Вишни на песке (СИ) - "SashaXrom"
При встрече с Дино Ванька чувствует эту свою внутреннюю неловкость. Хочется спросить. И не может. Понимает, что нельзя о таком спрашивать. Не сейчас. Не сегодня. И, может, никогда.
========== … ==========
Ты понимаешь, что ничего не исправить. Если бы было можно.
Повернуть время.
Изменить обстоятельства.
Поменять героев местами.
Иногда тебе кажется, что ты сходишь с ума. Медленно. Иногда быстро.
Мучительно больно.
Мучительно сладко.
У тебя есть твои воспоминания. Такие яркие. Словно вчера. Ты опускал его в прелую траву обнажённой спиной назад. С реки тянуло прохладой. И запах прелой травы затмевал все остальные запахи. Трава лезла в нос. В рот. В глаза. Ты смеялся. И целовал его через траву. В вишнёво-песочный рот. Тонул в его глазах. В глубоком синем море. И уже тогда понимал. Понимал, что тебе не выплыть с такой глубины.
Иногда тебе кажется, что ты сходишь с ума.
Но если бы тебе вдруг предложили. Предложили вернуться назад и всё исправить. Вот твоя правда. Правда в том, что не от всех болезней есть лекарство.
Правда в том, что это твой выбор. Вот так, как сейчас. Медленно сходить с ума. Иногда быстро.
========== Эпизод 4 ==========
Летом всегда хорошо. И не важно, сколько тебе. Восемь, двенадцать или шестнадцать. Взрослая жизнь ещё где-то в неведомом. О взрослой жизни хорошо мечтать именно в шестнадцать. Когда ты уже не ребёнок. Когда тебе так кажется.
— Что ты слушаешь? — спрашивает Иван и тянет из уха Дино наушник.
Вставляет в своё ухо. Слушает. Недоумённо смотрит на Дино. Тот улыбается. Ждёт реакции.
— Тебе нравится? — Иван с недоверием возвращает наушник.
Дино кивает. Откидывается на руках чуть назад. Смотрит вдаль. Подставляет лицо тёплому ветру. В полдень ветер всегда тёплый в солнечную погоду. А речная прохлада ждёт своего вечернего часа.
Иван повторяет его движение. Пальцы чуть зарываются в нагретый солнцем песок. Соприкасаются в песке слегка с пальцами Дино. Иван смотрит вниз. Пальцы у Дино длинные. Изящные. Музыкальные. Приходит на ум такое определение. Пальцы под стать музыке в его наушниках. Переводит взгляд на свои. Всё равно, что сравнивать лилию и лопух. Зарывается пальцами глубже в песок.
— Арам Хачатурян. Маскарад, — говорит вполголоса Дино.
— А? — потеряв нить разговора, глупо спрашивает Ванька.
— Музыка, — терпеливо поясняет Дино. И улыбается.
Иван любит смотреть, как он улыбается. Словно включается ещё одно солнце. Только оно внутри. Внутри Дино.
— Кто это? Арам Хачатурян?
Ванька и не слышал никогда такого имени.
— Армянский композитор. Это классическая музыка, Ваня, — Дино говорит тихо, немного растягивая слова.
Он говорит мало. Но когда говорит, Ванька словно погружается в транс. Голос Дино действует на него магнетически.
— Не знаю такого, — честно признаётся Иван.
— Это ни о чём не говорит. Хачатурян сам до семнадцати лет не знал нотной грамоты. Многие талантливые люди в детстве не подавали никаких надежд. Так что у тебя всё впереди. Если захочешь.
Ванька хочет. Он очень хочет подавать такие надежды, чтобы дотянуться когда-нибудь до Дино. Ваньке шестнадцать, а он всё ещё чувствует себя крестьянином рядом с царской дочерью.
Дино по-прежнему держится очень прямо. И по-прежнему удивительно похож на девчонку. Ванька даже мысленно не позволяет себе это — «даже не похож на пацана». Мысленно не хочет обидеть.
— Любишь такую музыку? — осторожно спрашивает он.
— Люблю. И музыку люблю. И петь.
— Поёшь? — Ванька еле удерживается, чтобы не присвистнуть. — Спой?
Дино тихо смеётся.
— Ты глупый. Я в хоре пою. При школе хор. Поём на богослужениях.
