Рубен Ишханян - Тюрьма для свободы
— Брось, ты ведь это не серьезно… — остановил ее Эрл.
— Я говорю то, что думаю… Скажи о себе.
— Меня зовут Эрл. Сегодня у меня был выпускной…
— С чем и поздравляю…
— …У меня близкий друг улетел на лечение. Я не знаю, что с ним… Кажется, больше не встретимся.
— Жаль!.. — ответила Эрида, и чтобы замять тему, задала отвлеченный вопрос. — Ты пишешь?
— Стихи… пишу иногда, — бодро ответил Эрл.
— Не люблю писателей, особенно поэтов. Им кажется, что они утром пили кофе у Бога. Их там угощали особыми сигаретами. После этого, ясное дело, им не пристало общаться с простыми смертными…
— А как ты Бога себе представляешь?
— Бородатый дядька. Ну, недалекий он… Хотя откуда было ему знать, что люди так размножатся. Создал Адама и Еву, чтобы наблюдать за ними. А они, ну… Не нравилось им быть всегда под надзором. А тебе нравится, когда пристально и очень долго смотрят на тебя?! Их винить незачем… Результат сам знаешь.
— Ты оправдываешь Его…
— В чем?..
Эрл больше ничего не сказал. Казалась, что она даже не собирается слушать его. Лицо ее менялось, как будто что-то начало ее беспокоить. Может быть до этой встречи, до этого мгновения у нее что-то случилось. Каждый человек несет в себе груз встреч и расставаний, приобретений и потерь. Жизнь умеет радовать и красиво причинять боль. Эрл чувствовал, что все не случайно. Она ожидала иного, возможно следовало ему вмешаться. Колеблился, но все ж спросил:
— Все в порядке, тебя что-то смущает?
— Ты говоришь о себе? У меня никогда никаких проблем не бывает.
— У всех есть…
— Я научилась их избегать, — сказав это, она встала перед ним и крепко обняла его. Он почувствовал, как ее губы приблизились к его губам. Ощутил запах поцелуя. Пожелал оттолкнуть, но не смог. Руки оказались сзади, и были схвачены в объятиях.
Остановившись, она посмотрела на него и спросила:
— Мне кажется, или ты на самом деле девственник?
Эрл смутился. Он на самом деле еще был девственником. Не то чтобы блюстил свою невинность, просто не имел возможности лишиться ее. «Она не должна понять, что права», — подумал он. Схватил ее и решил доказать, что еще тот целовальщик. Несколько секунд спустя его руки уже крепко обнимали ее талию. Губы ощущали язык и вместе с тем слюну незнакомки. Это все было естественно. Настоящий аромат доходил до его горла, а оттуда бил в ноздри. Потом она внезапно решила освободиться от него, отступила и посмотрела в глаза. Эрл покраснел до корней волос. Ничего не говоря, стала улыбаться. Потом предложила пойти куда-нибудь присесть.
Ближайшее кафе было закрыто. Они уселись на скамейку в садике для влюбленных. Долго не решались заговорить. Потом Эрл взял ее руки в свои. Некоторое время их глаза были на одном уровне. Он смотрел на нее и думал. Старался отвлечься, не терять равновесие. Мысли донимали. Задумался о том, какой бы ее представил, будучи слепым. Не исключал, что различил, выделил бы из толпы по запаху. Закрыл глаза и попытался представить, как она пахнет. Ландыш, вот какое первое сравнение пришло ему на ум. От нее мог исходить запах ландышей. А вся она была как весна. Он пытался воспроизвести ее голос и нарисовать образ, который подходил бы ей больше. Рисовал каждую черту по отдельности: глаза, брови, с еле заметной горбинкой маленький носик, пухлые губки, немного вперед выдвинутым подбородком. У обладателя такого голоса обязательно должны быть черные и коротко постриженные под мальчишку волосы. Интересно, какого цвета должны быть глаза — серые, зеленые, синие, хаки? Глаза как хамелеон способны менять свой цвет. У нее на самом деле должны быть глаза яркие, сверкающие и в них сочетались бы неизвестные оттенки. Роста среднего, немного ниже его. Эрлу не нравились высокие девушки: рядом с ними начинал чувствовать себя закомплексованным. Открыв глаза, заметил, что практически все не совпадало. Для себя заметил, что представлять себя слепцом не так уж и легко. Раз ему дано видеть посредством глаз окружающий его мир, то не следует от этого отказываться. Спустя некоторое время и вовсе стал винить себя за глупые мысли. Распрямился и попытался отвлечься. Освободить мозг от всяких мыслей. Если бы не сделал этого, то его начало бы знобить.
