Просто Боб (ЛП) - Гленн Сторми

Парень не улыбнулся в ответ. Он даже не поднял головы в ответ на мои слова. Просто уставился в газету.

Ожидаемо.

Это банально — сказать, что все красивые люди подлые, но черт с ними. Самое меньшее, что он мог сделать, — это признать мое существование.

Как угодно.

Я бросил мусор в урну на выходе из маленького кафе. Я заставил себя не смотреть, когда выходил на улицу и обходил здание. Это очень хорошо работало, пока я не прошел мимо окна, где сидел. Заглянув внутрь, я увидел, что серые глаза смотрят прямо на меня. Я в шоке споткнулся, но вовремя спохватился и поспешил вперед быстрым шагом.

Отлично, теперь в дополнение к моему смущению, я чувствовал унижение.

Это мой звездный день.

Когда я вернулся к себе в офис, то обнаружил, что вокруг стола секретарши собралась толпа моих коллег, все они разговаривали вполголоса. Я не очень хорошо их знал. У меня никогда не было ни времени, ни терпения, ни подлой жилки, чтобы стоять и сплетничать о других.

Обычно сплетничали обо мне.

Тем не менее, было немного неловко, когда они все прекратили говорить, когда я вошел в офис и просто повернулись, чтобы посмотреть на меня. Я судорожно сглотнул. Я серьезно ненавидел, когда они смотрели на меня. Как будто они знали что-то, чего не знал я.

Кто-то хихикнул.

Я вздохнул и пошел дальше. Ничего хорошего не было в том, чтобы стоять и разговаривать. Конечно, ведь работа сама не сделается, а у меня много работы. Как младший бухгалтер в бухгалтерии «Биксби и Кент», я нес основную тяжесть работы. Моя непосредственная начальница терпела меня, потому что я позволял ей хорошо выглядеть перед ее начальниками.

Как только я подошел к своему столу, я пожалел, что не остановился посплетничать или не выбежал из кабинета, едва переступив порог. Черт возьми, я бы удовлетворился, если бы меня сбило такси, когда я переходил улицу от кафе к своему офису.

— Миссис Штаудмайер, — я посмотрел на двух охранников, стоявших позади нее. Они были огромными. И зловещими на вид, с огромными выпирающими мускулами и без шеи. Мне показалось странным, что у них одинаковая короткая стрижка. Может быть, они родственники.

Я уже говорил, что они выглядели зловеще?

— Какие-то проблемы, мэм? — спросил я, глядя на свою начальницу. Я всегда старался быть вежливым с этой женщиной, как бы она мне не нравилась. В конце концов, она имела власть над продолжением моего рабочего контракта.

— Мистер Миллс, ваша работа в фирме «Биксби и Кент» прекращена. Вы соберете свои вещи и покинете помещение. Эти джентльмены, — она махнула рукой в сторону двух охранников без шей, — здесь для того, чтобы вы не взяли ничего, что вам не принадлежит. Они проводят вас из помещения.

— Что? — я знал, что мои глаза стали большими, как блюдца, когда моя начальница ухмыльнулась. — Почему? Что я сделал?

Я не мог придумать ничего, что могло бы оправдать потерю работы. Мне нужна была работа. Как еще я должен кормить Усатио? Я почти уверен, что мой кот ежедневно съедает кошачьего корма столько же, сколько весит. Он был самым большим проклятым котом, которого я когда — либо видел. Что странно, учитывая, что он был не больше моей ладони, когда я нашел его в переулке три года назад.

Миссис Штаудемайер сложила руки перед собой, как она обычно делала, пытаясь запугать людей. Это сработало. Я был напуган.

— До сведения руководства было доведено, что вы фальсифицировали бухгалтерскую отчетность одного из клиентов.

— Я, конечно, этого не делал, — я не мог поверить в громкость своего голоса, но я был в бешенстве. Я упорно трудился, чтобы попасть туда, где я был, и будь я проклят, если кто-то обвинит меня в чем-то столь неэтичном. — Какие у вас есть доказательства?

— Мне не нужны доказательства, мистер Миллс, — Боже, она была практически легкомысленной. — В этом деле достаточно обвинения. И поскольку Федеральная торговая комиссия сейчас расследует дело этого клиента, руководство считает, что у него есть более чем достаточно доказательств, чтобы уволить вас. У вас есть десять минут, чтобы собрать свои личные вещи и покинуть помещение, или я буду вынуждена вызвать полицию и обвинить вас в незаконном проникновении.

