София Кульбицкая - ПОРОЧЕСТЕР или Контрвиртуал
- Вот здесь мы и учились, ребята, - бодро произнёс я, обращаясь к Елене с Порочестером, чтобы хоть как-то унять охватившее меня смятение. Но что эти двое могли понимать!.. Зайдя в холл, вообще-то просторный, но сегодня из-за большого скопления народа казавшийся тесным - в День Открытых Дверей у нас всегда аншлаг, - они знай себе крутили головами, жадно глазея по сторонам и тихонько ахая на особо удивительные артефакты. Всё им было интересно, всё в новинку - и выстроившиеся вдоль стен статуи в человеческий рост, белые, серые и желтоватые, с толстыми погонами и нагрудниками жирной коричневой пыли (подумать только, ведь некоторых из них я знал живьём, лично, а с одной даже и спал!), и могучие греко-римские барельефы, и огромная, во всю стену мозаика с изображением белоглазого святого с жёлтым нимбом, на чьём суровом лице, как и много лет назад, явственно читалось опасение: "Как бы чего не вышло". В эту минуту я, как никогда, разделял его. Мы с Аллой, хоть вроде бы и стояли рядом, держа друзей за рукава, чтоб те не затерялись в шумной толпе, на самом деле были сейчас далеко-далеко - за двадцать лет отсюда. Вон того крыла, занятого под графику, куда почему-то так рвутся мои друзья, тогда ещё не было, а вон там, где сейчас небольшой магазинчик художественных принадлежностей, раньше был буфет. Я заметил, что мало кто гуляет здесь поодиночке. В основном люди, пришедшие на "День…", тусовались, как и мы, небольшими группками - старые и молодые, бородатые и гладко выбритые, прыщавые абитуриенты и чинные дамы в ауре тяжёлых, дорогих духов - и все о чём-то оживлённо беседовали, отчего в холле стоял уютный гам. Я старался скользить взглядом по этим группам, не задерживаясь, боясь одного - встретить кого-нибудь из старых знакомых и обнаружить в нём столь же необратимые перемены, как и во всём, что я здесь видел, и дать ему обнаружить их во мне. Алле в этом смысле было легче - она-то постоянно пересекалась с коллегами на всевозможных выставках и выставкомах, а также различных торжественных открытиях, чествованиях, награждениях и прочих позарез необходимых художнику мероприятиях.
- Пойдёмте наверх, - выдавил я, стараясь скрыть ощущение неуюта и тревоги, - посмотрим студенческие работы. Мои друзья, которые и не подозревали о владевших мною чувствах, весело двинулись вслед за мной по лестнице. Алла уже совсем расслабилась и вовсю щебетала, ударившись в романтические воспоминания юности. Радовало меня только одно - что Елене и Порочестеру и впрямь было тут не скучно: они слушали и смотрели на всё с натуральным любопытством, глаза их разгорелись и даже Порочестер, кажется, забыл о том, что он должен держать нас с Аллой на голодном эмоциональном пайке. Да, кстати, Порочестер!.. Забавно, но со всей этой ностальгией я, кажется, успел почти забыть об истинной цели нашего путешествия. На втором этаже мы зашли в первую попавшуюся мастерскую, где были вывешены рисунки станковистов. Увидев такое количество обнажённой натуры, какого он никогда в жизни не видывал, Порочестер, кажется, не смог удержать в узде свою (в последнее время тщательно задавленную) порочность: чувственные ноздри его затрепетали - и он ринулся на осмотр с таким рвением, какое наверняка польстило бы даже самому забалованному вниманием и поклонением профессору. Мы с Аллой и Еленой шли в кильватере, окидывая представленные работы куда более спокойными - сугубо профессиональными - взглядами: мы с Аллой мысленно ставили каждой оценку по пятибалльной шкале (судя по Аллиному лицу, она, как и я, редко поднималась до четвёрки), а Елена время от времени отпускала замечания насчёт явно спазмированных мышц несчастных моделей: по её словам, при взгляде на них у неё так и чесались руки.
- Да, Леночка! - не выдержал Порочестер в ответ на очередной такой пассаж, - да-да-да! Тебе явно стоило бы некоторыми из них заняться! Бедные студенты, как они только здесь ухитряются чему-то научиться?.. Потрясающе: такое разнообразие обнажённой натуры - и не одной хотя бы просто хорошенькой! Неаппетитно! Ребята, - это он уже к нам, - в ваше время тоже так было?.. Мы с Аллой переглянулись, задумались и неопределённо покачали головами: нет, в наше время, наверное, было всё же не так. А, впрочем… Внезапно Алла округлила глаза, радостно пискнула - и бросилась к дверям, куда в этот момент как раз вошла очень элегантная и нарядная брюнетка с гордой посадкой гладко причёсанной головы. Завидев Аллу, она тоже ахнула - и, забыв о гордости, бросилась к той в распростёртые объятия:
- Алка!!!
- Ильмира!.. - Дамы обнимались и расцеловывались, не обращая внимания ни на нас, ни на пасущихся тут же редких одиночных зрителей. Мы с Еленой вежливо отвернулись - ясно, подруги давно не виделись, надо же дать им пообщаться. Впрочем, Алла тут же вспомнила про нас:
- Ильмирка, ты не представляешь, как ты кстати… - и за руку потащила её к нашей скучающей группе. - Ребята, вот это Ильмира. Лучшая наша модель. Красавица!.. На этом слове мы с Порочестером (видимо, мысленно кающимся за только что сказанное!) подавленно покивали головами. Длинноногая, загорелая Ильмира и вправду выглядела так впечатляюще, что наша троица в заношенных майках сразу показалась себе тусклой, сирой и затрапезной - и даже экстравагантный вид Порочестера нисколько не спасал, а только усугублял положение. Впрочем, и сама Ильмира не очень-то спешила с нами сближаться, - и лишь снисходительно три раза приподняла тонко вычерченные брови, когда восторженная Алла, одного за другим, ей нас представила.
- Вы, наверное, Андрюш, друг друга уже не застали, - продолжала счастливо щебетать она, с любовью глядя то на свою надменную подругу, то на нас - как бы приглашая ею полюбоваться. - Я с Ильмирой в частной мастерской познакомилась. Вот уже не ожидала сегодня тебя тут встретить, Ильмирка! Тебе-то, небось, это заведение за год выше крыши надоедает!.. Ильмира лениво повела точёным плечом:
- Ну, не скажи. Я на "открытые двери" часто прихожу - людей посмотреть и себя показать. Много интересных персонажей можно встретить, каких нигде больше и не выловишь. Вот, тебя встретила - лет пять ведь не виделись или больше?.. Да и на собственные изображения забавно иногда глянуть…
- Ну, здесь-то Ваших изображений точно нет! - вырвалось у Порочестера, который от удивления даже забыл о своей застенчивости. Ильмира, выгнув шею, посмотрела на него, как на вошь:
- Почему же нет? Вот я… и вот… и это всё я, - повела она рукой вдоль строя мольбертов, на которых были укреплены или просто прислонены рисунки. Лицо Порочестера обвисало всё больше:
- Ну что Вы такое говорите-то? Вот это - уж никак не Вы! - и он ткнул пальцем в особо экстравагантную сангину, где вполоборота стояла обнажённая с мясистыми ногами, торчащими острыми локотками и карикатурно длинным носом. Я хмыкнул. В следующий миг аудитория наполнилась торжествующим и гулким смехом Ильмиры:
- Ну, а кто же ещё? Конечно, я! Лучший рисунок, между прочим! Его даже в "Юном художнике" за февраль напечатали…
- Наверное, какой-нибудь начинающий… первокурсник… - беспомощно барахтался в словах Порочестер; но безжалостная Ильмира отрицательно покачала головой:
- Нет, это пятый курс. Отличник. Пашка Антоненко, один из самых перспективных студентов у нас…
- Пойдём и другие работы, что ли, посмотрим, - потянула его за рукав Елена, но Порочестер словно приклеился к своему месту: он безумным взглядом скакал туда-сюда - Ильмира, рисунок, Ильмира, рисунок, - и отмахнулся от Лены, как от назойливой мухи:
- Да обожди ты… Я пытаюсь понять… Ильмира насмешливо улыбнулась: уж она-то за много лет привыкла к специфике своей работы, и та её даже не забавляла. А с Порочестером творилось что-то совсем неладное: в очередной раз отлипнув от манящего рисунка, он медленно-медленно перевёл глаза на Ильмиру, и в них теперь читалась какая-то догадка, какое-то еле брезжущее прозрение:
- Виииижу… - протянул он трагическим шёпотом, - вииииижууу… Она… Это она. Её лицо… И тело - точно её… Только оно почему-то… такое…
- Какое? - с иронией спросила слегка уязвлённая Ильмира, но Порочестеру было в этот момент не до шуток. Он выглядел совсем пришибленным - казалось, он, и без того не выдающийся ростом, стал ниже на голову. На рисунки он теперь смотреть избегал, а вместо этого переводил жалкий взгляд с Ильмиры на меня, а потом на Аллу - и снова по кругу. Видно было, что внутри него происходит какая-то серьёзная мыслительная работа.
- Я же говорю, Слав, - попыталась ободрить его Алла, - у наших ребят задачи совсем другие. За гламуром - это тебе на Арбат или в ЦПКИО надо. А у нас тут - если фигура на листе не заваливается, то уже считай полдела… Порочестер, судя по лицу, в этот миг вряд ли что-то понявший из её слов, механически покивал. Меж тем Ильмира попрощалась, - "ой, Аллочка, побегу, надо тут ещё с кой-какими людишками пересечься", - напоследок снова расцеловалась с Аллой и, цокая каблучками, покинула мастерскую, оставив нашу троицу наедине со своими впечатлениями. Вслед за ней и мы, не торопясь, вышли в коридор. Алла предложила заглянуть к театралам - "у них там всегда красиво, празднично!" - или к скульпторам, где у нас был шанс увидеть Ильмиру обнажённой в полный рост. Елена заинтересовалась - девушка и на неё произвела впечатление, и она была не прочь подробнее познакомиться с её мускулатурой. Но Порочестер, на которого было жалко смотреть, вяло покрутил головой:
