Во всем виновата осень (СИ) - Козлова Татьяна Романовна "city_madchen"
Но теперь между той альтернативной реальностью и его реальностью настоящей проходила прозрачная, но непроницаемая грань. Та прочная стеклянная стена. Ничто не могло ее разбить. Ничто и никто не мог вернуть время вспять. Вскоре он встретится с неизбежной реальностью. Но он не желал такой реальности. Сейчас он бы лучше остался в неведении. Он бы мог думать о том, что Яна жива. Что она пришла в себя и каким-то чудом все в порядке.
Хоть бы она была жива! - мысленно прокричал он.
Молодые люди дошли до большого холла и наткнулись там на стойку дежурной медицинской сестры. Билл заглянул через край и увидел перед собой полноватую женщину с крашенными блондинистыми волосами. Она была среднего возраста и с угрюмым недовольным выражением лица. Несмотря на нерешительность, овладевшую им в данный момент, ему нужно было задать этой женщине все те вопросы, которые накопились у него внутри за этот вечер. Назад дороги уже не было. Ему нужно было узнать про Яну: где она, в каком она состоянии, что с ней. Но больше всего он сейчас просто хотел увидеть ее. Вот только он понял, что здесь ему понадобится помощь его ассистента.
Без каких-либо разъяснений со стороны Билла, Роберт тоже подошел к стойке и с самым очаровательным лицом и милейшим тоном голоса начал разговор с этой женщиной на русском. Билл наблюдал разворачивающуюся перед ним сцену словно фильм, настолько отстраненно, что казалось, что его там вообще не было. Женщина подняла свои недовольные глаза на его ассистента, потом сделала еще более недовольное лицо и сказала "нет".
Билл это слово успел выучить. Но, на какой вопрос она ответила "нет"? Здесь ли Яна? Жива ли она? Можно ли ее увидеть? Он все стоял и смотрел, не двигаясь и не произнося ни звука, но внутри него бушевала буря эмоций. Страх, сомнение, отчаяние. Он видел, как Роберт еще что-то сказал с улыбкой грозной медсестре и сунул ей в руку какие-то бумажки. После этого выражение на лице женщины смягчилось, и она начала нехотя листать свой журнал, что-то там выискивая. Спустя пару минут, она сделала звонок. Потом она встала со своего места и стала объяснять что-то ассистенту Билла, жестикулируя руками, показывая то вправо, то влево. Билл решил, что она рассказывает Роберту куда нужно идти.
Роберт отошел от стойки и пошел дальше по коридору. Билл последовал за ним.
- Вот, блин, вредная сука! - тихо сказал Роберт ему. - Не хотела нам никакой информации давать, так как мы не родственники и вообще посещать больных в реанимации запрещено и тому подобное. Видел, как она в лице переменилась, когда я ей сунул пару сотен евро?!
- В реанимации? - лишь глухо повторил Билл. Ему было все равно на эту женщину. Его сердце все отстукивало его возбужденный ритм.
В реанимации? - снова прозвучало у него в голове. В этот момент он понял, что его надежда на благополучный исход растворялась. Но это означало, что Яна все еще была жива.
Роберт остановился у лифта и нажал кнопку. Билл встал рядом и понял, что им нужно будет подниматься на другой этаж. Двери лифта открылись. Тут он услышал позади быстрые шаги. Через мгновение около него остановился Том. Все трое зашли в лифт.
- За вами не угнаться. Еле машину припарковал. Ну что вам сказали? Куда едем?
- В реанимацию, - коротко сказал Билл.
- О. - Том дальше не продолжил.
Двери лифта открылись, и молодые люди вышли на шестом этаже больничного комплекса. Билл следовал за Робертом, не отрывая глаз от его спины. Он шел по коридору, и понимание того, что стало следствием его неосмотрительности все больше и больше погружалось в него. Они подошли к такому же холлу, как и на первом этаже. К ним из-за стойки сразу же вышла милая молодая стройная девушка. Они переговорили кратко с Робертом и девушка, пошла по коридору. Роберт проследовал за ней, а Билл вместе с Томом за ним. Пройдя пару дверей, она остановилась, открыла дверь в одну из палат и рукой сделала жест означающий, что им нужно было сюда, и оставила молодых людей наедине.
