Колибри (СИ) - "Росса"
Сунул ему в руки конверт и поплёлся на кухню ставить чайник. Олег остался в комнате, исподтишка наблюдая за читающим Женькой. Это письмо я умудрился выучить наизусть:
Здравствуйте Родион Владимирович!
Вы, наверное, удивитесь, что Вам пишет абсолютно незнакомый человек, но, к сожалению, у меня нет другого выхода. Речь пойдёт о Вашей сестре – Лизочке. Господи, я ведь даже не знаю в курсе ли Вы, что у Вас есть сестра. Моя внучка Наташа родила её больше шести лет назад, в тюрьме, куда угодила за попытку убить Вас. Я ещё и поэтому не имею морального права тревожить Вас, но повторюсь, другого выхода у меня нет. Девочка ведь ни в чём не виновата. Ей всего шесть лет и может получиться так, что она останется одна на этом свете. Ваш отец, который является и её отцом тоже, отказался от неё сразу, заявив, что не горит желанием воспитывать дочь убийцы, пусть и не состоявшейся. Наташа год назад умерла в тюрьме от туберкулёза. Так что у девочки осталась только я, но врачи диагностировали у меня рак. Когда я умру, у неё будет только одна дорога – детский дом. Мне бы этого очень не хотелось. Я понимаю, что моя просьба покажется Вам чересчур наглой, но не могли бы Вы взять девочку к себе? Лиза очень послушный ребёнок, она не доставит особых хлопот. Кроме того и с деньгами, я думаю, проблем не будет. Не знаю, кто нам покровительствует (может у её отца всё-таки есть хоть зачатки совести), но девочке ежемесячно переводят деньги, что позволяет нам нормально жить.
Мне бы очень не хотелось, чтобы Лиза оказалась в детском доме. Ведь у меня, как и у неё, больше никого нет, а моя душа не будет спокойна, зная, что девочка страдает. Молю Вас, позаботьтесь о ней. Слишком мало ей досталось, в её короткой жизни, любви и тепла.
С уважением Клара Карловна Набуть.
Женька оторвал глаза от письма и пристально посмотрел мне в глаза. Я, вздохнув, поставил принесённые чашки с кофе на стол и сел напротив.
- И что ты от меня хочешь? – он продолжал пристально рассматривать меня.
- Жень, - начал я и захлопнул рот, в душе надеясь, что он всё скажет сам.
- И не надейся, - Женька усмехнулся, - я не буду помогать тебе. Говори сам. Что ты от меня хочешь?
- Я не смогу взять ребёнка. Я даже не знаю, с какой стороны к ней подойти. Не смогу.
- Ванилька, - брат перевёл взгляд на Олега и тепло улыбнулся ему, - пойди-ка, погуляй. Нам с Родькой нужно серьёзно поговорить.
- Я вам что, ребёнок? Никуда не пойду. – Олег поудобнее устроился на подлокотнике моего кресла и обнял меня за плечи.
- Олег, - глаза у Женьки зло сузились, - я два раза не прошу.
- Понял, - тот тут же спрыгнул на пол. - Не злись. Пойду к Мишке с Маринкой. С племянницей пообщаюсь.
Мы дружно посмотрели ему вслед. Дверь за ним закрылась, а мы продолжали молча буравить друг друга глазами.
- Интересно, у папаши действительно есть совесть? Надо же, алименты платит, - протянул я, не выдержав затянувшейся паузы.
- Причём тут папаша? Деньги перевожу я. В отличие от тебя я помнил, что Наталья была беременна. Да и отца, видимо, знал получше. Поэтому то, что он бросит девочку, сюрпризом для меня не стало. Она моя сестра, вне зависимости от того, кто её мать. – Женька говорил совершенно спокойным голосом. - Письмо пришло неделю назад. Почему ты до сих пор молчал?
- Просто… - он не дал мне договорить, взорвавшись.
- Просто что? Просто надеялся, что проблема за неделю сама рассосётся? И прабабушка этой девочки резко пойдёт на поправку? Или что?
- Стыдно было! – закричал я. – Мне элементарно было стыдно. Я же с самого начала знал, что не смогу взять этого ребёнка. Не смогу. Но что тогда обо мне подумает Олег? Ты? Ты же меня всю жизнь презирал, а тут только отношения наладились, а я… Да что говорить… - я безнадёжно махнул рукой. - Понимаешь, мы с Олегом вместе уже семь лет, но я всё равно ощущаю какую-то хрупкость наших отношений. Они не вынесут никого постороннего.
- Знаешь, Родька, ты идиот. – Женька вдруг успокоился и взял чашку с кофе. - Я прекрасно знаю, что вы с ванилькой зациклены друг на друге. Всё, что не вы, вам откровенно мешает. Закинь вас на необитаемый остров, вдвоём, вашей радости не будет предела. Наконец-то вас никто не будет отрывать друг от друга. Да и на роль родителей вы явно не годитесь. Так что… Сниму я камень с твоей души. Давай письмо.
- Жень, а Леон…
- А что Леон? Надеюсь, он меня поймёт. - Женька взял конверт и поднялся. – Семь лет на родине не был. Пришла пора нанести визит.
Женька.
Я сел за руль и нацепил гарнитуру, собираясь позвонить Лёньке, но не успел. Он позвонил сам. Мне иногда кажется, что он чувствует меня на расстоянии.
- Привет, бельчонок. Когда домой собираешься?
- Лёнь, - я постарался подавить волнение в собственном голосе. – Я сейчас еду в Мирск. Приеду дня через два.
- Что случилось? - голос Леона из игривого тут же стал серьёзным.
Минуты две у меня ушло на то, чтобы пересказать ему содержание письма.
- Вот такие дела, Лёнечка.
- Что ж, - я вдруг почувствовал, что он улыбается, - а ты ещё меня ругал, что я отгрохал такой большой дом. Вот и нашлось применение северному крылу. Сейчас приглашу рабочих. Я так понял, нам нужна детская, игровая и комната для пожилой леди?
- А комната для пожилой леди нам зачем? – я расслабился, почувствовав, как в груди разливается тепло.
- А ты что, хочешь выдернуть девочку в незнакомую обстановку, где ни одного родного лица рядом. Это же стресс. Так что бабушку нам тоже придётся забрать. Вот только… - Лёнька замялся, но я сразу понял, что он хочет сказать.
- Боишься, как отреагирует бабушка на наши отношения? – усмехнулся я.
- Боюсь, Жень. Боюсь, что она может предпочесть детский дом для девочки, чем отдать её паре геев.
