Хладнокровно - Анна Видзис

Я могу это понять. Хотя уничтожение людей никогда не должно быть легким. Они кричат, им страшно и больно. Даже если это плохие люди. И я не помню ни одного момента, когда все это произошло. Мой разум вытеснил воспоминания, чтобы защититься от них. Чтобы справиться.

Он сокращает расстояние между нами. Наши тела соприкасаются.

— Я тебя пугаю?

— Ты меня не пугаешь, — говорю я ему через мгновение. Во мне нет колебаний.

— Тогда почему твое сердце бьется так быстро, что я чувствую его у себя в груди?

— Потому что…

Потому что я люблю тебя так сильно, что мне больно.

Это то, что я хочу сказать. То, что я чувствую.

Он смотрит на меня, ждет.

— Спасибо, — говорю я вместо этого, проглатывая свои чувства. — Я знаю, что с Сэмюэлем на самом деле ничего не произошло, но…

Он гладит мои щеки. — Это могло случиться, Тея. Мы не знаем его душевного состояния. Мы не знаем, был ли он безобиден, и я будь я проклят, если бы позволил этому развиться и потерять тебя в процессе, — он делает паузу. — Это пиздец. Все. Я знаю, что это так. Но я не могу сожалеть о том, что сохранит тебя в безопасности.

Я грустно улыбаюсь.

Правильно ли то, что произошло, или нет, мне все равно.

Возможно, это плохо. Может быть, я не в своем уме, чтобы просто отмахнуться от всего этого. В конце концов, это убийство, но кто я такая, чтобы говорить, что было бы. Думать о возможном будущем — пустая трата времени. Я предпочитаю прожить его так, как оно разворачивается передо мной.

— Тея, — шепчет он мое имя. Мои глаза льстит. — Насчет Лео…

Я качаю головой. — Мне все равно.

Я просто не хочу знать правду, потому что это ничего не изменит.

ГЛАВА 45

Тея

— Меллилла.

Низкий голос Ксавьера царапает мою кожу, и мое сердце ускоряется, когда холодный воздух вторгается в мою спальню. Я всегда оставляю окно чуть приоткрытым, даже зимой, чтобы он мог входить. Сейчас это уже больше похоже на привычку. Однако я всегда была рада, что в многоквартирном доме есть двойные окна. Такие я раньше видела только в американских фильмах.

Сейчас середина ночи, и как бы я ни надеялась, что Ксавьер наконец-то придет, я не думала, что это не произойдет.

— Уилла здесь нет, — шепчу я, не поворачиваясь к нему. Я прижимаюсь бедрами к столу, пальцы сжимают его край. — Ты мог бы воспользоваться дверью.

Он целует мой затылок. — Я мог бы, но ты не меняешь традиций, любимая.

Мурашки пробегают по моей коже, бабочки устраивают лучшую вечеринку в моем животе, когда я чувствую его дыхание.

Его рука хватает меня за плечо, крутя меня вокруг себя. Он прижимается ближе, пока его бедра не прижимают меня полностью к столу. Его рука спускается по моему телу к бедрам, когда он подтягивает меня к себе и усаживает на холодную деревянную поверхность. Очевидно, что этот стол ему слишком нравится.

— Я скучал по тебе, — говорит он.

Я поднимаю бровь. — Правда? Значит, тебе понадобилось много времени, чтобы прийти ко мне.

Я стараюсь хотя бы показать ему, что ждала его прихода. Мы с Уиллом покинули полицейский участок, чтобы у Ксавьера было время поговорить с родителями. Я уверена, что они были весьма удивлены, узнав, что его арестовали за убийство. Все слышали о Сэмюэле. Не только в Кембридже, но и во всей Англии. И его семья тоже. Хотя кто бы мог подумать, что он окажется замешан в этом деле.

Серьезно, я чертовски стараюсь. Когда он так близко, его землистый аромат палисандра, я вдыхаю его, возбуждение проносится сквозь меня, и все напрасно.

Он облизывает нижнюю губу. Я слежу за этим движением, моя киска пульсирует от этой простой вещи. Я чувствую его пристальный взгляд на себе. Ксавьер точно знает, что он делает со мной. Я помню, как он опускался на меня столько раз до этого. Мой живот напрягается, между ног вспыхивает жар при одной мысли об этом.

— Я заглажу свою вину.