— А, — Ванька замолкает.
Они молчат. Каждый думает о своём. Дино смотрит вперёд и вдаль. Иван сверлит взглядом песок у своих ног.
— А как у вас там в этой вашей школе? — наконец, решается он.
У него есть теперь телефон. В шестнадцать лет у кого его нет. Он читал. Много читал. Потому что спросить было неловко. После того подслушанного разговора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что именно? — Дино поднимается, делает шаг к воде.
Заходит по щиколотку. Ванька замирает, забыв про вопрос. Смотрит на прилипшие к шее завитки золотых волос. На прямую спину. На присохшие песчинки к ногам. День такой жаркий. И солнце печёт прямо в сердце. Сглатывает.
— Что именно тебя интересует? — Дино повторяет вопрос и поворачивается к нему.
— У тебя же не обычная школа, как у меня… — облизывает пересохшие губы. Хочется пить.
— Обычная. Тоже учат. Только есть предметы, каких нет в других школах. И некоторые отличия в преподавании естественных дисциплин. Например, биологии.
Дино улыбается внутрь себя. Он умеет так. Когда говорит о чём-то трудном для Ванькиного понимания.
— Жарко, — Ванька тоже встаёт.
Смотрит на Дино.
— А учителя у вас только мужчины? — задаёт давно мучающий вопрос.
— Да. А что?
— Просто, — чувствует, как щёки против воли обдаёт жаром.
— Просто, — повторяет Дино, отворачивается и заходит дальше в воду.
На нём белая льняная рубашка с коротким рукавом и такие же белые до колен шорты. Никогда не раздевается. Не купается. По крайней мере, когда они вместе. Ванька не спрашивает почему.
Очень жарко. Сам Ванька в одних трусах. Он-то не стесняется. Стесняется он только одного. Смотреть на Дино в упор. Дино на него тоже почти не смотрит. Взгляд его всегда плавает. Такое бывает. Когда человек смотрит на тебя. И не на тебя. Сквозь. Вот так смотрит Дино. Или сквозь. Или в сторону. Или за горизонт.
Солнце печёт в затылок. Сушит губы. Шальная мысль в перегретой на солнце голове. Слишком жарко, чтобы задуматься.
Ванька подходит к воде. Дино тоже жарко. Видно, как стекают капли пота из-под золотых завитков вниз под рубашку. Видно, как краснеет от жары раковина леденцового ушка. И Ванька не выдерживает. Он толкает Дино двумя руками в воду, и сам падает следом. Вода взрывается искрами брызг. Ванька хватает Дино под водой, тянет вниз. Тот отбивается. Руки беспорядочно мечутся. С трудом поднимается на ноги. Весь мокрый. Льняная ткань липнет к телу. Тяжело дышит, отфыркиваясь от воды.
— Ты что, зачем? — спрашивает.
Рот приоткрыт. Речные капли дрожат на губах. На ресницах. Стекают по лицу.
— Жарко же, — Иван тоже тяжело дышит. — Весело.
Стоит близко. Слишком близко. Лицо Дино тоже близко. И глаза. Глубокое синее море. Солнце моментально сушит стриженую макушку. Солнце обжигает голову. То ли мозг плавится от жары, то ли внезапный солнечный удар. Наотмашь по затылку.
Ваньку качает к Дино. Это всё жара. Он хватает его за плечи. Зажмуривается. И слепо, наощупь, в губы. Прижимается. И вздрагивает от отрезвления. Отшатывается. И в первый раз в упор в широко распахнутые глаза Дино.
— Ты что? — шепчет Дино.
Губы у него вдруг синие. И кожа, и раньше белая, теперь кажется мертвенной.
И вдруг совсем не весело. И жара ни при чём. Ванька пятится. Облизывает губы. Сглатывает. Нет-нет. Это всё временное помутнение. В голове истеричное: «а чего он… на пацана не похож».
Вслух же:
— Прости. Прости. Я не знаю, что…
Дино обхватывает плечи руками.
— Не делай так.
— Я не буду.
Ванька уверен, что не будет. Ванька уверен, что это случайность. Ведь так бывает? С каждым может… Или дело в Дино? Или в нём? Или ничего не было?
========== … ==========
Если бы можно было повернуть время.
Когда ты думаешь об этом, то ясно понимаешь одно.