Немного помолчав, он снова попросил объяснить, чем обусловлено ее поведение. Она хоть и старалась выглядеть девушкой легкого поведения, но получалось не совсем искренне. Говорят, что человек может почувствовать эмоцию по выражению лица за две миллисекунды. Ее явно что-то беспокоило. Старалась доказать себе обратное. Порой мы узнаем правду, и оказывается, что ложь намного прекрасней.
Почувствовав дружелюбный голос Эрла и легкое давление его длинных и нежных пальцев на своих руках, растрогалась. На глазах появились слезы. Начав издалека, решила поделиться. Эрида стала рисовать образ своего брата: мужественного, веселого, умного и талантливого. Потом перескочила на другую тему. Начала объяснять, как складывались у нее отношения с любимым человеком. Говорила, как безумно она влюблена в него. Казалось, что все должно было быть прекрасно: хороший брат, любимый человек. Чаще всего они проводили время втроем. Гуляли по парку, по мостовой. Сидели в кафе, посещали клубы. Всегда вместе, связанные любовью.
— Это была лишь видимая сторона, разворачивающаяся у всех на глазах. Но не все правда, что кажется, — вздохнула Эрида.
Дойдя до этого, стала запинаться. Вытерла слезы, наворачивающиеся на глазах от душевной боли, от обиды. Вновь посмотрела на Эрла и тихо произнесла:
— Мой и родной брат вместе… — говоря это, она скрестила два указательных пальца. Было понятно, о какой связи шла речь. Сделав это движение, она прикусила губу и кивнула головой. Не для того, чтобы дать Эрлу понять, что рассказанное ею правда. Сама хотела принять и поверить в это. Все было ясно. Однако ее слова, прозвучали как бы тайно, двусмысленно. Так бывает, когда с реальностью не можешь согласиться. Дрожащим голосом она начала объяснять ситуацию. Вновь вернулась к началу истории и объяснила, как она познакомилась со своим возлюбленным: изначально он был другом брата.
— Я думала, они просто друзья. Но оказалось, что они вместе. Днем мы бродили втроем, а по ночам он оставался ночевать у брата. Лишилась девственности с тем, который занимается любовью с моим родным братом. Меня переполняет ненависть, все раздражает… Хочу сломать жизнь каждому, кто проходит рядом… — сказав это, больше не могла сдерживать слезы.
Он сидел и молчал. Думал о том, что всегда чья-то чужая история проходит мимо и незаметно. Сколько людей, столько же и судеб. Люди живут, дышат, действуют в мире среди других людей. Вначале он нарисовал их портреты, потом сцены любви и ревности. Вдруг понял, что в этой истории ей, которая сидела и страдала, не было вовсе места. Но для чего понадобилось использовать ее — неизвестно. Он жалел всех этих людей, но не мог до конца прочувствовать всю драму. Поймал себя на мысли, что ему очень хочется увидеть их вместе и порознь, расспросить про все. Вокруг было мрачно, и ему взгрустнулось. Прижав ее к себе, провел по гладким волосам, стал думать о своей жизни. А что если в их семье все так же? У каждого есть своя, другая, потаенная жизнь. Самым страшным оказался факт, что живущие вместе люди не могут узнать все друг о друге. Может быть, это и по причине недостаточного внимания. У людей пропала чуткость, нет заботливости.
