Пределы (ЛП) - МакГинли Сид
— Тарин с тобой поделится. Ты хорошо поработал, а он вёл себя плохо. — Тарин, было, хотел возмутиться, но потом понял, что клювонос прав. — Но сначала… Он такой грязный. Офер, там случайно не осталось немного чистой воды?
— Совсем чуть-чуть, сэр. Я уже подтёр за Тарином у вас в спальне.
— Мёртвый мальчик, — глядя в тарелку, сказал Тарин.
— Хотя бы оботри его и посмотри, надо ли намазать ему колени мазью. После ужина натаскай мне ещё воды, а я заставлю Тарина отработать денёк носильщиком в бане, чтобы он понял, каково это.
Тарин потянулся к хлебу. Вкуснятина!
— Сначала приведи себя в порядок. Матушки, Тарин! Да на тебе сейчас кровь, моча, кирпичная пыль, сок плюща и только Матушкам ведомо что ещё.
Тарин вытёр руки о футболку и поднял их вверх.
— Чистый!
Офер усмехнулся.
— Тарин, идём со мной. Я помогу тебе ополоснуться в ванной.
Тарин покорно поплёлся к двери, желая показать, что стал послушным. Правда жаль, что баня находится в другом здании.
— Тарин, у капитана Гаррика есть личная ванная. Вон там.
Клювонос рассмеялся, но тут же схватился за рёбра. Следуя за Офером, Тарин обернулся. Похоже, он всё-таки слишком сильно придавил Гаррика, когда упал на него.
Эта ванная тоже оказалась блестящей, но не белой, а голубой. А ещё тут стоял какой-то огромный кривоватый таз. Офер взял из него ведро и заглянул внутрь.
— Воды мало. Тарин, стой смирно. Тогда её хватит. — Офер намочил тряпку и стал протирать Тарину лицо, шею и руки. — В Начале Времён вода шла прямо из стены. Мужчины могли лежать в ванной. — Офер восторженно покачал головой. — Только представь, Тарин! А теперь мы используем ванны для того, чтобы ставить туда вёдра с водой, которые приносят мальчишки. Сейчас такие комнаты превратились в склады. Не двигайся. Я вытру твои ноги, а потом промою чистой водой колени. Ступни придётся оставить грязными.
Тарин взвизгнул. Ужасно больно!
— Похоже, будут синяки, — заметил Офер. — Но радуйся, что не потерял ни яички, ни пальцы! — Офер заговорил тише:
— Тарин, ты в долгу у своего мужчины. Послушай, я знаю, что тебе тяжело. Уж поверь мне! Я прошёл через это, но не смей подставлять Гаррика! Если мужчины не заметят, то мальчишки уж сразу увидят. Нам нравится твой капитан. Он заслуживает преданного мальчика. Понял?
Тарин сглотнул. Добрый Офер сейчас выглядел так, будто был готов прибить Тарина, а потом, словно в подтверждение своих слов, он с силой провёл тряпкой по его зудящим коленям.
— Понял, — ответил Тарин. — Офер? Я правда не собираюсь подставлять его, но и не хочу быть чьим-то. Я свой.
Офер фыркнул.
— Тарин, ты уже стал его мальчиком. Все так считают. Просто пока ты этого не понимаешь.
Офер встал и вышел за дверь. Тарин хмуро посмотрел ему вслед, а затем вскрикнул. Мёртвый мальчик вернулся, и он выглядел чётче, чем раньше.
— Это зеркало, Тарин! — крикнул из соседней комнаты клювонос. — Это как твоё отражение в озере.
Тарин попятился, а потом высунул язык, чтобы проверить. Ха! А ведь клювонос, похоже, прав. Тарин перекинул косу через плечо и увидел движение в зеркале. Да, лицо и волосы мои. И грязная футболка тоже.
— Грязное — это плохо? — поинтересовался Тарин.
— Да! Ты же знаешь. Поскорей давай!
Тарин стащил с себя футболку и бросил на пол. Противная одежда. Зато если она испачкается, её можно снять! В этом Тарин был уверен.
Не мешкая, он быстрым шагом направился в комнату. Его член покачивался из стороны в сторону, а бедную задницу обдувал прохладный ветерок.
Офер взвизгнул и подавил смешок.
— Не сдерживайся, смейся, — задумчиво сказал Гаррик. — Тарин… О! А ну его. Ладно, садись есть.
— Не смешно, — зарычал Тарин. Что он опять сделал не так? — Футболка такая же грязная, каким был Тарин. За стол в такой нельзя!
— Правильно заметил, мальчик. Но мы не садимся есть голыми.
