В шкуре героя (СИ) - Киви Джей

— То есть тебе наплевать, кто слил информацию журналистам? Я или кто-то другой? Серьезно?..

Чувствуя, что начинаю закипать, я заставил себя сцепить зубы, чтобы не наговорить ничего лишнего. Да, я и сам позволял себе сомневаться в Дензиле из-за его скандальной репутации. Этот же случай, как мне казалось, был другим, ведь я никогда не давал ему повода мне не доверять. Как он мог допускать саму мысль о том, что я способен его «продать»? И тем более так открыто говорить мне об этом? Что это — проявление благородства или то ледяное безразличие, с появлением которого любым отношениям приходит конец?

Дензил вздохнул и, оторвавшись от созерцания пустого пространства за моей спиной, наконец-то посмотрел на меня.

— Да, мне плевать. Но лично тебя я ни в чем не подозреваю. Просто мне на самом деле все равно, кто это сделал. И уж тем более, что по этому поводу думает Марк.

Я нахмурился, перестав что-либо понимать.

Если дело не в этом, то в чем?

— Но что тогда происходит? И почему ты со мной не связался? Я беспокоился.

— Ты же сам куда-то исчез. И я думал, что ты на меня злишься из-за этого, — Лонг с нескрываемой досадой дотронулся кончиками пальцев до моей щеки и осторожно погладил кожу: — Прости. Я очень сожалею, что так вышло…

— Это ты меня прости, — прошептал я и опустил взгляд, испытывая несвоевременную неловкость от внезапной близости. Потом проследил глазами плавную линию шеи Дензила, заканчивающуюся притягательной ямочкой у ее основания, где между ключицами на черном шнурке висела пятиконечная звезда. При каждом размеренном вдохе кулон приподнимался, заставляя камни таинственно мерцать в рассеянном свете. Дорогая и темная ткань красиво оттеняла смуглую кожу, вызывая желание запустить под нее руки и скинуть вниз, заменяя рубашку своими объятиями. — По правде говоря, я вспылил из-за глупого разговора с Джесс. Представляешь, она уверена, что ты к ней неравнодушен. И хотела выяснить, что у тебя с твоей партнершей по другому фильму. Но если бы я знал…

Мой взгляд упорно не желал подниматься выше подбородка Лонга, где уже успела проступить щетина, и поэтому я не мог не заметить, как дернулось его горло.

— Если бы ты знал что? — по непонятной причине Дензил зацепился за мои последние слова с озадачившей меня серьезностью.

— Если бы я знал, что ты ко мне чувствуешь, то мне было бы проще не реагировать на чужие сплетни, — тихо ответил я.

Лонг выгнул бровь.

— Ты уверен? То есть проблема не в том, что я мужчина, а в том, что ты мне не доверяешь?

Его глаза внимательно смотрели на меня, и тяжесть их взгляда заталкивала обратно каждое слово, готовое сорваться с моих губ. «Я доверяю!» — хотел было возмутиться я, но вместо этого, отталкиваясь от пола, сделал шаг назад. Мне столько всего хотелось сказать… и, наверное, поэтому я беспомощно молчал, теряя драгоценные секунды. Я просто не мог заставить себя соврать, ровно как и объяснить источник своей неуверенности.

— Понятно, — Дензил натянуто улыбнулся и, протянув руку к моему лицу, заправил за ухо светлую прядь, которая мне совершенно точно не мешала. — Спасибо за честность.

Он так и не сказал мне о своих чувствах.

Я с горечью наблюдал за тем, как между нами теряется смысл последних часов, проведенных вместе. Наполненных чем-то искрящимся и легким, как содержимое стеклянного шара с искусственными блестками. Чем сильнее встряска, тем больше их поднимается со дна и кружится, переливаясь разноцветными всполохами. Вот только в реальной жизни все по-другому, нежели в красивой мини-копии.

— Почему я не могу войти? — спросил я, прежде чем успел подумать о том, что моя настойчивость может показаться навязчивой.

Дензил так сильно стиснул зубы, что на его скулах заходили желваки. Я видел, как напряглось его тело, вступая в борьбу с поднявшейся внутри бурей, грозившей разнести все самообладание в щепки, искренне не понимая, что послужило поводом для такой реакции. До тех пор, пока он не спросил со злостью в голосе:

— Считаешь, что я не один?

