Развод. Я все еще люблю (СИ) - Вечер Евгения

Развод. Я все еще люблю

Евгения Вечер

1. Годовщина свадьбы

Они нам дуло к виску. Они нам вдребезги сердца.

А мы за ними во тьму. А мы за ними в небеса!

Они нам реки измен! Они нам океаны лжи!

А мы им веру взамен. А мы им посвящаем жизнь!

Строки из песни Полины Гагариной и Ирины Дубцовой

Зажигаю свечи и присаживаюсь во главе большого деревянного стола. Окидываю взглядом приготовленный мясной пирог и салаты, мясо по-французски, тарталетки с красной рыбой и закуски на разноцветных шпажках.

— Любимый, ты скоро? — устало прижимаю к уху свой телефон.

— Надь, тут на работе завал, придется задержатся.

От досады закрываю глаза и выдыхаю.

— Ты же обещал, что сегодня…

— Надь, — отстраненно бормочет муж. — На носу важная сделка. Я не могу все бросить.

— Но у нас годовщина, — зачем-то напоминаю я. — Десять лет брака.

— Надя! Мы отметим завтра, обещаю. А сейчас прости, мне пора.

Три гудка, холодящих душу, и мое разочарование в миг пропитывает воздух, перебивая запахи вкусной еды. Поднимаюсь с места и задуваю свечи.

Я все понимаю. У Димы своя строительная фирма, которая приносит нашей маленькой семье большой доход. Работы действительно много.

Достаю контейнеры с полки, убираю праздничные блюда в холодильник, снимаю каблуки и прохожу в спальню. За мной бежит Пушинка — лысая кошка, которую Дима купил два года назад. Хватаю с полки любовный роман и устраиваюсь в большом кресле, поджав ноги к груди, а Пушинка лениво тянется и зарывается под одеяльце в своем лежаке.

Обидно, что Дима не смог сегодня провести со мной время. Ведь это не просто очередной день в году. Это наша годовщина! Целых десять лет счастливого брака! Поднимаю взгляд на картину, которая висит над нашей супружеской кроватью. Мы здесь такие молодые, счастливые, влюбленные. С искрящимися глазами. Эту картину подарила моя сестра на первую годовщину. Фото со свадьбы на холсте.

Тогда Дима только начинал вести свой бизнес, а я работала официанткой в самом обычном ресторане. Мы жили на съемной квартире и мечтали о счастье, искренне друг друга любили и поддерживали во всем, заботились друг о друге. Я и подумать тогда не могла, что работа Димы встанет выше нашей семьи.

Телефон вибрирует на журнальном столике.

— Наденька, вы уже отмечаете? — оживленно трещит сестра.

— Нет, — вздыхаю. — У Димы нарисовались дела на работе.

Секундная пауза.

— Ты сильно расстроилась? — осторожно интересуется Катя, а я закрываю глаза и одинокая слезинка катится по щеке.

— Нет.

— Врешь!

Смахиваю влагу с лица.

— Ладно, я расстроилась. Еще и дата такая… десять лет.

— Надь, а может тебе собраться и к нему поехать? — предлагает сестра, и я оживляюсь. — Он ведь не совещания проводит в такое время. Наверняка занят документами. Поможешь ему, ты же разбираешься.

— Катюш, ты — гений! Я сама почему-то об этом не подумала! — вскакиваю с места и спешу на кухню. — Я буду собираться.

— Давай, Надь. Удачи!

Складываю контейнеры с едой в пакеты, накидываю пуховик, вызываю такси. Хватаю бутылку дорогого вина, поправляю прическу и выхожу на улицу под злой февральский ветер. Уже стемнело, город зажег фонари и яркие неоновые вывески.

— Добрый вечер, — улыбаюсь таксисту.

Настроение хорошее. И за это нужно поблагодарить Катю! Сидела бы сейчас в квартире и вздыхала, глядя на картину над кроватью. А так, конечно, не идеально, но все равно проведу время с любимым мужем.

— Добрый вечер, — коротко отзывается таксист, уточняет адрес и срывает иномарку с места.

