Пиримкул Кадыров - Бабур (Звездные ночи)
За полдень на берегу реки Рави появился Хиндубек с сотней вооруженных своих людей.
Хиндубек происходил из делийской знати. Не поладив с Ибрагимом, лет семь назад он ушел в Кабул и поступил на службу к Бабуру. Ему уже перевалило за сорок, а в отваге не уступал и молодым, в чем убедился Бабур во время прошлого своего индийского похода, прикидочного. Но не одной отвагой привлек к себе Хиндубек Бабура, — тем еще, что стремился покончить с раздробленностью своей страны и хотел достичь этой цели без лишнего кровопролития. Хиндубек хорошо владел тюрки и фарси, был достаточно образован — почему и стал одним из беков, душевные беседы с которыми любил вести Бабур. Кстати, в прошлый поход, благодаря умному посредничеству Хиндубека, город Бхира на берегу реки Джилам открыл свои ворота Бабуру без боя. После чего Хиндубек был поставлен наместником в сей богатый вилайет. Теперь Бабур надеялся столь же мирно овладеть Лахором. Хиндубек вел о том переговоры с лахорским эмиром, который, кажется, склонялся к тому, чтобы признать главенство над собой Бабура.
Бабур еще издали узнал Хиндубека и отвернул коня с дороги, пропуская воинов вперед: желательна была беседа в сторонке.
— Повелитель, намерения Давлат-хана худые, — сразу начал Хиндубек. — Он готовился расправиться со мной, я бежал.
— Почему же он так изменился? — Бабур постарался спросить спокойно. — Ведь ранее он прислал к нам в Кабул своего сына, Дилавар-хана, и тот договорился с нами… Я уважал Давлат-хана за седины его!
— Давлат-хан забыл про все про это. Нацепил на пояс две сабли. Смысл сего растолковал мне как раз Дилавар-хан: одну саблю он, оказывается, точит против султана Ибрагима, другую — против вас.
— И сын его тоже враждебен нам?
— Нет, Дилавар-хан доброжелателен, помнит уговор, хочет сдать нам Лахор без боя, чтоб доказать свою преданность. Он-то меня и спас от смерти, предупредил, что отец замыслил расправиться со мной… Ну, а старший сын, Гази-хан, — на стороне отца.
— И Олам-хан?
— Тот боится Ибрагима… Он же потерпел поражение от делийского султана, теперь боится воевать. Но когда вы прибудете в Лахор, явится, я думаю, к вам с изъявлениями верности. Главное препятствие — это Гази-хан. Он влиятелен среди беков больше отца. Одолеем его — все беки будут на вашей стороне. Я верю, что Лахор вы получите без боя. Но… почему вы идете такой плохой дорогой?
— Нас ведет проводник, которого выслали к нам пенджабские союзники.
— Где он, этот проводник? Разрешите мне прощупать его.
Снова послали за проводником.
Лал Кумар, восседая по разрешению собеседника на слоне, коснулся ладонями лба, поклонился Хиндубеку. Тот поздоровался тем же, индусским, манером, выпрямился в седле, спросил (на хинди):
— Откуда будешь?
— Из Агры, сахиб.
— А как очутился в Пенджабе?
— В поисках работы… кормиться же надо.
— С таким слоном, да не найти работы у султана Ибрагима Лоди?
— Ибрагим Лоди скупой. Собрал все золото и запер у себя в сундуках — тратить не хочет. В отчаянии мы все…
— Верные слова, верные, — не сдержался Хиндубек, — И я сбежал от притеснений этих Лоди. Отец нынешнего, Ибрагима, Искандер, обвинил моего отца в неповиновении. И казнил, бросил под ноги разъяренному слону.
Лицо проводника выразило расположение к собеседнику. Он спросил:
— Вы кшатри[197]?
— Да, мое настоящее имя Индри. Шах Бабур зовет меня Хиндубек. Имя это всем понравилось… И мне тоже… А как зовут тебя?
— Лал Кумар.
— Ну, Лал Кумар, кто же теперь, по-твоему, избавит нас от притеснений Лоди?
— Бог.
— А из смертных?
Лал Кумар задумался.
— Давлат-хан? — подсказал Хиндубек.
— Давлат-хан — щедрый человек… И Гази-хан лучше Ибрагима.
Хиндубек, понизив голос, спросил:
— Скажи правду, почему войско Б&бура ведешь по этой дороге?
— Так велел Гази-хан.
— А почему Гази-хан направил их по пути, где пройти нельзя?
— Для них — это и есть хороший путь. Нужный путь!
— Что они сделали плохого?
— Мало было нам одного Ибрагима Лоди? Теперь еще один притеснитель едет? Чужак к тому же!
— Гази-хан обманул тебя!