— Вы не можете этого сделать, — настаивала я.

Десять минут спустя, когда я обнаружил, что стою на тротуаре перед зданием с небольшой картонной коробкой с личными вещами, я понял, что они могут это сделать, и они это сделали.

Это так отстойно.

* * * *

Я вытащил коробку с вещами из своей каморки — бывшей каморки — и прижал ее к груди одной рукой, а другой отпер дверь в свою квартиру. Мягкий щелчок, который издал замок, открываясь, был на самом деле облегчением. Всю дорогу домой мне казалось, что за мной кто-то наблюдает.

Нехорошее чувство.

Это добавило стресса к моему и без того напряженному дню, и я был готов к пинте мятно-шоколадного мороженого. Я вошел в квартиру и запер за собой дверь. Живя в городе, я научился запирать дверь после случая, когда в мою первую квартиру вломились.

Ну, не совсем взломали, потому что я забыл запереть дверь. Они просто вошли и взяли то, что хотели, а это было почти все, что имело ценность. Это был очень дорогой урок.

Я поставил коробку с вещами у двери. Я смогу вернуться к этому позже, когда боль от потери работы не будет такой острой.

Я не мог поверить, что меня уволили.

Уволен.

Меня никогда в жизни не увольняли с работы.

Мои родители свихнутся. Они гордились своим сыном-бухгалтером. Папа был механиком, а мама домохозяйкой и учительницей по совместительству. Они из кожи вон лезли, чтобы помочь мне закончить колледж. В промежутках между ссудами и стипендиями, живя дома с родителями, я окончил школу с отличием.

Это убьет их.

Я боялся этого звонка и решил, что позвоню завтра… или на следующей неделе. К счастью, была только среда. У меня было несколько дней до того, как мы увидимся на воскресном обеде. Может быть, к тому времени я смогу придумать что-нибудь, чтобы объяснить этот беспорядок.

Я вздохнул, снял куртку и повесил ее в шкаф в прихожей. Сбросив туфли, сунул их в шкаф и закрыл дверцу.

Зайдя на кухню, взял пинту мятно-шоколадного мороженого и ложку, а потом отнес их в спальню. Я не удивился, обнаружив свою большую кошку, растянувшуюся поперек кровати.

Я совершил ошибку, позволив Усатио спать на моей кровати после того, как нашел его, а проклятый кот так и не ушел. Я не был уверен, что он вообще двигался, пока я был на работе, потому что он всегда, казалось, был на том же месте, когда я возвращался домой.

— Усатио, надеюсь, твой день был лучше моего.

Мяу.

По крайней мере, я хоть кому-то нравлюсь.

Я поставил мороженое на комод и достал чистую пижаму. Быстро сходив в ванную, чтобы смыть с себя дневную грязь, я надел пижаму, схватил мороженое и забрался в постель.

Я включил телевизор и стал переключать каналы, в поисках чего-то увлекательного. По историческому каналу обычно шли хорошие программы, но сегодня была среда. По телевизору в среду ничего не показывали. Никогда.

Я съел, казалось, всего лишь несколько ложек мороженого, прежде чем понял, что это была почти половина контейнера. В тот момент мне было все равно. Не то чтобы я пытался кого-то впечатлить. Впечатлять было некого.

Даже мою кошку.

Я протянул ложку, когда Усатио подошел и мяукнул на меня. Я знаю, что не должен была кормить его мороженым, но ему очень нравилось. Вдвоем мы расправились с остатками. Я поставил пустой контейнер на тумбочку, а затем свернулся калачиком под одеялом, чтобы посмотреть Исторический канал.

Я понятия не имел, что они показывают, но это не имело особого значения. Я смотрел передачу, но на самом деле ничего не видел. Мои мысли продолжали возвращаться к работе. Я все еще не понимал, как меня могли уволить. Я не сделал ничего плохого. Я никогда не буду фальсифицировать записи. Это так неэтично, просто безумно.

А потом мои мысли вернулись к красавчику в кафе. По крайней мере, у меня будет, о чем помечтать, когда я лягу спать. Может быть, если мне повезет, он последует за мной в мои сны. Может быть, на этот раз мое желание сбудется.