Его нос касается моей шеи, и мурашки бегут по позвоночнику. Я жду, когда почувствую его губы на своей коже. Его руки под моими шортами.

Мои глаза закрываются.

— Сначала мне нужно только одно, — шепчет он.

Я выдыхаю хриплый звук. — Что?

Его эрекция ласкает мое тепло через ткань. Моя киска уже мокрая. Ксавьеру не нужно многого, чтобы привести меня в состояние полного забвения.

Где я не помню, что было неправильно, а что правильно. Что я чувствую и что должна чувствовать. Ничего не существует, кроме него.

— Мне нужно, чтобы ты снова стала моей.

При этих словах мои глаза широко раскрываются.

И все нахлынуло на меня. У нас нет отношений. Мы прошли через ад и обратно. Я рассталась с Ксавьером из-за того, насколько токсичными мы были вместе. Как невероятно я была запутана все эти годы.

Как будто кто-то выливает на меня ведро ледяной воды, говоря, чтобы я очнулась.

Я встречаюсь взглядом с Ксавьером. Он наблюдает за моей реакцией, впитывая каждое изменение, которое происходит на моем лице. И если последние месяцы что-то показали мне, то, возможно, и мой разум. Он прекрасно осведомлен обо всем, что касается меня. Его слова имеют значение, поэтому я знаю, что он сейчас серьезен.

— Почему?

— Потому что ты существуешь, — говорит он, и его ладони снова касаются моих щек. — Потому что в тот момент, когда я впервые увидел тебя, я не мог перестать думать о тебе. Вспоминая, как блестели твои глаза от алкоголя в твоей крови. Как твои губы кривились в ухмылке, когда ты понимала, что привлекла мое внимание. Как покраснели твои щеки, высветлив идеальные веснушки, когда я узнал, кто ты. Все это запечатлелось в моем мозгу на всю жизнь. И мне нужно больше этого.

Я знаю, что все изменилось. Возможно, все еще не так, как должно быть. Возможно, нам нужно больше времени, чтобы стать людьми, которые могут быть вместе полностью. Я прожила годы в Кембридже, осознавая, кто такой Ксавьер, но так влюбилась в него, что не могла найти в себе силы изменить это. Сейчас я сама по себе. Больше, чем когда-либо. Вместе с диазепамом, растворяющимся в моих венах, пришло и сознание.

Проблема лишь в том, что мое сердце не забыло ни одного момента, когда я была счастлива с Ксавьером. Он заставил меня почувствовать себя важной, желанной… самой собой. Все было не так уж плохо. И мы работали над собой. Мое сердце помнит, и оно хочет, чтобы я наконец послушалась.

Он мой.

Он всегда был моим.

И даже сейчас я знаю, что я его.

— Ты все еще мой человек, Тея. Даже несмотря на все твои сомнения, ты всегда была той, кого я хотел и в ком нуждался. Я знаю, я облажался. И не раз. Я позволил тебе слишком сосредоточиться на мне, и мне это нравилось. Я вел себя так, будто ты не можешь мне доверять. Но, блядь… Я клянусь, я работаю над этим. Чтобы быть лучше для тебя и ради тебя. Я стараюсь изо всех сил, потому что не могу представить, что в моей жизни не будет тебя.

Мое дыхание сбивается, мой живот подпрыгивает от его признания.

— Я сделаю для тебя все. Надеюсь, ты хотя бы это знаешь.

— Я знаю, — шепчу я, потому что действительно знаю. Он защищал меня от Сэмюэля. Его арестовали, чтобы отвести от меня подозрения. Это свидетельства этого. О том, насколько правдивы его слова.

— Мой психотерапевт посоветовала мне дать тебе время для себя. Она права. Я просто не могу найти в себе силы слушать. Я дам тебе пространство, но мне нужно, чтобы ты снова стала моей.

Я беру его руки в свои, затем опускаю их вниз, и в глазах Ксавьера мелькает страх. Это такая неизвестная территория, где я могу хорошо его читать.

Его стены не выдерживают меня. Это почти как свежий воздух, которым я дышу.

— Неважно, что произошло, как все изменилось и к чему это нас ведет — я всегда была твоей, Ксавьер. Это ничуть не изменилось. Я почти уверена, что ничто и никто не сможет ничего с этим сделать. — Я сжимаю его руки. — Так что к черту то, что говорит психотерапевт. Я могу иметь свое пространство, а ты можешь работать над собой, и мы можем быть вместе.