Я растерянно моргнул.

— Что?

Дензил жестко усмехнулся.

— Хочешь проверить? Думаешь, мне не знакомо такое понятие, как верность?

У моей матери когда-то были такие древние щипцы для колки орехов. Кажется, они достались ей от бабушки. На самом деле она редко ими пользовалась — это была больше память, нежели полноценная замена настоящему современному приспособлению по извлечению ядра из твердых скорлупок. Какими бы крепкими не выглядели орехи, в итоге они всегда оказывались слабее. И тот треск, с которым ломалась их оболочка, в детстве всегда заставлял меня болезненно морщиться. Не знаю почему, но мне становилось их жалко. Вероятно, потому, что для них никогда не существовало шанса.

Странно было вспомнить об этом сейчас. На миг мне казалось, что я очутился внутри такого ореха, зажатого между металлическими половинками. И, чтобы я не сделал, все бесполезно: секундой раньше или позже раздастся хруст, и хрупкая скорлупа обязательно рассыпится, погребая меня под острыми осколками.

Да, мне было сложно доверять людям. Да, разумеется я переживал о том, что Дензил может быть не один. Да, я растерялся, будучи не в состоянии выразить словами все свои эмоции, как и объяснить прежние сомнения, которые сейчас выглядели невыразимо глупо, но ведь это ничего не значило? Смешно, но вопреки своему желанию все выяснить, я оказался вовсе не готов к такому повороту. Поэтому, вместо того, чтобы сделать что-нибудь правильное, я выбрал наиболее легкий путь и просто пожал плечами:

— Уже поздно. Давай поговорим завтра.

— Ага, и в самом деле поздно, — в темных глазах Дензила проступило разочарование, — самый подходящий момент для того, чтобы сделать паузу.

— Ты это сейчас серьезно?

Я удивленно хмыкнул, еще ничего не чувствуя. Но проходящий по коже холод предупреждал о приближение лавины, в ней смешались недоумение и досада. Где-то глубоко зашевелился страх, но из всех испытываемых эмоций он меньше всего обращал на себя внимание, теряясь в тени поднимавшегося внутри меня бешенства, которое заслонило собой все.

Дензил продолжал стоять на месте, разглядывая стену за моим плечом. И при этом он выглядел на зависть собранным и спокойным, как будто заранее все предусмотрел. И у нас впереди целая вечность, поэтому я могу сколько угодно сжимать пальцы, прожигать его взглядом, собираться с мыслями и пытаться смириться с его дурацким предложением. Как великодушно с его стороны.

Вот карета и превратилась в тыкву. Еще немного терпения, и она станет кашей. Не так уж и плохо, верно? Никогда не поздно научиться видеть во всем плюсы. Добавим в тыквенную кашу яд и заставим съесть глупую Золушку.

Не дожидаясь ответа, я впихнул Дензилу в руки пакет. И, не давая опомниться, обхватил его шею ладонями, чтобы потянуть на себя, вынуждая приблизить голову и прижаться к моим губам. От того напора, с которым меня встретили сухие горячие губы, мои собственные защипали. Ранка на губе предсказуемо лопнула, привнося в поцелуй солоноватый металлический привкус, но никто из нас и не подумал останавливаться.

Еще с детства я знал, что, когда рукам внутри перчаток холодно, достаточно сжать пальцы в кулаки, и тогда они согреются. Несмотря на теплое время года, я почувствовал его и теперь — холод, только не в пальцах, так что проверенный годами способ здесь не подходил. Поэтому, чтобы избавиться от онемения, мне нужно было кое в чем убедиться, выяснить для себя одну вещь.

Я мягко провел языком по кромке чужих зубов и скользнул глубже, стойко не обращая внимания на болезненное жжение в губах. Затем ласково погладил высокие скулы и, опустив руки, смял пальцами воротник рубашки. Потянул, поворачиваясь. И, коснувшись лопаткам двери, в ту же секунду оттолкнул Дензила от себя — до того, как он успел бы прижать меня своим телом.

— Ты прав. Я тебе не верю, — выдохнул я, тяжело дыша.

Если бы во мне действительно было бы что-то от супергероя, то в поисках ответа я забрался бы к нему в голову. А так мне оставался только один вариант, которым я и собирался воспользоваться.