Контроль особых посещений (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  - У него 'под мышкой' есть чувствительное место! - вспомнила Кира. - Если сильно туда ударить, клешня перестаёт двигаться.

  - Сдаётся мне, наш диверсант задумал что-то другое, - внимательно наблюдая, как по экрану проплывают части тела робота, проговорил Валера.

  Разведчик на секунду замер, глядя на впадину чуть повыше колеса, а потом прямо оттуда вдруг прыгнул манипулятору 'под мышку': латунная поверхность ещё сильнее приблизилась.

  - Да он же укусил его! - воскликнула Кира, когда тело робота отдалилось и стали видны две серебристые капельки, отметившие место, где паук вонзил свои 'хелицеры'. - Укусил за самое чувствительное место!

  Членистоногий диверсант спрыгнул на пол, и развернулся, транслируя, как робот вздрогнул, судорожно взмахнув клешнёй, резво крутанулся вокруг своей оси, а потом застыл. Пару секунд поснимав латунного гиганта, дабы все убедились, что тот больше не опасен, паук трижды обежал вокруг механизма, а затем вспрыгнул на неподвижный манипулятор.

  - Может, он ещё и станцует? - поднял бровь Маркольев.

  - Давайте зарядим остальных! У нас ещё целых три пера! - загорелся Валера. - Зарядим и выпустим - пусть идут быстрее обезвреживать всех роботов!

  - Подожди! - охладил его пыл Владислав. - Если мы сейчас напустим всех пауков кусать подручных Привратника, он это сразу заметит!

  - Ну, этого же не заметил! - парировал Бластер.

  - Заметил! - уверенно возразил Смотритель. - Как он мог не заметить, если все роботы в лаборатории - это его части? Просто наш покусанный - на периферии и не столь важен, как те, кто помогает с каналом, поэтому Безлицый и не отреагировал. Когда ты занят важным делом, не обращаешь внимания на мелочи...

  - И что, мы так и будем тут сидеть?! - взъярился Валера.

  - Нет, не будем! - ответил Смотритель. - Но и пороть горячку тоже ни к чему. Коса, ты давай заряжай ещё трёх роботов, - он отдал ей перья, - а мы пока проход сделаем - надо тихо и аккуратно вынуть камни, чтобы расширить дыру.

  Он полез в карманы штанов, такой же необъятной вместимости и глубины, как был когда-то постамент в его круглом зале, и достал оттуда пару отвёрток, зубило, две фомки - побольше и поменьше а, в завершении, красивым жестом факира, извлёк смотанную в тугой рулон верёвочную лестницу.

  - Только тихо! Выковыриваем аккуратно и складываем на пол, стараясь сильно не шуметь, - раздав инструменты, предупредил Смотритель, и работа закипела.

  - Цыпа-цыпа-цыпа! - прошептала Кира, подходя к кучке топтавшихся возле гончей пауков.

  Выбрав трёх из тех шустрых, что первыми выбежали навстречу, она, под неотрывным взглядом угольно красных глаз собаки, положила на спину каждому пауку по пёрышку и те сразу потеряли форму, оплыв ртутными лужицами.

* * *

  Высунув голову из люка, Валера испытал сильное, ни с чем не сравнимое чувство: смесь острого дежавю и захватывающей дух странности главной лаборатории, которая на самом деле помещением вовсе и не являлась - это становилось ясно сразу же, стоило только увидеть её воочию. Ни навеваемые Дусом видения, ни отображение на экране не могли передать той дикой, головокружительной глубины, которую никогда не увидишь в нашем трёхмерном мире. Мозг обрабатывал поступавшие в него сигналы так, чтобы человек был способен ориентироваться и действовать, но до конца приспособить их к привычному руслу не мог, и река образов захлёстывала привычные берега, окатывая непостижимыми ощущениями. Ни при переходе через 'жерло', ни во время путешествий по лабиринтам коридоров и других комнат Валера ничего такого не заметил, а здесь...

  Здесь был самый центр Привратника, средоточие его мощи и главный управляющий узел, от которого зависело всё остальное. Мозг, как сказала Кира. Мыслительный процесс - уточнил Смотритель и, с точки зрения формальной логики, был, конечно, прав, но если бы спросили Валеру, то он сказал бы, что тут бьётся сердце Привратника.

  - Давай, давай, чего встал! - поторопил его по внутренней связи Маркольев, замыкавший их маленький отряд.

  Смотритель и Кира были уже в лаборатории, прячась за шкафом, возле которого всё так же неподвижно стоял с поднятым манипулятором робот. Укусивший его паук и ещё три таких же мелких диверсанта держали путь к другим латунным подручным Безлицего. Паучьи собаки притаились внутри шкафа и за корытом, оводы потоком тянулись из дыры в полу, тонкими ручейками растекаясь по стенам, потолку и среди оборудования.

  - Коса, ты это чувствуешь? - спросил по внутренней связи Валера, вылезая в лабораторию.

  - Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне здесь здорово не по себе! - призналась она.

  - Отставить болтовню! - гаркнул Смотритель. - Всем приготовиться!

  Усилием воли отбросив странный мандраж, Валера сосредоточился на конкретных действиях.

  Маркольев мягко выпрыгнул из колодца, беззвучно приземлившись на четыре конечности - сейчас он совсем не был похож на человека, а от медведя осталась только заметная в каждом движении сила. Кира замерла, чуть прижавшись к земле - мышцы напряжены, волчьи уши прижаты, на холке дыбом стоит серебристая шерсть. Валера чуть приподнял крылья, впившись ястребиным взглядом в пауков, веером расходившихся каждый к своему сектору роботов.

  - Начинаем! - объявил Смотритель - он тоже преобразился и теперь был закованным в броню человеком-ящером с ножами в обеих руках. Рюкзак трансформировался в выросший на спине костяной гребень с шипами.

  Членистоногие диверсанты одновременно прыгнули на подручных Безлицего и, укусив за чувствительные места, перескочили на других, уже не скрываясь, а стараясь как можно быстрее ужалить и двинуться дальше, чтобы успеть обезвредить как можно большее число роботов. Одновременно в воздух поднялись оводы, атакуя ближайших помощников Латунного человека и его самого. Облепленный и ослеплённый сплошным чёрным покрывалом, он с рёвом вскочил на ноги.

  С десяток выведенных из строя роботов неподвижно застыли, их стали толкать и валить другие помощники Безлицего, пытаясь выдвинуться вперёд и одновременно раздавить шустро шмыгавших между ними пауков-диверсантов, да вдобавок ещё отмахиваясь от мельтешащих в воздухе оводов. Сфера беспорядочно пульсировала, переливаясь багровой жижей, чаны опрокидывались, и гибриды, колотясь о роботов и вообще всё, что попадалось на пути, разлетались по помещению, прибавляя хаоса и сумятицы.

  Рыча от ярости, Латунный человек окутался светом, словно в него попала молния, и все сидевшие на нём оводы мёртвым чёрным горохом осыпались на пол. Следующая молния спалила всех 'насекомых' в воздухе, позволив, наконец, ещё не ужаленным роботам вырваться из мешанины неподвижных тел, по мановению своего хозяина мгновенно преображаясь из манипуляторов на колёсах в латунных птиц, пантер, гиен и даже драконов - гибких, маневренных и неистовых. Навстречу им рванулись паучьи собаки под предводительством гончей. Высоко подпрыгнув, она первой, прямо в воздухе, в прыжке, вцепилась в пантеру и, повергнув наземь, придавила сверху, пробив клыками загривок.