Холодное Сердце Казановы (ЛП) - Шэн Л. Дж.

Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик-ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.

Текст предназначен для ознакомительного чтения.

Маме.

Да, все это я написала сама.

И да, на мне свитер.

Любовь подобна дереву: она растет сама по себе, глубоко укореняется в нашем существе и продолжает расцветать над разрушенным сердцем. Необъяснимый факт: чем она глупее, тем упорнее. Оно никогда не бывает сильнее, чем когда оно совершенно неразумно".

— Виктор Гюго, "Горбун из Нотр-Дама".

Девушки просто хотят иметь средства.

Неизвестный

1

ДАФФИ

Когда я сидела перед "Love Is Blind" и плакала, заедая слезами заветное печенье, оплакивая разрыв с человеком, которого считала любовью всей своей жизни, мне стало ясно, что хуже уже быть не может. Может быть, если я умру. Даже тогда я получила бы долгожданное облегчение от своей боли и мучений.

Была ли любовь слепой? Вполне возможно. Не было другого способа оправдать то, что я не смогла прочитать надпись на стене. Честно говоря, это была даже не стена. Она была на чертовом мигающем неоновом рекламном щите на Таймс-сквер, сопровождаемая надписью: Даффи, ты дура / Ты встречаешься с инструментом / Он никогда не попросит твоей руки / Насколько ты глупа, чтобы не понять?

Все права защищены, и так далее.

И это даже не было настоящим разрывом. Скорее, мини-разрыв. Полурасставание. Расставание по принципу "не жди, что я буду ждать тебя, даже если мы будем знать, что я буду ждать". Рэйчел Грин, мы не были на перерыве. Ну, вы поняли.

— Серебряная подсветка? Это самое плохое, что может быть в моей жизни, — пробормотала я вслух своему печенью, которое в ответ рухнуло на мою обтянутую пижамой грудь.

Не искушай меня, корова, — ответила Вселенная в виде мобильного телефона, жужжащего рядом со мной на диване.

— Отвали, — пробормотала я, прежде чем мой взгляд упал на экран телефона, на котором высветилось имя Гретхен.

Гретхен Битти, мой босс, была ведущей программы "Мир сегодня", флагманского шоу WNT. Как ее исполнительный помощник, я отвечала за всю ее жизнь. До тех пор, пока полгода назад Гретхен не объявила, что устраивается на должность пресс-секретаря Белого дома и уезжает из Нью-Йорка в Вашингтон. Это также означало, что WNT не собирается продлевать мою рабочую визу. Хуже всего было то, что я не могла позволить себе сказать своему тираническому боссу, что я о ней думаю, хотя мне оставалось работать всего несколько дней. Она была из тех женщин, которые отказывались давать мне рекомендации, если я осмеливалась заказывать ее американо со льдом с Халф-энд-халф, а не овсяным молоком. (пер. Халф-энд-халф — половина наполовину — это название различных напитков и продуктов, приготовленных из смеси двух веществ в равных частях, включая молочные продукты, алкогольные напитки и безалкогольные напитки.)

Подробнее о моих проблемах позже.

Прочистив горло, я провела пальцем по экрану.

— Алло?

— Боже правый, Дафна. Совсем бездельница? Тебе понадобилось десять минут, чтобы ответить.

Я проверила свои новые часы. Было одиннадцать часов вечера.

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Я была уверена, что да. Если бы заставлять меня работать в неурочное время было олимпийским видом спорта, Гретхен была бы Сереной Уильямс.

— Меня только что осенило, что завтра у Лирик шестой день рождения, а я была так занята передачей дел Клэр, что забыла купить малышке подарок.

Заняты передачей были мои ноги. Именно я поддерживала связь с женщиной, унаследовавшей трон Гретхен, журналисткой-расследователем Клэр Скотт и ее стайкой помощников.

Поскольку я видела, к чему все идет, с расстояния двух планет, я заверила ее.

— Завтра утром я первым делом куплю Лирик подарки. У тебя есть бюджет?

