Театр убийц (СИ) - Родионов Леонид Михайлович "Делони Ворон"

Стриин чувствовал, как лицо наливается краской, как в голове пытаются воссоздаться вчерашние события, но их заглушают удары молотов, что теперь бьют прямо по черепу, словно он вмятый лист стали и его нужно выправить. Усилием воли, актер принял сидячие положение, мир на несколько секунд закружился, в глазах стало темнее, но все обошлось, окружение все же устаканилось, а обморока не случилось.

- Что, – шептал Стриин, чтобы не потревожить и так разрывающуюся голову. – Что я вчера натворил?

- Глубоко за полночь ты пришел, нет, ты упал в нашу каюту, – на лице Альмины все шире росла улыбка, а в глаза все больше бегали шальные огни, – при этом уронив шкаф. После твоего фееричного появления, я конечно вскочила, никогда у меня еще так быстро сон не проходил. После этого ты замер, на целую минуту, смотря куда-то вперед, а когда я тебя окликнула, ты резко повернулся на меня, уставился так, что мне стало жутко, и пошел на меня, словно оживший мертвец. Вначале ты запнулся и упал на один стул, встал и следом рухнул на второй, – принцесса уже открыто смеялась, вспоминая вчерашние события, от которых у Стриина горели уши. – Потом тебе чем-то не угодил стол, и ты решил его убрать в сторону, – Альмина скосилась на поверженный стол и закатилась смехом. – А когда ты наконец добрался до меня то пал на колено и стал просить прощения.

Актер закрыл глаза, не в силах больше смотреть на принцессу. Такого стыда и позора он никогда не испытывал. Да, бывали случаи, когда Стриин напивались до беспамятства, но ни разу в жизни он не творил столь постыдные вещи. Демонский ром, чтобы все бочки с ним сгорели и отправились в пустоши.

- Понять тебя было сложно, – Альмина наконец уняла смех и уже со спокойным лицом смотрела на своего охранителя. – Но суть я уловила. Ты терзал себя за то, что отправил меня сквозь лес одну? За то, что бросил меня из-за своей слабости? За то, что воспринимал меня как кукла, не видя во мне человека, способного, хоть и не на все, но на многое в этом мире?

Все, это конец. К молоткам в голове прибавился стук крови висках, нестерпимый жар по всему телу, мокрые от волнения руки и бешено бьющееся сердце. Честь и достоинство актера Стриина Ольтэро были раздавлены, растоптаны и стерты в прах. Он опозорил себя, свою честь и честь театра перед самой Альминой Вальцрэм, наследницей трона королевства Зарлия. От этого позора уже не отмыться, не спрятаться и не уйти. Теперь до конца жизни Стриина будет грызть совесть и стыд, с нескончаемыми ночными кошмарами о том, как он, в пьяном бреду стоя на коленях заплетающимся языком что-то пытается сказать, а принцесса смотрит на него с высока и смеется, говоря о том, что он лишь жалкий червь, не достойный жизни. Если Альмина под конец скажет, что он еще и расплакался или еще чего хуже, он выброситься за борт и пойдет на дно. Пока Стриин сгорал от стыда, чувствуя, как что-то внутри него рушится и крошится на миллионы осколков, к нему подошла принцесса и села рядом.

- Со мной еще никогда не говорили так искренни и честно, – актер в полном недоумение и с чувством, что его подводит слух, поднял глаза и увидел, что Альмина улыбается, но не ехидно, а так по-доброму, словно хорошая подруга, дающая важный жизненный совет. – Со мной всегда стараются обходиться как с фарфоровой куклой. Моё дворцовое окружение постоянно льстит, будто мне от этого становиться приятнее, делает все за меня, словно я ничего не могу и не умею или могу разбиться от любой нагрузки. Постоянно врут, чтобы не нарушать мой внутренний покой. Я все это ненавижу. Я ненавижу, когда моя и так тесная золотая клетка становится еще уже, я ненавижу этих напыщенных придворных индюков, со лживыми улыбками, с их витиеватыми высказываниями и их высокопарные диалоги, с их неуместной лестью и постоянными подлыми и корыстными мыслями. Словно за каждый комплимент я должна осыпать их горой золота, а за каждое поддакивание вручать медаль, – принцесса мотнула головой и посмотрела на Стриина. – За время нашего путешествия я почувствовала себя живой, почувствовала свободу. По началу я думала, что ты такой же, как все эти хлыщи, будешь льстить мне, поддакивать и не будешь ничего позволять мне делать. Но каждый раз, когда я помогала тебе, я чувствовала себя живой, в первые за долгое время, – Альмина встала с кровати, подошла к актеру и поцеловала его в лоб. – Спасибо тебе за все это.

После этого она вышла из каюты, обронив напоследок что попросит кока приготовить что-нибудь для него и за одно пришлет кого-нибудь убрать беспорядок. Стриин сидел на кровати, смотрел на дверь и не понимал, что произошло. Те слова, что произнесла принцесса, доходили до него словно тягучая смола, очень медленно, затекая в уши маленькими порциями. “Она не сердится? Она что, поблагодарил меня за моё скотское поведение? Я точно не сплю? Почему я не могу понять произошедшего, что со мной не так? Я слишком испорчен, чтобы принимать благодарности? Я слишком глуп, чтобы понять весь смысл этого диалога”? Стриин был в смятении, с одной стороны Альмина вновь стала собой, а он высказал все то, что лежало у него на сердце и теперь он должен чувствовать лёгкость и счастье. Но этого нет. Ему почему-то стало грустно и как-то тоскливо.

Стриин не успел довести этот монолог у себя в голове до финала. В дверь тихонько постучали и в каюту вошли двое матросов. Одеты они были одинаково, только вот у того, кто держал поднос с едой, прическа и борода были ярко окрашены оранжевым. Земляк Дунтара, не иначе.

- Морского ежа мне в мужья, – присвистнул матрос, с довольно внушительными баками, осмотрев помещение. – Господин, на вас что, кто-то напал?

- Ага, – кивнул Стриин, – жутко крепкий ром вашего капитана. Голова болит, спасу нет.

-  Это дело знакомое, – бородатый с Тиритона прошел к столу, который его товарищ уже перевернул обратно, и поставил на него поднос. – Здесь все, чтобы помочь вам восстановить силы и сбить похмелье. Через часики будете как новый.

- Благодарю, – Стриин встал и его качнуло. Тот что с бакенбардами уже хотел его подхватить, но актер оставил его жестом руки. – Приношу извинения за сломанную мебель. Я оплачу ущерб.

- Разве это ущерб, – собирая куски стула насмешливо бросил бородатый. – Это так, считайте, что неудачно упали. Вот после праздников в честь бога Лариимирса или же в честь кровавой ночи да, погром и хаос. Удивительно, что еще ни разу не топили корабль.

- Я вас понял, – Стриин рассмеялся и тут же поморщился, в голове вновь ударило. – И все же, примите извинения.