Право на любовь (СИ) - "Marlu"
Настёна завороженно следила за действиями дяди Никиты, а тот колдовал у плиты, поставив ногу на табуреточку – так было легче.
По идее оладушки надо было есть, чинно сидя за столом, когда все они уже готовы, но ребенок был явно голоден, поэтому Никки решил накормить ее сразу и долго умилялся картине: девочка, жмурясь от удовольствия, макала оладьи в варенье, а рядом на столе жадно лакала молоко из мисочки Леди. Идиллическая картина!
- М-м, а чем это так вкусно пахнет? – Виктор появился неожиданно. – Блинчики! – он сразу утащил с блюда, куда складывались готовые оладушки, парочку. – Вкусно!
- Ты бы руки помыл и за столом ел, - проворчал польщенный Никки.
Виктор оглянулся и недовольно произнес:
- А вот животным не место на столе, а руки чистые, я первым делом в ванную зашел.
- Покажи пальцем место, и мы с радостью ее туда определим, - ехидно произнес Никита, снимая со сковороды новую партию вкусняшек.
- В любом случае кошке нельзя лазить по столу, - стоял на своем доктор, - а вы приучаете.
Настроение, такое радужное с утра, почему-то стало стремительно портиться. Виктор продолжал таскать оладушки чуть ли не со сковороды, но это уже не радовало.
Никита знал, что после смены доктору нужно хоть немного поспать. Только вот просидеть несколько часов в крохотной кухне вместе с ребенком и котенком задача не из легких. Нужно же было чем-то занять обоих в тесном пространстве.
Плотно закрытая дверь в единственную комнату вызывала непонятное глухое раздражение.
Виктор, которого можно было бы назвать очаровательно-взъерошенным после сна, если бы не его недовольная физиономия, выполз на кухню изрядно после обеда. За это время Никки успел покормить котенка несколько раз. На столе. Принципиально. Заняться лепкой чего-то совершенно непонятного из муки с водой – пластилина у него как-то не водилось, посмотреть очередные штук пять серий про принцесс и обсудить прически и наряды сказочных героинь. Они бы, может, сходили погулять, но как назло погода испортилась и небо заволокло тучами, теперь за окном сеял мелкий противный совершенно осенний дождь.
Никита не понимал, как такое может быть. Вот вчера же, казалось, все наладилось! Что произошло сейчас? Виктор был снова далеким и отстраненным, а хотелось, чтобы снова взял ладонь, прижал к своему лицу. От воспоминаний о слегка колючей и от этого такой восхитительно-приятной щеке мужчины внутри что-то ёкало и возникало глухое томление. А еще губы покалывало как иголками… Целоваться хотелось до одури…
- Настя, пойдем отдыхать, - позвал он девочку и под удивленным взором так и не сказавшего ни слова Виктора ушел с ней в комнату. В конце концов, они тоже имеют право на отдых!
Настёна приволокла книжку, которую хотела, чтобы ей почитали перед сном, и натянув свою любимую розовую пижаму, залезла под одеяло. Книга открылась где-то посередине, где в нее было что-то вложено. Фотография. Никита разглядывал красивую ухоженную женщину с грамотно наложенным макияжем и плотно сжатыми губами. Рядом сидела маленькая девочка, в которой Никки без труда опознал Настёну. В том, что это ее мать, сомнений не было. Только вот холодная отстранённость женщины на фотографии, то, что она не обняла, не посадила дочку к себе на колени, говорила о многом. Настёна. Бедный ребенок, обделенный теплом. Сердце заполнило непривычное ощущение. Нежность? Когда эта малышка так прочно успела обосноваться там?
Никита лежал, забросив руки за голову. Настя сладко сопела после очередной сказочной истории про фей, храбрых принцев и прекрасных принцесс, а ему не спалось. С одной стороны, он не привык спать днем, а с другой стороны, вроде устал, но голова была забита всякими не слишком приятными мыслями, и поэтому отключиться не удавалось. Виктор. Странный, непонятный, но почему-то притягательный. Можно сколько угодно раз говорить себе, что это просто от недотраха, от отсутствия нормального полноценного секса, но нет, все же здесь было нечто другое.
Дверь чуть-чуть приоткрылась. В комнату заглянул доктор. Никки повернул голову на звук, а тот, убедившись, что парень не спит, тихонько прошел и улегся рядом с ним на диване. Молча.
Никита закрыл глаза и тихо вздохнул.
- Ник, ну ты что? – едва слышный шепот заставил волоски на теле встать дыбом.
- Целоваться хочу, - буркнул Никки, не открывая глаз. Боялся смотреть, боялся увидеть отвращение в темно-серых глазах доктора.
И в ответ тишина. Ни звука, ни движения. Сердце больно кольнуло, и на губы Никки сама собой наползла презрительная улыбка – вот они, натуралы. Чуть что и в кусты!
- Со мной? – спустя вечность уточнил неуверенный голос.
Нет! С Папой Римским! Захотелось закричать Никите, но он только вздохнул, повернул голову и обнаружил лицо Виктора совсем близко. Не раздумывая, он притянул голову доктора к себе и впился в его губы жестким поцелуем.
Виктор ответил почти сразу, довольно быстро преодолев растерянность. Его губы не были мягкими, пахли табаком и оладьями. И молоком, видимо, оладьи запивались именно им. Это сочетание вкусов и запахов оказалось на редкость возбуждающим, и Никки сдерживался из последних сил, стараясь не стонать. Воздуха не хватало, и от нетерпения они стукались зубами, но разве это имело хоть какое-то значение?!
- Хочу тебя, - почти всхлипнул Никита, и доктор в ответ сжал его в объятиях почти до хруста костей.
Вариант, что Виктор испугается и отступит в последний момент, был возможным, но не рискнуть Никки не мог. Резкими, почти судорожными движениями он нашарил в ящике тумбочки смазку и презик. Отдал квадратик мужчине и повернулся к нему спиной, приспуская штаны. Оставалось надеяться, что с надеванием резинового изделия на член доктор справится самостоятельно. Что будет в том случае, если Виктор отступит в последний момент, Никита старался не думать. Сзади послышался звук рвущейся упаковки. Слава Богу! Никки открыл крышечку, выдавил на пальцы щедрую порцию прозрачного геля и мазнул им себя между ягодиц.
- Постой, я же должен…
- Вставить, - сквозь зубы прошипел Никита - ожидание уже было невыносимым. – Давай! – он выпятил задницу так, чтобы Виктору было удобно.
Чуть поколебавшись, тот все же приставил головку к нервно пульсирующему в ожидании анусу Никиты, тому осталось лишь самому насадиться на вожделенный член.
Движения Виктора были рваными и даже хаотичными. Поменять угол он за отсутствием опыта не сообразил, но Никки был доволен. Это было здорово! Тем более что док сообразил зажать в кулак член самого Никиты и пытался доставить тому удовольствие. Так! Еще! Никки грыз угол подушки и как мог подмахивал, пытаясь подстроиться под хаотичный ритм.
Виктор кончил первым, забившись в судорогах оргазма, и заглушая стон, впился зубами в плечо парня. Почему-то легкая боль подействовала на Никки наперекор инстинктам, и он, положив свою руку на руку доктора, которая еще продолжала ласкать его член, и, дернув ей для порядку пару раз, тоже сорвался следом.