Лал Кумар резко повернул слона к зарослям, закричал:
— Эти чужаки — захватчики и убийцы. В крепости Башур они зарубили три тысячи наших! Грабили наши города и деревни! — И с этими словами ринулся в глубь чащи…
— Повелитель, велите поймать этого проводника! Он подослан врагами! Повел вас по ложной, гибельной дороге…
— Схватить! — гневно выкрикнул Бабур. — Быстро! Поймать немедля!
Всадники бросились за слоном. Трое сумели-таки выйти наперерез. Но проводник частыми ударами железного прутика заставил слона повернуться к всадникам, приказал ему что-то, — и все с ужасом увидели, как двое из трех преследователей рухнули наземь от удара хоботом, а третий, вздыбив лошадь, отпрянул и исчез в чащобе.
Разъяренный дракой и понуканиями слон жутко протрубил и, разрывая толстые лианы, с треском ломая ветви, тоже исчез в густых зарослях.
— Стреляйте! — крикнул Бабур.
Но лучникам мешал развернуться лес; несколько удачных стрел, уже на излете, попали в слона, но не причинили его шкуре никакого заметного вреда, а стрелки из ружей пока высекали искры из кремня, поджигали фитили, наводили свои тяжелые орудия… Лал Кумар оказался недосягаемым для них.
— Раненых нукеров на арбу, лошадей добить! — приказал Бабур. — Негодяй должен, должен получить по заслугам! Взять его в кольцо! В обход леса, быстро!
Безнадежная затея! Кругом заросли и болота…
— Хиндубек, теперь вы будете нашим проводником!
— Служу вам верой и правдой, повелитель!
К вечеру Хиндубек вывел войско в просторную зеленую долину. Безмерно устав, Бабур велел поставить, тут свой шатер, всем отдыхать. Вскоре появились незадачливые преследователи Лала Кумара: одежда их была разодрана в клочья, кони обляпаны грязью, сами они едва держались в седлах…
Утром к стоянке Бабура подошел небольшой — человек пятьдесят — отряд Давлат-хана и Дилавар-хана; они пришли из Лахора, чтобы выразить Бабуру преданность и повиновение. Был отдан приказ стражам пропустить лахорцев в лагерь, но к себе Бабур допустил только Дилавар-хана. Усадил его среди своих самых влиятельных беков, обменялся обычными вежливыми приветствиями. Наконец спросил прямо и резко:
— Уважаемый, почему ваш отец, которого я почитал чуть менее отца своего, нарушил договор и ступил на стезю вражды? Зачем он точит меч против нас?
Дилавар-хан ответил столь же прямо:
— Повелитель, отца сбил с пути мой брат Гази-хан. Он запугал отца: если, мол, сюда придет чужое войско, мы лишимся Лахора. Шах Бабур, говорил он, такой же нам враг, как и Ибрагим Лоди!
— И седовласый Давлат-хан посылает нам обманщика проводника, чтобы мы задохнулись в дремучем лесу, так?
— Не так; повелитель. Об этом подлом умысле мой отец не ведает. Это дело рук Гази-хана. Иначе отец не явился бы сюда сам… Он там, у входа в ваш шатер, он ждет… Отец не хочет кровопролития, поверьте, он надеется на ваше милосердие к Лахору… и ко всем нам, повелитель.
— Его достойны вы, только вы, уважаемый Дилавар! Отец же ваш… понесет наказание, и сие будет лишь справедливо. Наказывать врагов и поддерживать друзей завещал нам пророк, не так ли? — Бабур обернулся к начальнику стражи: — В последнее время Давлат-хан, говорят, ходит сразу с двумя саблями на боку. А ну, полюбуемся на них и мы… Введите его сюда, с его саблями на… надлежащем месте.
Двое богатырей нукеров почти внесли белобородого Давлат-хана в шатер, стиснув запястья рук старика. Он тщился вырваться, дергался всем телом, и две длинные сабли, повешенные ему на шею, качались и стукались одна о другую. Беки приглушенно засмеялись. Давлат-хан, прямо глядя на Бабура, возмущенно закричал:
— Я не взят в плен, я пришел к вам сам! По своей воле! И вижу вероломство ваше! И жестокость!
— Кто говорит о вероломстве? — повысил голос Бабур, — Вы хотели вероломно расправиться с Хиндубеком, а он ведь прибыл к вам послом от меня!.. Кого толкал в пропасть лесных болот Гази-хан, и чей он сын, и с чьего ведома он действовал? Нас хотели погубить! И хотели этого вы! К беспощадным и мы беспощадны!.. — Бабур остановился на миг, — Эй, визирь, взять этого человека и вместе с семьей выслать в Бхиру. Держать его там в крепости Милват! Лахор обойдется без него!
Растерянно и ослабело Давлат-хан опустился наземь: ноги не держали его. Нукеры поволокли лахорского эмира к выходу. А два других охранника быстро, словно из-под земли выросли, встали за спиной поднявшегося было с места Дилавар-хана…
2Давно прошла осень, на исход пошла зима, а деревья стояли в зеленом наряде. Необозримо просторны долины Индии и прекрасны в любое время года!