Тарин закатил глаза.
— Глупое правило. В одежде есть плохо.
— Вообще-то, хорошо, если ты, например, выльешь на себя горячий соус, — сказал Офер. — Кожу обожжёшь, а футболка только испачкается.
— Хм, — задумался Тарин.
— Хотя, — протянул Гаррик, — в том, что за столом сидит голый мальчик, есть и положительные стороны… — Капитан подвигал бровями и усмехнулся.
— Есть хочу, — сказал Тарин, отказываясь смеяться.
Офер положил ему на тарелку немного гусиной печёнки и хлеб, и Тарин тут же схватил еду обеими руками.
— Погоди! — прошипел Офер.
— Офер, положи и себе. — Гаррик подождал, а затем кивнул. Посмотрев в конец стола, он сказал:
— Спасибо за ужин, мама! Тарин, теперь можешь кушать.
«Мужчины со своими Матушками…» — подумал Тарин, но сразу забыл про них, как только распробовал еду. Она оказалась вкусной до слёз!
Тарин напомнил себе, что рычать во время еды нехорошо. Жареный гусь был холодным, но Тарин понимал, что в этом его вина, поэтому просто слизал с пальцев жир и принялся за весёлые белые комочки. Теперь ясно, почему мужчины такие толстые, а мальчишки не хотят убегать из общины. У них есть хлеб, весёлые кусочки и горячее мясо!
— Тарин, пожалуйста, поделись своим пирожком с Офером.
Тарин засиял, как начищенный чайник. Наконец-то он попробует яблочный пирожок! Да, он вёл себя плохо, но сейчас на его тарелке лежала вкуснятина, о которой он так мечтал. И неважно, что ею надо поделиться. Тарин покосился на клювоноса. Гаррик не ел свой пирожок, лишь задумчиво тыкал в него вилкой, сдирая поджаренную корочку и открывая яблочную серединку.
— Больно? — спросил Тарин. Его позвоночник чувствовал себя как-то странно, и даже медовое яблочко на языке не помогало.
Гаррик кивнул.
— Да, мальчик. Кажется, я сломал ребро, когда ловил тебя. — Клювонос приложил руку к груди.
Тарин опробовал новое слово:
— Прости. — Он откусил кусочек пирожка, чтобы заесть неприятные ощущения.
Офер фыркнул.
— Слабое извинение, Тарин.
— Нет-нет, мальчик. Не переживай. Тарин был искренним.
— Никаким не скривнем! Я, правда, извинился! — возмущённо ответил Тарин. — Больше не буду просить прощения!
Клювонос застонал.
— Пожалуйста, мальчик, не смеши меня больше. Вот. Возьмите мой пирожок. Тарин, после ужина я отведу тебя в зал. Офер, а тебя провожу за водой. Не хочу, чтобы в темноте ты нарвался на кадетов.
— Спасибо, — ответил Офер и так улыбнулся Гаррику, что Тарин не сдержался и зарычал.
— Не ревнуй, Тарин. Офер принадлежит общине, и ему приходится много ходить по территории. Но иногда курсанты в патруле становятся… ну…
Офер поморщился.
— Ненавижу выполнять задания, когда стемнеет. Быть общим мальчиком противно и днём. Любой мужчина может приказать мне прислуживать или использовать меня, как… А когда я дежурю ночью в коридоре, то любой, у кого нет мальчика, может приказать мне зайти к нему в комнату. — Офер посмотрел Тарину в глаза. — Быть чьим-то лучше, Тарин. А когда ты ничей… — Офер замолчал.
Гаррик похлопал его по плечу.
— Потерпи, мальчик. Заявки Матушкам и День Свечей могут многое изменить.
Офер вздохнул.
— Но не всё.
— А что такое патруль? — спросил Тарин, проглатывая остатки предложенного клювоносом пирожка.
— Охрана, — коротко ответил капитан. — Курсанты-выпускники ходят по территории общины группами. И днём, и ночью. Ты бы далеко не убежал, мальчик. В тёмное время суток они останавливают любого мальчишку, у которого нет сопровождения. Они могут побить его или воспользоваться им. Им даже не надо спрашивать на это разрешения или давать ему штрафные очки. Если ты оказался на улице один без разрешения, то виноват.
Офер вздрогнул.
— Они любят развлекаться с общими мальчишками. Когда вчера вечером лейтенант Кейл отослал меня с сообщением в другое здание, мне пришлось отсосать всем кадетам из патруля. А потом меня ещё и отшлёпали за то, что я опоздал. А сегодня я принёс ужин позже, потому что решил переждать на кухне, пока патруль пройдёт дальше.
