То, что нас связывает (СИ) - "Blueshoe"
Мама удивленно подняла брови.
- А почему ты спрашиваешь?
- Потому что мне сказали, что это подделка... и попросили узнать, где ты его заказывала.
- Подделка? Так и сказали?
- Ну имитация, какая разница?
- Да никакой. А ты хотел свитер или лейбл от него? Может и с ценником бы ходил? - спросила мама ласково и прищурила глаза, папа в кресле вжал голову в плечи и замер.
- Да при чем здесь это? - мама у меня ругается редко, но если решила устроить скандал, то это будет эпично. А меня заносит на поворотах, вот и в этот раз я не заткнулся вовремя.
- При чем здесь это? Ни при чем. Ты, дорогой, объясни мне, что у тебя за претензии ко мне? Вещь некачественная, сидит на тебе плохо или мало за нее заплачено, на твой вкус? Что не устраивает вас, юноша?
- Мам...
- Лариса Иннокентьевна сделала все отлично! Я на работе показала, все обзавидовались, а тебе, значит, не по рылу каравай?!
- Лариса... кто?
- Лариса Иннокентьевна, из нашего подъезда, у нее жена директора пальто заказывала вязаное...
- Паучиха что ли? - возмущенно завопил я, осененный догадкой.
- Что?! Какая она тебе паучиха?! Хоть каплю уважения имей!
- Фуууу, этот свитер Паучиха связала своими вонючими руками?! И ты ей еще деньги платила? Она ненавидит меня, и внук у нее фрик. Что б я его еще раз одел... Лучше буду в обносках ходить.
Я бы много еще чего наговорил, наверное, но мама закрыла лицо руками, всхлипнула, и я понял, что она плачет. Моя. Мама. Плачет. Очевидно, из-за меня.
- Сережа, кого я вырастила? - тихо спросила мама у отца.
- Мам, ну ты чего? - растерялся я.
- Ничего, Илья. Мне обидно и стыдно, и противно. Ты не мужчина, ты - слепой, ограниченный, капризный мальчишка. Ты не сделал своими руками ничего стоящего, не заработал ни копейки, получаешь все даром, не прилагая усилий. У тебя есть все: дорогущий телефон, фотоаппарат, стоимостью в две мои зарплаты, модные вещи, дом. И ты воспринимаешь это все как должное. Думаешь, что так и должно быть, не видишь, как живут другие люди. Начнем с того, что ты неблагодарная свинья! Позволяешь себе обзывать пожилую женщину, которая тебе ничего плохого не сделала, которая старалась, по ночам работала, чтобы успеть к сроку. Но ты ни во что не ставишь ее труд. Мой труд не ценишь. Я ведь не на деревьях деньги нахожу. И ты еще имеешь наглость обижаться. Господи, мне сейчас так стыдно, что ты мой сын! Я думала ты лучше, умнее. А ты пластмассовый... пустышка...
Мама не повышала голоса. Она смотрела так, будто я у нее на глазах оторвал голову котенку. Лучше бы она накричала на меня, наказала. Только не эта бездна разочарования и обиды в ее глазах. И слезы. Я чувствовал себя последней тварью. Я был виноват и мысленно корчился от стыда. Как будто она станет меня меньше любить. От этих мыслей и чувств у меня перехватило дыхание и задрожали руки, а в ушах эхом звучало: пустышка... пустышка... пустышка.
Мама вытерла слезы, прошла мимо меня в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. Я стоял, как оплеванный, и был отвратителен сам себе. Я был растерян, испуган, зол на себя и на нее.
- Ты только что обидел и разочаровал человека, который любит тебя больше всех на свете, - печально вздохнул папа, - я тоже считал тебя взрослым, умным, хорошим парнем. Радовался, что из тебя вырастет настоящий мужчина...
- А теперь, - попытался возмутиться я, - решил что не вырастет? Подумаешь, бабулю обозвал! Да её так весь двор зовет. Типа, я из-за этого стал слабаком, не мужиком?
- Кто такой настоящий мужчина, Илья? По-твоему, какой он должен быть?
- Сильный. Смелый. Крутой. Тот, кто может постоять за себя!
- Только за себя? В чем крутость, если ты отвечаешь только за себя, если доводишь до слез собственную мать? И о какой силе речь? Физической? Мужчина - это не наличие мускулов и крутого вида. Мужчина - это поступки! Поступки, за которые можно уважать. Как думаешь, ты совершал такие?
- Мне шестнадцать лет, когда мне было совершать поступки?
- М-дааа, ответ очевиден. Жаль...
Я долго еще обдумывал тот разговор. Пытался понять, почему родители мной недовольны. Что имел в виду папа, когда говорил про поступки. Я решил доказать им, во что бы то ни стало, что не маленький, не глупый и не пустышка. Я прокручивал в голове их слова и решил, что самый простой способ доказать, что я мужчина - самостоятельно заработать денег.
Устраивался я в несколько мест. Промоутером, расклейщиком объявлений, курьером. Заработать нормально никак не удавалось. Я работал, мотался по городу в предпраздничной декабрьской суете, но выхлоп был до слез маленький.
В один из самых морозных ветреных дней я умудрился посеять перчатки, а мне надо было еще расклеить объявления в трех дворах. Я плелся злой, зажав пакет с объявлениями под мышкой и пряча руки в рукава, что, впрочем, не особенно помогало. Пальцев я уже не чувствовал.
Плевать на работу, если я не отогрею руки в ближайшее время, у меня обморожение будет, подумал я и пошел в сторону автобусной остановки, блуждая взглядом по прохожим.
Сначала я увидел прилавок, складной стол, накрытый застиранной вышитой скатеркой, потом тех, кто за ним сидит. Паучи... Лариса Иннокентьевна и Май. Женщина пыталась что-то вязать, но внук осторожно отнял у нее спицы и вручил исходящий паром пластиковый стаканчик. В его жестах было столько... нежности и заботы. А еще он улыбался. Май улыбался, и это совершенно его преобразило. Потом он поднял глаза и увидел меня. Улыбка его моментально померкла, а мне стало как-то... странно жаль. И еще немного стыдно, будто я в замочную скважину подглядываю. Поэтому я отвернулся, укутался как мог и стал дышать на руки, в надежде их хоть немного согреть. Процесс так меня увлек, что я вздрогнул, когда мне под нос сунули нечто пушистое.
- Не дыши на них, еще хуже сделаешь, лучше потри друг об друга и одень варежки, - это был Май. Его голос сейчас вовсе не был тихим и безжизненным. И, несмотря на то, что он был ниже меня и слабее, я смотрел на него, как кролик на удава. Он вздохнул, покачал головой и натянул одну за другой рукавички на мои окоченевшие руки.
- У меня денег нет... - начал было я, но он только фыркнул, мотнул головой и пошел обратно к бабушке.
Я так задумался, что не заметил, как доехал до дома. У меня рушились стереотипы и это было очень неожиданно. Я подумал, что совсем ничего не знаю о человеке, с которым учусь вот уже третий год. Что я вообще мало знаю о людях. А они, как выяснилось, могут удивлять. Мне стало любопытно и тогда я взялся наблюдать. Когда смотришь внимательно, можно многое увидеть.
Темные круги под глазами. Обед состоящий из одной булочки. Заплатки на джинсах. Ловкие пальцы и длинная тонкая шея. Бледное лицо, покрывающееся легким румянцем, когда он ловит мой взгляд и не отводит глаз.