В пути проводим чуть больше часа. Вечерние пробки и февральский снегопад сделали свое дело, и к мужу в офис я приезжаю около десяти. Поднимаюсь на лифте на двенадцатый этаж, и сердечко трепетно замирает в груди от предвкушения. Вот он обрадуется! На седьмом небе от счастья будет, что я приехала помочь с документами, да еще и не с пустыми руками! Покормлю его, выпьем вина, сделаем всю работу. А потом…

Фантазия подкидывает горячих эротических сцен, и у меня учащается пульс.

Распахиваю дверь в его кабинет и застываю на месте. Внутри все цепенеет. Меркнет. Сердце покрывается гнойниками и душа пропитывается трупным ядом.

— Надя, это не то, что ты подумала! — Дима скидывает с себя рыжеволосую молодую девицу и натягивает трусы.

Те самые трусы, которые ему дарила я!

А я смотрю в лицо его любовницы, и понимаю…

2. Я не железная

Понимаю, что я ей не соперница.

Ей на вид лет двадцать. Худышка с яркой внешностью… а я… боже.

Перед глазами только цветные пятна. Красные, кровавые, липкие. Роняю пакеты с едой и вином. Звон. Бутылка дорогого пойла разбивается. Как моя душа.

Бац. И все. В тысячи осколков. В ошметки.

— Надя! Я все объясню! — жужжит голос мужа отдаленно.

Я ничего не слышу, кроме собственного долбящего набатом сердца. И не хочу слышать. Пустые оправдания не помогут изменить ситуацию.

Десять лет… десять лет счастливого крепкого брака.

— Наденька, — шепчет мне на ухо и касается моих плеч, заставляя отмереть и заглянуть в его глаза.

Цвета майской зелени, яркие и насыщенные. Напоминающие весну. Такие родные, близкие, обожаемые.

— Надюша, — виновато опускает голову.

А я молчу. Нет ни слез, ни ожидаемой истерики. Только цунами беспощадной боли захлестывает и обжигает грудь изнутри.

— Надь, — шепчет, берет мою руку и целует ладонь.

Каждый пальчик. Каждый миллиметр кожи.

Раньше его поцелуи вызывали во мне волну томительного желания, а сейчас прикосновения губ как укусы ос. Болючие.

Замахиваюсь и отвешиваю Диме звонкую пощечину. Его любовница взвизгивает и закрывает рот рукой.

— Бей! Бей меня, Надя, я заслужил! Давай! Ударь еще! Сильнее! — заливается муж, а я разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к лифту.

Я не верю…

Не верю, что Дима предал меня.

Он не мог!

Он меня любит.

Только я видела все своими глазами.

Видела, как рыжеволосая девица сидела на нем, извивалась, постанывала.

Наслаждалась чужим мужчиной. Моим мужем.

А мой ли он теперь?

— Надя, я все объясню, не уходи! — Дима хватает меня за запястье.

— Нечего тут объяснять, — выдаю надломленным голосом.

Дима растерянно смотрит на меня. Я никогда еще не видела его таким напуганным и жалким. Рогов Дмитрий — влиятельный сорокалетний мужчина с пронзительным взглядом, властный и строгий. А сейчас передо мной нашкодивший щенок, виновато виляющий хвостиком.

— Надь, она ничего не значит! Я сам не знаю, что на меня нашло!

— Мне нужно побыть одной, — цежу сквозь зубы и влетаю в лифт.

Двери закрываются, и последнее, что вижу — мрачное лицо мужа, которому слепо доверяла и считала родным.

Меня шатает, я еле держусь на ногах. В голове пустота и растерянность. Что дальше? Что нас теперь ждет?

В моем мире не было места изменам. У нас красивая дружная маленькая семья. Обручальные кольца с гравировками "вместе навсегда", мечты о ребенке, совместные уютные вечера с бесконечными разговорами по душам. Я знаю Диму как облупленного… знала… пока он меня не предал.

Злой февральский ветер хлещет по щекам, а я купаюсь в пуховик и не понимаю, как Дима мог расколоть наше семейное счастье в один миг.

Давно ли он с ней? Я не замечала за ним ни малейшего намека на неверность. Как это бывает: муж прячет телефон, отказывается от близости, начинает одержимо следить за своим внешним видом. Я не находила следов помады на его белых рубашках, не чувствовала запаха женских духов. Ничего не предвещало шторма в нашей тихой гавани.

Или я не досмотрела? Была слишком наивной и слепо доверяла… а он… боже.

— Девушка, вы такси заказывали? — мужской голос окатывает меня вибрирующим басом.