За первой встречей последовала вторая, потом третья. Встреч стало так много, что они перестали их считать. Только с трепетом ждали, пока вновь увидятся. С каждым прожитым днем становились роднее. Но Эрида не полюбила Эрла. Не могла забыть свою первую любовь и причиненную боль. Сохраняла дистанцию. Считала, что дважды невозможно повторить ошибку. Не прощала себя за любовь. Если была бы возможность придумать и выпить до дна микстуру от любви, то непременно это сделала. И хотя Эрл повторял, что верно будет ждать, пока она его полюбит, все же временами терял надежду. Да, во многом они вели себя как пара. Ходили на свидание, гуляли, посещали сеанс в кинотеатре, садились в последних рядах, держались за руки. Она разрешала ему целовать, тереть мочку, кусать шею. Ее руки ласкали его. Эрида была не прочь прижаться губами. Не избегали половых отношений. Но все же, чего-то не хватало. Она не была открыта для взаимоотношений. Уединяясь с Эрлом, думала, а что если и сейчас все не так, все ложь и обман. На его признание в любви, сухо отвечала, что он ей тоже нравится. Но спустя некоторое время уста ее шептали: «Сердце у меня сильно стучит, болит, ноет…». Он понимал, в чем дело, но умалчивал, ощущая, что бессилен чем-либо помочь. В нем пробуждалось сострадание к ней, стал ощущать свою сопричастность…
Был конец ноября. Эрл только вернулся домой после занятий. Позвонила Эрида, приглашала посидеть в ночном клубе вместе со своим братом Мишелем и их общим другом Даниэлем. Ей хотелось показать им, что счастлива и зла на них не держит. Продемонстрировать, что за расставанием всегда следует встреча. Ему было сложно отказать ей. Клуб «Lazio», где они должны были встретиться, находился за городом. У Мишеля была машина, которую он приобрел недавно. Встретившись в центре города, возле памятника композитора, поехали туда. Добрались за пятнадцать минут. Стеклянную входную дверь открыл коротышка с улыбкой на лице. Эрида сразу же подошла к вешалкам, сняла с себя легкую куртку, передала работнице и взяла номерок. Было видно, что все кроме Эрла были тут не впервые. «Никогда нельзя предугадать, где можешь оказаться», — подумал Эрл, последовавший за ними. Немного спустившись по лестнице, вошли в зал клуба. По всему помещению были расставлены диваны. Кто-то сидел один, кто-то с парой или же в кругу друзей. Компания подошла к барной стойке, поздоровались с барменом. Тот поцеловал всех, потом показал зарезервированный для них диван. Брат и его друг сидели близко, но, тем не менее, держали дистанцию. Эрл то и дело смотрел вокруг, надеясь, что никто из собравшихся на него не смотрит. Ему хотелось стать тенью, испариться во мгле. Певец пел старую песню. Эрл смотрел на веселого и жизнерадостного Даниэля, изучал лицо и движения. Ничто не выдавало его наклонностей. Он был сильным и мужественным. Высокого роста, с длинными волосами. Носил очки, которые то и дело снимал. Большие глаза, маленький нос, грубый мужской голос. Обращал внимание то на девушек, то на парней. Потом смешно кусал косточку своего указательного пальца и закрывал глаза. Всегда приговаривал: «Да простят меня за мои грешные мысли». Временами вставал, начинал танцевать. Даниэль непринужденно говорил на разные темы. Эрл поддерживал беседу, шутил и смеялся вместе со всеми. Ему было очень важно, чтобы Эрида чувствовала себя уютно. Он даже пытался смириться и принять их такими, какие они были. Спустя некоторое время Эрида поцеловала и сама пригласила Эрла танцевать. Он знал, что ей хочется просто поговорить отдельно. Когда они танцевали, она ему прошептала на ушко:
