Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

Екатерина Риз

Та ещё штучка

ГЛАВА 1

Я сидела напротив золовки, выслушивала её сбивчивые речи, наблюдала, как она утирает слёзы, всхлипывает, но, если честно, совершенно не знала, что Любе сказать. Как её успокоить, какие слова найти, как изобразить достаточную степень жалости. Жалости во мне было совсем немного, мне, по этому поводу, было немножко стыдно, но куда больше меня беспокоило то, что совсем скоро Люба всхлипывать перестанет и потребует от меня поддержки и какого-то совета. А у меня кроме слов: «Вот дура», в голове ничего не было.

Между прочим, я Любу не раз предупреждала, причём давно. И даже говорила ей в откровенном разговоре, что она, на самом деле, дура. Что пора бы уже включить голову, в конце концов, ей давно не восемнадцать лет. А, простите, целых тридцать исполнилось два месяца назад. И уже пора бы начинать соображать и хоть как-то проявлять благоразумие. Не влюбляться до помутнения в глазах в первого встречного-поперечного.

Мы с Любой были практически ровесницами, я лишь на год постарше. Но порой мне казалось, что сестра бывшего мужа разумом осталась где-то в юности. Поэтому к своим тридцати годам так ни разу и не вышла замуж, не родила ребёнка, не устроила личную жизнь, хотя, казалось бы, все предпосылки к этому у неё были, и не единожды. А помимо предпосылок огромное, жгучее желание выйти замуж, найти своего единственного. Может быть, в этом самом желании Люба и усердствовала чрезмерно, чем всех потенциальных женихов и распугивала. Казалось бы, что вот, очередной претендент заглотил крючок, начинаются разговоры о свадьбе, о семье, Люба мчится в свадебный салон за платьем, влюблённые выбирают кольца, но проходит совсем немного времени, и жених вдруг самоустраняется из Любиной жизни. Вы не поверите, но каждые отношения золовки прерываются именно на этом моменте, и у неё уже скопилась коллекция купленных, но так и не пригодившихся свадебных колец. И она её зачем-то хранит, дорожит ею. По мне, так это смахивает на мазохизм. Я бы давно от всех подобных воспоминаний избавилась, взяла бы и выбросила. В конце концов, эти кольца несут в себе негативную энергетику, настрой на неудачу. Я хоть в такие вещи не особо верю, но хранить кольца и свадебные платья, которые не принесли счастья, считаю неправильным. Зачем смотреть на них и каждый раз расстраиваться? Нужно закрывать двери в прошлое, жить дальше, стараясь не оглядываться лишний раз. Только выводы из произошедшего не забывать делать. И Любе я всё это не раз говорила, но меня не слушали. Меня, вообще, всерьёз не воспринимали почему-то. Наверное, из-за моей внешности.

Внешность у меня примечательная. Кукольная. Огромные синие глаза, фарфоровая кожа, светлые волосы до плеч. И улыбаться я всегда умела. Вот только не подумайте, что я считаю доставшуюся мне красоту – везением. Когда-то считала, по молодости, да по глупости. А затем устала. Устала доказывать всем вокруг, что я могу ещё что-то, кроме как улыбаться и хлопать ресницами, что в моей голове тоже есть мысли, причём вполне себе серьезные и трезвые. Окружающие, особенно мужская половина, воспринимали меня, именно как куклу. Всем хотелось меня взять за руку, потрепать по щеке, а ещё лучше по коленке, и пообещать какую-нибудь глупость. На которую я, кстати, уже давно не ведусь, и в чистую любовь и вечную преданность не верю.

А вот Люба была моей полной противоположностью. Начиная с внешности и заканчивая жизненными установками и мыслями, что обретались в её голове. Люба была женщиной, как говорится, в самом соку. Совсем не походила на трогательное создание. Чуть полноватая брюнетка с красивыми формами, томным взглядом и алой помадой на губах. Мужчины её замечали, поначалу ели её полную грудь и округлые бедра глазами, вполуха слушая Любину болтовню, некоторые даже жениться хотели, на полном серьёзе, а затем что-то происходило, наверное, первый дурман сходил, они начинали прислушиваться к Любиному бесконечному щебетанию, и любовь куда-то улетучивалась. Бежали женихи от Любы с той же скоростью, с которой совсем недавно намеревались создать с ней семью.

Вообще-то, я не считала это справедливым. Люба была неплохой девчонкой, она добрая и заботливая, вот только любовь у неё какая-то слепая и удушающая. Думаю, именно это мужиков от неё, в итоге, и отпугивало. Никому не хотелось через какое-то время оказаться связанным по рукам и ногам, закормленным заботой и любовью, при этом, совершенно не понимая, что с этой самой любовью делать. Люба из тех женщин, что любят кидаться любимому на шею, не целовать на прощание или при встрече, а покрывать поцелуями все лицо, прихватывая шею и плечи. За любимого человека она цеплялась, плакала, если приходилось расставаться, психовала, если любимый задерживался на работе, а каждый упрек в свою сторону воспринимала, как настоящую трагедию и могла впасть в истерику. Пережить всё это было трудно, а мужчины и, вовсе, существа ранимые. И хотя говорят, что мечтают о женщине, которая будет их беззаветно любить, именно беззаветной, сумасшедшей любви и пугаются. С ней же нужно что-то делать, нести за эту самую любовь ответственность. Способны на это немногие, видимо, Люба такого человека ещё не встретила. Который силы её любви не испугался бы.