- Девушка сказала, что у тебя десять минут, - тихо сказал Роберт и встал у стены рядом с дверью. Билл понимал, что ему нужно было войти в эту дверь. Он, наконец, увидит Яну. Он стремился к этому еще с тех пор, как был в Лос-Анджелесе. Только вот меньше чем за сутки, те обстоятельства, которые двигали им, успели поменяться несколько раз. Но причина была одна. Он любил эту девушку. Она была единственной, с кем он хотел проводить свое время, с кем ему было хорошо просто молча сидеть рядом. От одного взгляда в ее большие серые глаза или на ее изящные руки по нему разливалась волна тепла. То, как пряди ее орехово-рыжеватых волос иногда выбивались из прически, и он аккуратно, легким движением убирал их с ее лица, а она улыбалась ему в ответ, приводило его в неописуемый восторг. А сейчас он должен был сделать шаг в темноту. Он должен был войти в палату, где находилась Яна, и он понимал, что она на него не посмотрит и не улыбнется. Она даже не накричит на него и не расплачется из-за того, что он натворил.
Билл сделал последний глубокий вдох и, глядя в темноту, шагнул сквозь дверной проем навстречу новой судьбе, которую он сотворил сам для себя. Он слышал, как дверь за ним закрылась. Он теперь был наедине со своим горем и с Яной. За окном было темно, и только тусклый свет дневной лампы освещал палату. Тишину нарушали лишь ритмичные шипящие звуки аппарата искусственной вентиляции легких.
Билл сделал еще несколько шагов вглубь палаты и увидел перед собой, стоящую изголовьем к одной из стен, больничную кровать. Рядом стоял монитор. Цифры и кривые на нем режущим светом выступали в полумраке помещения. Билл не мог заставить себя посмотреть на человека, лежащего на кровати. Он боялся сделать это последнее, требующее от него минимальных физических усилий движение. Он простоял так несколько минут, глядя на меняющиеся цифры на мониторе и слушая дыхание аппарата ИВЛ.
Но у него было только десять минут, и уже часть этого времени он потратил впустую. Биллу пришлось отодвинуть свой страх на задний план. Он собрал волю в кулак и, почти зажмурившись, перевел свой взгляд на пациента, лежащего на кровати. Он не понял, кто перед ним лежал. Билл, съежившись, начал медленно открывать глаза, пока они не приняли своего естественного состояния. Миниатюрная фигура, лежащая на белой кровати, была накрыта таким же белым одеялом. Голова человека была замотана бинтами настолько, что скрывала под собой весь лоб. Одна рука тоже была перебинтована - в нее была воткнута капельница.
Билл подошел вплотную к кровати, чтобы разглядеть получше лежащего на ней больного. Он, что было сил, всмотрелся и под бинтами и кровоподтеками, он увидел безжизненное лицо своей девушки. Она вся была обмотана различными трубками. Они торчали из ее рук, носа, трахеи. Грудь Яны ритмично поднималась и опускалась в такт частоты вдохов, заданной машине ИВЛ. Во всех остальных отношениях тело Яны оставалось недвижимым.
Он медленно, с опаской протянул свою дрожащую руку, чтобы дотронуться до полузабинтованной руки Яны, лежащей поверх одеяла. Он еле-еле, боясь потревожить, коснулся кожи тыльной стороны ее руки. Девушка никак не отреагировала. Тогда Билл уже более решительно взял ее руку в обе свои. Наконец, он был рядом с ней. Наконец, он до нее дотронулся. Билл крепко сжал ее руку в своих ладонях и не собирался ее отпускать.
В тот самый момент все те бушевавшие в нем эмоции, наконец, пересилили его. Они взяли над ним верх, свалившись на плечи мертвым грузом. Билл, не выдержав натиска, упал на колени там же, где стоял. По его лицу полились слезы. Они горячими потоками стекали по его щекам и подбородку и капали на пол. Билл все не выпускал руки Яны. Он положил свой лоб на кровать и неслышно рыдал - его плечи чуть заметно подрагивали. С этими слезами выходило все то, что его терзало. Билл чувствовал себя единственным виновником того, что произошло с Яной. Именно он это сделал и с ней, и с собой.
