил Хью, наблюдая за реакцией Кейна на его предложение. Оба понимали, что выбора у него нет, и по истечению срока кому-то придётся отвечать за сложившуюся ситуацию.

Вдруг где-то снаружи, совсем недалеко, послышался рёв быстро движущейся машины. Её колеса визжали на каждом повороте, неизбежно обращая на себя внимание. Звук усиливался и нарастал, становилось понятно, что машина двигалась в их направлении. Мгновение позже, когда машина была уже совсем рядом, послышался визг шин, затем — резкий удар, сопровождающийся ужасным грохотом переворачивающегося автомобиля. Кейн, как и другие присутствующие, застыл в напряжении, вслушиваясь во внезапно возникшую жуткую тишину. После такого шквала звуков она казалась ещё более глубокой, опустошающей. Хелл повернулся к одному из охранников.

— Томми, не пойму, почему ты ещё здесь, — тихо, но со злостью спросил он, — выясни, что там происходит, — Хью махнул рукой в сторону, откуда только что доносились звуки аварии.

— Сию минуту, — рослый мужчина лет сорока поправил ворот черного пиджака и как будто резко уменьшился в размерах под испепеляющим взглядом Хелла. Быстрым шагом Томми направился к выходу и скрылся в дверях. По некой необъяснимой причине сердце Кейна сжалось, авария показалась ему плохим знаком. Хью снова обратил свой взгляд к нему, словно вопрошая.

— Мне нужна неделя, — процедил сквозь зубы Кейн. Выследить оригинальный «Триптих» Фрэнсиса Бэкона ценою в сто миллионов было задачей не из легких, даже для человека с такими связями, как у Кейна Реймура. Он собирался вывернуть наизнанку весь земной шар, если понадобится, так как собственные похороны в ближайшие время в его планы не входили, а человек, сидевший напротив, славился своим умением устраивать подобные «праздники» лучше всех.

— Три дня, — Хелл затушил окурок о бедро полупрозрачной ониксовой нимфы, — это последнее предложение, при котором наш договор остается в силе. А если нет… — он многозначительно пожал плечами, — то нет.

«Черт тебя побери, Хелл! Три дня — это слишком мало!» — подумал Кейн, но в данном случае клиент имел полное право требовать своё, поскольку в том, что произошло, частично была вина и Кейна. Он прекрасно понимал правила игры, в которую вступал, знал каждого её участника. Ни к кому из них он никогда не повернулся бы спиной и, тем не менее, осознавая это, Кейн согласился, потому как ставки были слишком высоки. Он принял условия и в первый раз за свою долгую карьеру допустил фатальный промах.

Причина была до противного банальной: Кейн впервые влюбился, и из-за этого всё пошло наперекосяк. Он всегда самостоятельно контролировал и пошагово отслеживал картель и весь путь груза, но в тот раз он был слишком занят другими делами и поручил сделку своему партнёру, который впоследствии его и подставил.

«Мать его! С Фредом Альда я обязательно разберусь, как только покину обитель Хелла», — вспышка ярости осветила его ум. Одновременно с обдумыванием способов мести Кейн пристально смотрел на хитрое лицо Хелла, буквально выжигая дырку на его переносице.

— Я согласен, — холодно проговорил Кейн, которому не оставили выбора. Баррель, его телохранитель, похожий на огромного гоблина, издал тихий скрипучий звук. Оба понимали, что три дня — это слишком короткий срок, но они понимали и то, что находились в берлоге у медведя, и выйти отсюда живыми можно только приняв его предложение.

На лице Хью образовалась корявая полуулыбка, бесцветные тонкие губы изогнулись как проволока.

— Тогда договорись! — он довольно кивнул, протягивая ему правую руку.

Кейн заметил, как под кожей на его шее едва уловимо бился пульс, и подумал о том, насколько уязвимым был этот человек даже в окружении четверых охранников. Внутри него всё бурлило от жгучего желания расправиться с этой мразью прямо сейчас. Хью переступил черту дозволенного, позволив себе усыпить, похитить и доставить их с Баррелем к себе в логово, как горячую пиццу с доставкой на дом. Кейн уже точно знал, как именно он накажет старого хулигана, но сначала, как обязательный бизнес-партнёр, он намеревался выполнить условия сделки.

Кейн чувствовал, как по его венам нёсся адреналин, сжигающий, словно вулканическая магма, всё живое на своём пути. Баррель посмотрел на него тревожно, он сразу понял: Кейна очень расстроила выходка Хелла. Ладони его покалывало и жгло, по коже бежали колючие мурашки. Кейн смотрел, как бледная рука Хью с идеальным маникюром и тонкой, словно папиросная бумага, кожей, через которую виднелась сеть голубых вен, тянется ему навстречу…

Цепким взглядом он приметил золотую Montblanc, лежащую на потертой поверхности геридона. Такая инкрустированная камнями ручка с именной гравюрой на колпачке была и у него, она отличалась острым, словно бритва, пером. Кейн наклонился к Хью. Пальцы его раскрылись, стакан из граненного хрусталя упал вниз, оставив на ковре пятно золотистого коньяка. Мгновение, больше ему не требовалось. Пока все взгляды следили за падающим стаканом, он схватил протянутую руку Хью Хелла, резко потянул на себя, схватил золотое перо и молниеносно вонзил её в артерию на шее, туда, где дрожал пульс, вложив всю силу в удар…