Карающий орден (СИ) - Маркелова Софья

   Глава восьмая.

   Горы не прощают слабости и ошибок

   Хетай-ра целенаправленно двигалась на юг, постоянно прикрывая ладонью глаза от яркого солнца и всматриваясь в кромку острых скал далеко впереди. Стараясь не отставать от спутницы, Ашарх спешил следом, про себя благодаря бога, что погода в этот день стояла хорошая, а с запада дул мягкий умеренный ветер. Синева утреннего неба не была омрачена облаками и тучами, поэтому хребет просматривался хорошо - его змееподобное каменистое тело заняло собой всю линию горизонта. Сперва профессору казалось, будто горы располагались совсем рядом, едва ли в десятке километров от отправной точки, но с каждым последующим часом в дороге Аш все больше убеждался, что это был лишь обман зрения, созданный природой, так как расстояние до хребта совсем не уменьшалось.

   Постепенно молодые рощи и небольшие редеющие леса остались позади, уступив место просторным травянистым лугам, раскинувшимся на холмах, которых становилось все больше по мере приближения путников к предгорьям. Постоянные спуски и подъемы по пусть и невысоким, но достаточно крутым склонам сопок быстро утомляли, а ведь впереди еще было восхождение на сам хребет. Но обратно поворачивать было нельзя: за спиной остались преследователи двенадцатого ордена, поэтому профессор молча терпел и шел дальше.

   Его спутница куда легче переносила дорогу, энергичным шагом покоряя холм за холмом. Она так торопилась вперед, как будто ее манил неслышимый для Ашарха зов далеких песков.

   - Ты так хочешь быстрее попасть в Бархан? Просто паришь над землей! - поинтересовался наконец мужчина, трусцой сбегая с очередного склона и вспарывая каблуками сапог слой почвы и травы.

   - Просто надеюсь добраться до хребта как можно скорее. В горах темнеет рано, и чем выше мы успеем забраться, тем лучше. Иначе рискуем неделю провести среди камней, если будем себя жалеть и идти понемногу, постоянно делая привалы, - откликнулась Лантея, не сбавляя шаг.

   - Ты не расстроена, что пришлось покинуть тетушку так рано? - осторожно спросил Аш.

   - А отчего мне расстраиваться? Мы ведь, напротив, своим уходом обезопасили Чият. Да и к тому же она знала, что рано или поздно я вернусь в Бархан.

   - А почему она сама никогда не порывалась возвратиться в пустыни? Да, я помню, ты говорила о ее сложных отношениях с сестрой, но ведь у любых обид есть срок давности, после которого они забываются... Неужели, столько лет проведя в отшельницах, закрывшись в крошечной избушке на окраине человеческого региона, она не соскучилась по родному дому и семье?

   Поправив тугие завязки плаща, Лантея обернулась к своему спутнику, немного отстававшему от нее. Профессор сразу же ускорился, поравнявшись с девушкой.

   - По ее уверениям, только я была для нее настоящей семьей. Хотя о моей матери она все равно не забыла, и, думаю, давно уже простила, что бы там она ни говорила вслух! Просто Чият уже не в том возрасте, чтобы лазать по горам, да и здесь ей нравится больше, чем в песках...

   - Не похоже, чтобы тетя простила сестру. За ужином она так разозлилась, что ты о ней упомянула.

   - Это была минутная вспышка гнева. Такое с ней случается иногда, - отмахнулась хетай-ра. - И все же у меня теперь есть надежда, что они, наконец, помирятся.

   Нашарив под воротником туники костяной свисток в виде шахина, Лантея извлекла его на свет и продемонстрировала собеседнику.

   - Она попросила отвезти это моей матери и передать, что в крике этой птицы сестра услышит прощение. Видимо, твое предположение верно, и ее обида с годами стала слабее, раз Чият забыла о разногласиях.

   Вглядываясь в резного пустынного сокола, профессор ощутил легкий укол совести. Он догадывался, что свисток был отнюдь не поводом для примирения, а прощальным даром тети своей сестре. Но сообщить об этом девушке Ашарх не мог, а оттого вина терзала его сердце.

   - И теперь, может, она однажды все же вернется в пустыни, - мечтательно добавила хетай-ра, убирая шахина обратно за воротник. - Я бы этого хотела. А если нет, то, кто знает, вдруг я вновь решусь пересечь хребет? Навещу ее... Лишь бы только Сыны не отыскали ее дом по нашим следам...

   - Такое может произойти. В Зинагаре нас многие видели, а меня еще и узнал в лицо какой-то оборванец.

   - С одной стороны, я верю, что у тети куда правдоподобнее получится выдавать себя за залмарку, чем у меня. Не сомневаюсь, что у нее где-нибудь даже обережь завалялась от прежней хозяйки дома. Но... с другой стороны, я знаю на собственном опыте, на что способен двенадцатый орден.

   - Не накручивай себя, - посоветовал профессор, жмурясь от солнца, - не все Сыны наблюдательны сверх меры и подозрительны. Они ведь в большинстве своем обыкновенные люди, просто наделенные властью и авторитетом.

   - А так и не скажешь, что обыкновенные, - хмыкнула Лантея.

   - В любом случае, не Чият, а мы - их главная цель. Но через несколько часов наши следы запутаются среди горных троп, и при всем желании нас уже никому не удастся отыскать.

   - Ты прав, наверное. Однако боюсь, я буду чувствовать себя в безопасности только когда Мавларский хребет останется за спиной, и я смогу с чистой совестью позабыть о залмарских прихвостнях.

   Аш понимающе кивнул, на ходу наклонился к земле и сорвал сладко пахнувший клевер, которым поросли все холмы на многие километры вокруг. Маленькое розовое соцветие на тонкой ножке вздрагивало от порывов ветра, распространяя свой медовый запах. Легко улыбнувшись, профессор протянул его Лантее, чем вызвал у нее нежный персиковый румянец на щеках.

   - Спасибо. Приятный аромат, - поблагодарила хетай-ра, заправив стебелек себе за ухо, но ничто не могло ее отвлечь от серьезных дум о предстоящем восхождении. - Скоро эти луга закончатся. Мы выйдем к каменистым осыпям у подножия. И, думаю, уже где-то после обеда начнем подъем.

   - Ты помнишь, сколько дней у тебя занял переход через перевал в первый раз?