Точнее, это я считала, что она достойного мужчину ещё не встретила, возможно, я была предвзята, а, возможно, со стороны лучше видно, но Люба никак со мной по этому поводу не соглашалась. Отказывалась прислушиваться к словам и доводам. Ведь десять месяцев назад её посетило очередное всепоглощающее чувство. По которому Люба в данный момент слёзы и льёт. И ладно бы она страдала из-за сорвавшейся в очередной раз свадьбы, это полбеды. Но в этот раз всё было куда хуже и печальнее. И именно поэтому у меня не было слов для золовки, кроме, как «дура» и «я же тебя предупреждала». По крайней мере, пыталась предупредить, но Люба, конечно же, не прислушалась и не услышала.

Звали его Денис. Денис Прохоров. Он был старше Любы на десять лет, выглядел солидно и чересчур уверенно, какой бы ситуации дело не коснулось, Денис вёл себя так, будто в состоянии любые тучи развести руками. Первоначально все родственники Любы, включая меня, вздохнули с облегчением. Ну, наконец-то, встретился их дочечке настоящий мужик. И пусть постарше, зато все проблемы возьмёт на себя. Денис именно так себя и позиционировал: он всё решит сам, он несёт полную ответственность и за Любу, и за их отношения. Любовь расцвела. Во всех смыслах. И сама Люба, и её чувства заалели буйным цветом. Чувства, вообще, разгорелись молниеносно, вспыхнули, как солома на солнцепёке. Люба не ходила по земле, она летала. Не разговаривала с людьми, она вновь щебетала, и все темы касались её любимого Дениски. Странно было звать Дениской стокилограммового мужика с сединой, пусть и красивой, на висках. Глупо звучало, но только не из уст влюблённой женщины.

Денис оказался человеком предприимчивым, насколько поняли все родственники, и я в том числе, достаточно обеспеченным, вскоре после начала отношений он заявил, что не хочет, чтобы Люба утруждала себя работой, лучше пусть сидит дома и занимается этим самым домом и семьёй. Понятное дело, что после этих слов – «дом» и «семья», произнесённых Денисом через месяц после знакомства, Люба мгновенно растаяла. Просто лужицей у его ног растеклась, и помчалась на официальное место трудоустройства, писать заявление по собственному желанию. Если честно, я после такого широкого жеста мужской щедрости и насторожилась. Все остальные родственники, включая моего бывшего мужа и свекровь, всё ещё надеялись на то, что чудо свершится, и Люба окажется пристроенной, а точнее, сбагренной на руки достойного мужа. А вот я в достоинства Дениса уже не слишком верила.

Не сразу, но выяснилось, что Денис не из нашего города. Сюда он, якобы, приезжает по работе, жилья своего не имеет, так как ни к чему, останавливается в гостиницах, но в случае женитьбы, конечно же, они с Любой купят квартиру. Сама Люба жила в однушке в спальном районе, доставшейся ей от бабушки, и, если честно, особо от тесноты не страдала. Даже собираясь раз за разом замуж, ни разу на территорию потенциального жениха не съезжала. Жила она в компании огромного кота Василия, так же, перешедшего ей по наследству от любимой бабули, но Дениса такое положение дел, по всей видимости, не устраивало. Он далеко не единожды, на семейных посиделках, заговаривал о том, что сразу после свадьбы, они с Любой купят квартиру. Почему-то вопросов ему никто не задавал. Хотя, на месте близких родственников я бы поинтересовалась, что он имеет в виду под «купим». Например, на какие деньги, где именно, и как, вообще, предполагается обустраивать семейную жизнь молодожёнов. У меня, при общении с щедрым кавалером Любы, вопросов возникало всё больше и больше. Но любой намёк на подозрение воспринимался в штыки. Люба сразу начинала нервничать, а то и плакать. Вот только я понимала, что происходит это после её разговора один на один с женихом. Потому что в момент беседы Люба особо внимания на чужие слова не обращала. А после того, как Денис ей на них указывал, начинала видимо волноваться и печалиться. В конце концов, я сказала себе постоять в стороне и понаблюдать за развитием событий. События развивались почти год, а, точнее, десять месяцев, и вот теперь я сижу, слушаю Любины всхлипывания и в какой-то мере чувствую себя виноватой. Может, не нужно было молчать так долго? Ведь мне давно стало понятно, что что-то происходит. Вот только я отвлеклась на собственные проблемы, полгода назад развелась с мужем, и давать советы вроде как бывшей родственнице, несмотря на то, что считала её подругой, мне показалось неловким. Люба все эти месяцы выглядела оживлённой, счастливой, и я всё же надеялась, что ошибаюсь в своих подозрениях, что она будет счастлива. И что свадьба всё-таки состоится. Кстати, до свадьбы оставалось всего две недели.