Гретхен дала мне свою кредитную карту через два дня после начала моей работы. С тех пор я полностью контролировала ее жизнь. Это включало в себя покупку продуктов для ее квартиры на Манхэттене и оплату счетов. Я также присутствовала на родительских собраниях, заполняла бюллетени и писала статьи для престижных газет. Воистину, чтобы сохранить работу и визу, я делала все, кроме того, что сама рожала ее детей. И только потому, что, к счастью для меня, они уже существовали.

— Завтра? — Гретхен шумно отхлебнула из бокала. — Время не терпит. Это должно быть сегодня. Завтра утром я первым делом поеду в Гринвич. Джейсон заставляет меня присутствовать на дне рождения, хотя у нас буквально в тот же вечер должны проходить съемки шоу. — Она застонала, как делала каждый раз, когда говорила о своем муже. — Я сказала ему, что вернусь в город до того, как она откроет свои подарки. У меня есть бизнес, который я должна вести. Почему он не может этого понять?

Потому что ты мать его детей?

Я встречалась с Джейсоном всего несколько раз, но подозревала, что он гораздо добрее своей жены. То же самое я могла бы сказать и о горсти черствых орехов.

— Ты хочешь, чтобы я посреди ночи ходила по магазинам в поисках подарков для шестилетнего ребенка? — спросила я без всякого тона.

Ух ты, карма. Вот это да. Чем я занималась в прошлой жизни? Снимала кожу с младенцев, чтобы заработать на жизнь?

— Что? — крикнула Гретхен в динамик, перекрывая громкую музыку. — Я тебя не слышу, я в этом ужасном пабе. Полно придурков. Никто даже не узнал меня здесь. Бескультурные свиньи.

— Насчет подарков… — сказала я, повышая голос. — Не думаю, что смогу найти что-нибудь открытое в этот час.

— Конечно, найдешь! — Гретхен была потрясена. — Из-за такого отношения вы, британцы, потеряли империю, Дафна. Прими вызов. Ты можешь, потому что должна. Я верю в тебя. А теперь я спрашиваю тебя — веришь ли ты в себя?

Думаю, мне следовало сопроводить печенья вином. И, может быть, "Аддеролом".

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала я.

— И проследи, чтобы подарки были у меня до того, как я уеду в Гринвич завтра в шесть часов.

— В шесть вечера?

— В шесть утра, глупышка.

— Что? — вскричала я. — Я не могу…

Но было уже слишком поздно. Линия оборвалась.

Я уставилась на свой мобильный, просчитывая следующий шаг. Не то чтобы у меня было много вариантов на выбор. Гретхен все еще оставалась моим боссом в течение следующих двух недель. Зная ее, она запятнала бы мое имя во всех новостных агентствах Нью-Йорка, если бы я перечила ей сейчас.

С неохотой я взяла мобильный и позвонила Би Джею.

Моему бывшему парню, Би Джею. Тому самому Би Джею, с которым я рассталась сегодня вечером. Да, тот самый придурок.

— Даффи! — В его голосе звучали и восторг, и самодовольство. А почему бы и нет? На прощание я сказала, что больше не хочу с ним разговаривать. И это было сорок пять минут назад. — Передумала, да? Почему бы мне не вызвать тебе Убер, и ты сможешь приехать ко мне и все обсудить?

— Вообще-то, мне нужна твоя помощь. — Смелое предположение, однако. — Это срочно. У тебя есть знакомые в магазине игрушек или кто-то, кто мог бы потянуть за ниточки, чтобы открыть его в это время ночи?

Единственная причина, по которой я чувствовала себя комфортно, прося его об одолжении, заключалась в том, что за эти годы я выручила Би Джея из множества неприятностей. Я написала всю его диссертацию, когда мы оба учились в Кембридже, в последнюю минуту приготовила торты на день рождения для членов его семьи и однажды физически удалила гланды пожилого йоркширского терьера его мамы.