Юрий Белов - Год спокойного солнца
А здесь и впрямь потянуло вдруг тонким запахом дорогих французских духов, и Сомов замер и насторожился, под стать гончей, почуявшей след. Безошибочно определив, откуда исходит этот волнующий запах, он для порядка стукнул в дверь согнутым пальцем и толкнул ее.
В комнате, тесно заставленной столами и шкафами, сидела молодая еще, привлекательная, хотя и чуть поувядшая женщина. Едва глянув на нее, Кирилл Артемович понял: женщина одинока. Разведенная или вовсе не сумевшая построить семью, засидевшаяся в девках. Он и сам не понимал, как и почему узнавал это, и каждый раз такое открытие вызывало в нем безотчетное желание заигрывать. Ему казалось, что такие женщины видят в нем, как, впрочем, наверняка и во всех других незнакомых мужчинах, возможную партию, А это словно бы давало ему некую власть над ними; власть же всегда приятно щекочет самолюбие, даже если она иллюзорна.
— Можно? — с улыбкой, вкрадчиво спросил он. Но та, видимо, была занята чем-то, захватившим ее, и не сразу смогла переключиться на новое явление, смотрела на Сомова недоуменно, не понимая, кто это и зачем. Тогда он шагнул в комнату, осторожно, не сводя с нее завораживающего, как ему казалось, взгляда, прикрыл дверь и улыбнулся еще шире: — Я по делу, хотя, если честно, с удовольствием пришел бы к вам просто так, поболтать…
— Что вам надо? — дрогнувшим голосом, с испугом спросила она и оглянулась, словно ища защиты.
Следя за ее взглядом, Сомов тоже оглянулся, на мгновение остановился на репродукции Моны Лизы, приколотой к шкафу. «И чего таинственного находят в ее улыбке? — подумал он. — Улыбка как улыбка, небось художника завлекала, когда он ее рисовал».
Тревога не покидала ее. Сомов помолчал, разглядывая женщину без стеснения. «А что, — подумал он, — вполне. Вот охмурить бы. Научных сотрудников у меня еще не было».
— Что вам нужно? — снова спросила она, и голос ее зазвенел от напряжения.
— Да не бойтесь вы, — миролюбиво произнес Кирилл, — сказал же: по делу. Я начальник пээмка, то есть, если не знаете, передвижной механизированной колонны. — Его уже понесло, не мог остановиться. — Собственно это не колонна в обычном понимании, когда машины идут одна за другой, а такая организация, вполне, между прочим, приличная, которая…
— Я знаю, что это такое, — недовольно прервала его женщина. — А зачем вы собственно ко мне?
— Да я не знаю, к кому мне надо, — понизив голос, сообщил Кирилл. — Толкнул первую дверь — и вот… Но я, право же, не жалею…
— Так что вам все-таки надо? — совсем уже обретя уверенность, сердито проговорила обладательница французских духов.
— Справочку получить, — все так же вкрадчиво, любуясь ею и видя, что нахальство незваного посетителя начинает ее смущать, сказал Кирилл; ее и впрямь бросило в краску. — Мы строим водовод в песках. А там саксаульник. Приходится его немного потеснить. Так вот: может, он какую научную ценность представляет? Нанесем непоправимый урон матушке-природе. Природу защищать сейчас стало модным, вот и мы не хотим отстать…
— Это не по моей части, — еще больше смущаясь оттого, что так ярко зарделась, и пальцы приложив к щекам, будто остужая их, ответила она. — Но сейчас никого нет — все уехали на наш стационар в Каракумы, там выездной симпозиум…
«Ну, конечно, — вдруг обидчиво подумал Сомов, — у них симпозиум. Большую науку делают. Где уж нам уж выйти замуж…» И спросил:
— А вы чего же? Или рангом не вышли? Вы здесь кем работаете?
— Младший научный сотрудник, — снова вспыхнув, ответила она.
— Младший, но все-таки научный. — ободрил ее Сомов. — А зовут вас как?
— Лена, — быстро ответила она и так же быстро поправилась: — Елена Ивановна Мазуренко.
— Лена лучше, — снова улыбнулся Кирилл. — Тая вот, Леночка, поскольку у нас производство и время, сами понимаете, не ждет, вы бы мне разъяснили по-научному, как нам поступить и чем руководствоваться.
— А водовод для чего?
— Обводнять пастбища.
— Колхозные?
— Само собой, не частный сектор.
— И проект утвержден колхозным правлением?
— Все честь по чести, как должно быть.
— Ну тогда чего же вас смущает? — удивилась Лена.
Тут зазвонил телефон, Лена порывисто встала, схватила трубку.
— Я слушаю… Тише ты. Тебя по всему институту слышно. Что случилось?
