Дыхание ненависти (СИ) - Лован Мария

1 глава "Переезд"

Враг занимает больше места в наших мыслях,

чем друг — в нашем сердце.

А. Бужар

Очередной дождливый день в Сиэтле, ничего особенного для его жителей. Все идет своим чередом и только для меня время словно остановилось. Через час уже приедет мой опекун, и заберет за сотни миль от родного дома. Может, это и к лучшему. Вся моя жизнь изменилась за секунду, когда машина родителей выехала на встречку и столкнулась с бензовозом. Многие пострадали в тот день, горючее вещество не пощадило даже прохожих и унесло жизни десяти человек. Так в одну секунду пятнадцатилетняя Кимберли Уильямс осталась в одиночестве, в такие времена не хочется верить, что это имя принадлежит мне.

Я словно маленькое бледное привидение брожу по опустошенной квартире, собираю вещи, попутно бросая их в раскрытый чемодан. Комнаты превратились в перерытые гнезда, кроме одной, той самой, где их спальня… Я так и не осмелилась за все это время войти в родительскую комнату. Наверно, мне так спокойней, думать, представлять, что они там, и никуда не исчезли. Иногда только эти фантазии останавливают меня от собственного путешествия на тот свет.

Звонок в дверь, как электрический разряд, пробивает мертвую тишину. Вот и все, это за мной. Я хватаю толстовку с кресла и накидываю ее на себя, отдергиваю рукава, чтобы спрятать многочисленные порезы на запястьях: ни к чему, чтобы кто-то их видел. Подхожу к двери и впускаю своего гостя Джона. Теперь по решению суда этот сорокатрехлетний бизнесмен — моя семья.

— Здравствуй, Ким, — его голос сух и напряжен, наверное, он чувствует неловкость от всей этой ситуации с опекунством, или оттого, что все еще не знает, как со мной общаться.

— Здравствуйте, мистер Браун, — я закрываю дверь за гостем.

Джон Браун — лучший друг моего отца. Папа всегда говорил: «Уильямс и Браун — друзья от подгузников до старческой трости», но никто и подумать не мог, что этому не суждено сбыться. Джон всегда был весьма щедр, дарил на каждый праздник членам моей семьи сногсшибательные подарки, часто бывал в гостях, несмотря на то, что живет в другом штате. Когда встал вопрос о моей дальнейшей судьбе, Браун незамедлительно предложил свою кандидатуру, а иначе мне бы пришлось гнить в детдоме. У моих родителей не было родных, только старая троюродная тетка по маминой линии, живущая в глухой деревне и имеющая свойство притворяться больной склерозом, чтобы оградиться от нашей семейки. На похоронах она рассказывала о детстве матери, чтобы вызвать жалость у пришедших проститься, и выпросить немного денег.

— Ты готова? Вещи все собраны? Можем ехать? — Джон ходит по гостиной, словно заблудившийся, будто никогда здесь не был.

— Да, только заберу Мо из комнаты, и выходим, — направляюсь в свою спальню.

Мо — это моя черепаха, он очень нерасторопен, но когда дело касается вкусненького, он готов пробежать приличное расстояние. Малыш живет в моей комнате уже пять лет, мама подарила мне его, когда я восхитилась мультфильмом «В поисках Немо». С тех пор он был лучшим соседом по комнате.

— Готов к переезду, мой маленький красноухий друг? — наклоняюсь к аквариуму с Мо.

Поднимаю аквариум, лишь слегка заполненный водой. На выходе из комнаты меня останавливает мое собственное отражение в зеркале над гардеробом. Отвратительно выгляжу. Мои карие глаза помутнели, словно их затянула паутина страданий, белки красные, будто я всю жизнь на героине. Видимо, бессонные ночи сказываются на внешнем виде. Душ я не принимаю уже третий день, от этого мои темно-багряные волосы выглядят, как трава, ссыхающаяся на солнце, но высоко забранный хвост может скрыть часть этого недостатка.

— Кимберли, самолет ждать не будет, — поторапливает Джон.

Я выхожу из комнаты, мистер Браун хватает мои чемоданы в обе руки. Мы выходим за дверь, ставлю Мо на пол, запираю квартиру, может, однажды я еще вернусь сюда. Хватаю аквариум, лифт устремляет нас вниз с десятого этажа на первый.

Как же я хочу все вернуть, вновь пройтись по этим коридорам после учебы, открыть квартиру, а там мама. Уже поджидающая с каждодневной партией расспросов о произошедшем в школе, но так уже не будет никогда.

Джон, скрючившись от дождя, погружает мой багаж в такси, и жестом руки показывает, чтобы я поспешила сесть. Крепко держа «домик» Мо, я усаживаюсь на заднее сидение авто, мой опекун заскакивает ко мне. Машина стремится в аэропорт, чтобы мы успели на рейс до Портленда. Никогда не думала, что моим новым домом станет штат Орегон.

Если быть откровенной, то я совсем не знаю Джона. Это очень странно, ведь он был не последним посетителем нашего дома, но общения как такового никогда не проскальзывало. Кто этот человек, кто его жена, сколько у него детей? Почему раньше эти вопросы меня не волновали? По факту я еду в неизвестность, причем по всем параметрам.

— Ну вот как всегда пробка, ненавижу эту улицу, — возмущается водитель такси.

— Мы опаздываем на рейс, стоит поторопиться, — Джон нахмуривает брови, пытаясь избежать моего взгляда.

— Ну, а я что сделаю, машины никуда не исчезнут только потому, что вы так хотите, — таксист эмоционально размахивает руками, несколько раз бибикает, ударяет ладонями по рулю, словно играя на барабанах. Но через несколько минут его силы иссякли, и «магистр черных шашечек на желтом», усаживается смирно.

— Может, возможно объехать? — мистер Браун не успокаивается в поисках решения.

— Сожалею, но нам не пробраться.

Джон откидывает голову: чую, пару нецензурных словечек проскользнули у него в голове. Он достает свой телефон из кармана брюк и набирает какой-то номер.

— Добрый день, меня интересует рейс до Портленда, — хмурые, цвета грозового неба глаза, накаляются от неудобства. Видимо, нетерпимость — одна из черт этого человека. — Задерживается? Отлично. Насколько отложен?

Пока Браун занимался расспросами, которые меня вовсе не волнуют, я аккуратно рассматриваю его, делая вид, что слежу за черепахой, лишь искоса кидая взгляд на мужчину. Он неплохо одет, костюм явно дорогой, по волосам и ногтям сразу видно, что человек следит за собой, впрочем, это я знала и раньше. Но я никогда не приглядывалась к его лицу, скулы Джона прекрасны, наверное, в молодости он был красавчик.

— Рейс отложен на два часа, мы все успеваем, — успокаивающим голосом обращается ко мне мой опекун.

Словно меня это интересует. Мне вообще плевать, когда лететь, завтра или сейчас, через год. Моя жизнь бессмысленна, а увлекаться депрессивным состоянием можно и в Сиэтле, переезд для этого не нужен. Зачем мне вообще куда-то лететь? Я, конечно, благодарна за неоценимую помощь в моей ситуации, но я могла бы жить и одна в своей квартире, не свисая мертвым грузом на шее семейства Браун.

Добраться до аэропорта стало тем еще испытанием, но еще хуже мне стало, как только я сделала первый шаг в салон самолета. Ненавижу летать, лучше провести несколько часов в дороге на неудобном автомобильном сидении и перекусывать в дешевых забегаловках, которые могут наградить гастритом. Родители часто путешествовали, видели полмира, а я со своей боязнью неба оставалась дома одна.

Мы летим в бизнес-классе, честно говоря, не вижу смысла тратить такие деньги на несколько часов полета. Окруженная роскошью и услужливыми стюардами, думаю лишь об одном: как пережить этот ад. Усаживаюсь в кресло, весьма удобное, но все же мои мышцы не могут расслабиться, а ноги готовы сию секунду выбежать и вернуться обратно в квартиру.

— Как ты себя чувствуешь? Совсем бледненькая, — Джон садится в соседнее кресло, осмотрев мое лицо в поисках румянца.

— Все в порядке, — отвечаю я.

Моя кожа всегда была светлой, а после недавних событий, ее мраморный красивый оттенок превратился в голубоватый, словно я живой мертвец, решивший восстать из могилы. Дополняют мой образ проплаканные красные глаза и мрачные, как этот дождливый день, круги под глазами.

— Барбара безумно хочет с тобой познакомиться, — Браун попивает чашку восхитительного ирландского кофе, пытаясь начать разговор.