Возлюбленная тьмы. Королевство ночи - 2 (СИ) - Изотова Ксения

   - Иди же ко мне. Как долго я ждала тебя!

   Князь послушно стянул с себя плащ, за ним последовала и остальная одежда. Кинжал в кожаных ножнах чуть слышно звякнул о деревянный пол и откатился к самой ножке кровати, остановившись около неё. Девушка ни взглядом, ни жестом, ни даже движением глаз не показала, что заметила это. Она по прежнему ждала его у постели, глядя на Данавиэля расширившимися глазами. Он стоял перед ней в первозданной наготе, белоснежная кожа слабо мерцала в полумраке комнаты. Девушка прильнула к нему всем телом -- гибкая золотая лента на фоне его серебряного света, и её губы мягко скользнули по коже. Двое слились в поцелуе, и он внезапно показался Данавиэлю горько-сладким, как изысканный яд. Охваченный страстью, мужчина не заметил, как напряглись мышцы красавицы, и невольно растерялся, когда она стремительной молнией метнулась вниз, а затем в сторону. Моргнув, князь увидел замершую перед ним девушку, сжимающую в ладони его собственный кинжал. На чувственных губах играла презрительная усмешка. Последняя тень притворной любви слетела с её лица и мужчина видел её такой, какой она была на самом деле -- смертельно опасной хищницей, вряд ли способной испытывать какие бы то ни было человеческие чувства.

   - Нет! - сдавленно выкрикнул Данавиэль, уже понимая, что его прекрасная мечта ускользает из рук, как ветер.

   Подчиняясь не разуму, который бездействовал, а никогда не дремлющим инстинктам, мужчина бросился к двери, наперерез летящей туда же девушке. Один шаг за порог -- и чары комнаты перестанут действовать, и тогда никто уже не удержит её взаперти.

   Он успел в последнюю секунду, сам удивляясь этому. Но всё же успел и встал прямо перед дверью, перегородив проход. Они замерли друг напротив друга -- две обнажённые тени, одинаково прекрасные, напряжённые в своей готовности к борьбе.

   - Ну же, сделай это, - прошипел сквозь зубы Данавиэль, глядя на кинжал, направленный остриём прямо ему в сердце. - Убей меня, и будь свободна.

   Она не промахнётся. С такого расстояния не промахнётся даже плохой боец, а Леанисса себя к таковым не причисляет. Так почему она медлит? Кинжал дрожит в руке, и не спешит устремляться к заветной цели. Мысленно девушка уже видит кровь, алой лужей разлившуюся на пороге, видит, как она бежит прочь, оставляя за собой кровавые следы, но не может сделать последний решительный шаг. Наконец она набирается смелости и смотрит прямо в лицо своему сереброволосому пленителю. В его глазах нет страха, лишь боль, и даже слабый отголосок этой боли царапает ей сердце. Девушка, резко выдохнув, замахивается кинжалом, и он звякает об пол, выпав из ослабевшей ладони. Внезапно из золотых глаз исчезает всякое выражение, а затем они превращаются в два пылающих озера расплавленного металла. Зрачок сливается цветом с радужкой, а затем и остальная часть глаза перестаёт быть белой. Кожа начинает искриться золотыми вспышками, заливая комнату нестерпимым светом. Она медленно опускается на колени, безучастно глядя в пространство и Данавиэль с ужасом видит, как из её глаз начинают течь слёзы, но не прозрачные, как у людей, а такие же золотые, как и она сама. Затем губы девушки приоткрылись и из горла вырвался дикий животный крик.

   Я кричала и кричала от невыносимой боли, раздирающей всё моё тело. Разум не справлялся с нахлынувшим потоком воспоминаний, которые рванулись в него, как в каньон, найдя подходящую для этого брешь. Я захлёбывалась криком, давилась им, пока наконец моё тело не отказалось бороться и не приняло боль. Как ни странно, после этого она стала почти терпимой, особенно по сравнению с предыдущими её порывами. Я исторгла из груди последний вопль и почувствовала, что мои щёки мокрые от слёз. Но я ведь больше не плачу, я разучилась плакать уже давно, после того, как потеряла всё, что у меня было -- мать и дом. С трудом разлепив ресницы я увидела, что все мои руки залиты какой-то липкой золотистой субстанцией, слабо пахнущей металлом и сильно -- лилиями. Проведя ладонью по лицу я убедилась, что это и есть мои слёзы. Странно... Тем временем боль утихла окончательно и я смогла здраво мыслить. Вернувшиеся ко мне чувства кричали, что рядом со мной кто-то есть. Я медленно подняла голову и увидела склонившееся надо мной лицо, прекрасное, исказившееся от отчаяния лицо, которое я так хорошо знала.

   - Дани, - улыбнулась я и протянула руку, чтобы его коснуться, но он отшатнулся. Я недоумённо нахмурилась. Что происходит?

   Память послушно подкидывала новые и новые картины, объясняющие то, что случилось, хотя и не полностью. Я содрогнулась от ужаса, вспомнив неподвижное тело возлюбленного, лишённое последних остатков жизни, распростёршееся на холодной земле. Но вот он жив и стоит передо мной. Значит, Рьелль сдержал своё слово. Цены, которую я заплатила, было достаточно, чтобы выкупить одну жизнь. Цены... Ну конечно! Впервые за последнее время я осознавала себя самой собой, и могла здраво оценить прошедшие события. Видимо, Дани смог каким-то образом заточить меня в подобии тюрьмы, надеясь, что я вспомню его и вновь стану прежней. И, похоже, что моя попытка вырваться отсюда подорвала его доверие ко мне.

   - Дани, это я, - снова попыталась я убедить мужчину. - Это я, Леанисса. Я всё помню, правда. Ты можешь верить мне.

   Мне горько было видеть недоверие на его лице, но я могла его понять.

   - Леанисса? - хрипло пробормотал он и я робко улыбнулась.

   - Ну конечно. Ты же не думаешь, что я оставила бы тебя одного?

   - Моя Леанисса, - почти простонал князь и прижал меня к себе. Я не сопротивлялась, мне и самой хотелось вжаться в него как можно сильнее, быть ещё ближе, чем это возможно. К счастью, мы были уже обнажены, но путь до кровати всё равно показался слишком долгим. Мы оказались прямо на полу, и я открылась ему навстречу, принимая в себя его нетерпеливую мощь. Простой акт любви исцелил нас обоих, став последней частью разыгравшейся здесь трагедии. Уткнувшись носом в его гладкую грудь, я то смеялась, то плакала, а он покрывал моё лицо поцелуями и шептал моё имя. Наконец, мы успокоились достаточно, чтобы на несколько мгновений оторваться друг от друга. Я протянула Данавиэлю руку и потянула его за собой.

   - Пойдём, я хочу выйти отсюда наконец.

   Ветер легко обдувал моё разгорячённое тело. Вокруг на многие мили не было ни души, и я спокойно стояла нагая посреди покрытых травой холмов и вздымающихся то здесь, то там, отвесных скал. Местность была совершенно незнакомая, простор протянулся до самого горизонта, открывая бесконечную синюю высь неба. Я снова рассмеялась и протянула руки к небесам. Амулет на моей шее -- единственное украшение (не считая венца, конечно), которое я никогда не снимала, вдруг завибрировал и стал ещё холоднее чем обычно. Новая, незнакомая сила рвалась из моего тела, стремясь к свободе. Я глубоко вдохнула пьянящий аромат трав и обернулась к возлюбленному.