«Подруга? — попытался догадаться Кирилл. — Не похоже. Все-таки есть у нее кто-то. Может быть, последний шанс. Замуж-то небось хочется…»
Разговаривая по телефону, Лена отвернулась к окну и Сомов придирчиво оглядел ее фигуру. И почему-то вспомнил Наташку, как она тогда стояла у окна в их ташкентской квартире, а он, одурев от ее близости и казавшейся доступности, облапил… и получил оплеуху.
Неловкое чувство заставило его отвести глаза. На столе перед ним лежала книга в желтой обложке. Под заголовком — «Улучшение пастбищ Центральных Каракумов» — была помещена фотография отары овец на краю саксауловой рощи, точь-в-точь как та, в Совгате. Раскрыв книгу наугад, прочитал: «Кормовая ценность и поедаемость черного саксаула меняется по сезонам года». Далее приводились данные о продуктивности саксаула как корма для скота, и Сомов решил записать их на всякий случай — авось пригодится щегольнуть где-нибудь в разговоре.
— У нас тут работа срочная. Но я что-нибудь придумаю, — сказала Лена и положила трубку. Вернувшись на свое место, смущенно пояснила: — Секретарь вице-президента. Срочно просят прийти.
— Я понимаю, — с хитрой ухмылкой произнес Сомов. — На зов начальства надо лететь стремглав, подобно джейрану. Но закончим наш разговор. Я так понял, что колхоз сам этот вопрос решает…
Она уже торопилась, это видно было, и поспешно кивнула:
— Раз проект утвержден правлением, колхоз сам за все отвечает.
— Ну, Леночка, вы у меня прямо гору с плеч сняли. С виду такая хрупкая женщина — и такую гору. Лучше бы, конечно, документ получить. Сейчас как говорят: без бумажки я букашка. Но раз уж все на симпозиуме… Только чур уговор: если что, Леночка, я опять к вам. Не прогоните?
— Если нужно… — растерянно отозвалась Лена, пряча бумаги в стол.
Сомова обидело ее равнодушие, но проститься с ней вот так холодно и официально он не хотел.
— Может быть, вас проводить? — заглядывая ей в глаза, спросил Кирилл Артемович. — Или подвезти? У меня машина.
— Нет, нет, что вы, — поспешно отказалась она. — Мне тут рядом. Всего доброго.
15Сева шел по залитой солнцем улице, и каждый, кто видел его — красивого, уверенного в себе, шагающего широко, подумал бы: вот идет счастливый человек, которому легко живется и который многого может достигнуть в жизни. Себя же он таковым не считал и не ощущал в душе ни уверенности, ни легкости, ни тем более счастья, Наоборот, все в чем было возмущено и угнетено, оскорбленное чувство не находило успокоения. Недолгое возбуждение, пришедшее во время разговора с Назаровым, прошло бесследно и действие выпитой рюмки коньяка тоже окончилось, на душе было тревожно и муторно. Хорошо хоть Назаров подтвердил про статью, хоть здесь ждет его успех. Не то скис бы окончательно и наверное напился бы до чертиков. А так только заскочил через черный ход в ресторанный буфет, где давно его знали.
— Здорово, Жорик.
— Привет, Сева. Сто? Двести?
Они с буфетчиком были, наверное, ровесники, но тот смотрел на давнего знакомого с тем терпеливым осуждением, с каким взрослые порой смотрят на шалости чужих детей: плохо поступают, но мне-то какое дело, небось есть кому их учить. Пьяниц он не любил, хотя кормился именно за их счет.
— Сто мало, двести много, налей два по сто пятьдесят, — ответил Сева расхожей шуткой и добавил. — Хватит сегодня ста.
— Что мало? — равнодушно, скорее чтобы только разговор поддержать, спросил Жора, наполняя мензурку. — За рулем, что ли?
— Нет, просто предстоит еще пить сегодня.
— А я думал — машину купил. Давно не забегал. — Буфетчик привычно перелил из мензурки коньяк в стакан и положил рядом конфету. — Сейчас кто без машины, тот и не человек.
— А я принципиально за пешее хождение. — Сева одним духом выпил и, не закусывая, не поморщившись даже, добавил с достоинством: — Захотел бы, давно уже купил, Мне это — раз плюнуть.
Чуть приметный интерес зажегся в глазах буфетчика. Он не очень верил в возможности спортивного тренера, но больно уж жгучая была тема.
— Серьезно?
— Машину? — усмехнулся Сева. — Я же сказал. Хочешь, тебе достану? Или ты привык на толкучке покупать?
— На толкучке новую не купишь, — навалившись на стойку, чтобы поближе быть к собеседнику, проговорил Жора и даже пальцем поманил Севу, оглянувшись воровато: — Ты в самом деле можешь? В накладе не будешь, знаешь меня.
Только теперь позволил Сева себе взять конфету. Разворачивая ее с небрежностью, ответил с деланным равнодушием:
