Тёплый сахар - Найденов

Свир

Тёплый сахар

Глава 1

Похоже, это был тот самый случай, когда он зря понадеялся на своё обычное везение. Юнхва наверняка сказала бы: «Я же говорила! Рано или поздно ты должен был нарваться».

Кан Хэвону везло, он это знал, другие тоже. Юнхва, его старшая сестра, вроде и гордилась тем, что у неё брат такой везунчик, но и бесилась тоже. Например, когда они готовились к тестам или экзаменам. Жаловалась, что должна заниматься до поздней ночи и опухших глаз, а Хэвон может немного поучить и лечь спать — ведь если он выучит три темы из ста, то именно они ему и попадутся, а задачи будут именно теми, которые ему легко даются.

Хэвону и сегодня положился на своё везение. Когда он завтракал в отеле в Миннеаполисе, ему позвонила секретарь и предупредила, что на восточное побережье надвигается ураган, многие аэропорты уже закрыты, и предложила лететь другим рейсом. Другим рейсом при куче закрытых аэропортов получалось добираться на шестнадцать часов дольше.

В ноябре атлантические штормы такой силы, чтобы запрещали перелёты, не так уж часто добирались даже до Нью-Йорка, а Бостон был ещё севернее. Вылет был уже скоро, и Хэвон решил, что ему, как всегда, повезёт, и он проскочит.

До Бостона он долетел, и на этом везение кончилось. За те четыре часа, что ему нужно было прождать до перелёта во Франкфурт, город накрыло штормом. Тропический ураган, зайдя так далеко на север, превратился в снежную бурю. Самолёты, стоявшие в нескольких десятках метров от стеклянной стены зала ожидания, исчезли за стеной снега.

Какое-то время Хэвон ещё надеялся, что ветер утихнет, а снег с дождём прекратится, но к вечеру стало понятно, что вылетов не будет ни сегодня, ни, возможно, завтра. В новостях Хэвон увидел, как в люди в JFK* толпятся в залах и готовятся спать на полу, и только тогда решил сделать то, что должен был сделать на пару часов раньше — пошёл к стойке авиакомпании.

Когда он вышел из VIP-лаунжа, то увидел что в Логане** творилось то же самое, что и в JFK: залы были заполнены людьми, чемоданами, сумками… Ещё до того, как он дошёл до стойки, Хэвон понял, что надеяться не на что: наверняка все места в гостиницах, которые авиакомпания предоставляла застрявшим в аэропорту пассажирам, уже были разобраны. Судя по тому, что несколько семей, окруженных детьми, громко скандалили возле стойки, так оно и было.

Хэвону тоже хотелось на кого-нибудь наорать: у него срывалась важная встреча в Германии, а его дед, возглавлявший семейный бизнес, не принимал оправданий вроде «мой рейс отменили из-за погоды». Дело должно быть сделано во что бы то ни стало.

Протолкавшись к стойке, Хэвон привлёк внимание другого сотрудника и спросил, в какую из ближайших гостиниц лучше поехать.

— Боюсь, что на территории Логана все заполнены под завязку, сэр, — сказал румяный мужчина с добродушным, но замученным лицом. — Час назад в «Хаятте» самые дорогие номера ещё были свободны, но сейчас не уверен. К нам направляли некоторые рейсы, которые не смогли сесть южнее… Тут сейчас полстраны, сами понимаете.

Хэвон понимал. И он мысленно поблагодарил своего секретаря: поняв, что его не отговорить от перелёта, она сказала, чтобы он хотя бы не торопился проходить паспортный контроль. Если бы он оказался в транзитной зоне, то выбраться наружу было бы непросто… А может, и вообще невозможно. Хэвон не знал. К счастью, ему не нужно было это выяснять. Он мог остановиться в любом отеле в этом городе.

Хэвон посмотрел на второй, маленький циферблат своих часов, который всегда показывал время дома, в Сеуле. Там уже было раннее утро, значит, можно было позвонить секретарю Лим и поручить ей найти гостиницу. А потом созвониться с немцами и попробовать договориться о переносе встречи.

Проклятый шторм! Приди он сюда на два часа позже, и Хэвон вполне бы мог успеть вылететь и сидел бы сейчас на пути в Европу в уютном салоне бизнес-класса. Вместо этого он толкался в забитых людьми залах ожидания и психовал из-за того, что будет, когда он вернётся в Сеул. Его отцу или кузену Чонвону, может, и простили бы сорванную встречу. Но Хэвон занял кресло президента «Кёнгидо Пластикс» всего полгода назад, и на все его промахи смотрели как сквозь увеличительное стекло. Это вовсе не значило, что его немедленно снимут с поста, но, конечно же, запомнят, и когда придёт время оценить, как он проявил себя во главе компании, пропущенная встреча станет большим минусом.

Секретарь Лим перезвонила через двадцать минут и сообщила, что забронировала ему люкс в «Мандарин Ориентал», и, по заверениям отеля, машина отправится за ним в аэропорт немедленно.

Хэвону потребовалось с минуту, чтобы сориентироваться, куда ему идти. Судя по всему, тащиться надо было прилично. Он подозревал, что машина из центра города приедет быстрее, чем он доберётся до выхода через все эти залы.

У него было мало багажа: сумка с ноутбуком и небольшой чемодан, который можно было брать с собой в салон самолёта. Обычно он никогда не пользовался движущимися дорожками — пройти сбоку от них было гораздо быстрее, но не в этот день: сегодня даже эти проходы были заполнены людьми, которые стояли, сидели, лежали на ковролиновых полах.

По следующему из залов он продвигался ещё медленнее: всё было заставлено чемоданами, носились дети, кто-то вытягивал ноги чуть ли не поперёк прохода. И тут среди всего это шума, гвалта и мешанины звуков он услышал, как кто-то говорил на корейском.

Это был женский голос, мягкий, звучный, чуть низковатый. Хэвон машинально поискал в толпе справа от себя обладательницу голоса.

Он сразу нашёл её: невысокую худенькую женщину в сером деловом костюме и с длинными волосами, уложенными на затылке в строгий узел, немного, правда, растрепавшийся. Она стояла в очереди, вытянувшейся вдоль стойки кофейни, шагах в четырёх от Хэвона.

— …ещё двое суток, — говорила женщина, словно извиняясь за непогоду. — Так сказали в новостях и здесь постоянно сообщают, что… Когда? Простите, я боюсь, что не смогу вернуться к этому времени. Мне очень жаль, но это от меня не зависит.

Хэвон сразу понял, с кем женщина говорит: со вздорным начальником, который прекрасно понимает, что его подчинённая не властна над погодой, но всё равно не упустит случая унизить её и устроить разнос. Кан Хэвон работал только